Ложь без спасения - Шарлотта Линк Страница 43

А может быть, она и не отправила бы это письмо…

Петер сказал, что он будет на мосту в промежутке от семи до половины девятого – он не мог сказать точнее, поскольку ему требовалось проехать больше тысячи километров. Сама Надин покинула кафе уже в шесть часов: Анри надолго застрял в туалете, и это было удобным моментом, чтобы вынести из дома чемоданы. Точнее, это был единственный подходящий момент, потому что муж весь день крутился около нее: то она была ему нужна тут, то там, то у него были к ней какие-то вопросы, то он просто как тень появлялся именно там, где она не ожидала его увидеть. Они с Петером договорились, что в дороге он будет время от времени звонить ей на мобильный, но Надин отключила его на все это время, поскольку звонок был бы опасен из-за постоянного присутствия Анри. Только сидя в машине, она включила телефон, чтобы прослушать сообщения на автоответчике, но оказалось, что никто никаких сообщений не оставлял. Впрочем, Петер не стал бы так рисковать.

Когда Надин уложила чемоданы в машину, ее беспокойство стало настолько непреодолимым, что она больше не в состоянии была находиться дома. Лучше ей подождать в машине, чем здесь. Анри все еще скрывался за дверью ванной, и, судя по звукам, его рвало. Пришлось немного повременить – она не могла оставить его в таком состоянии.

– Тебе плохо? – спросила она.

Из крана в ванной текла вода.

– Уже лучше, – ответил Анри слабым голосом. – Мне сразу показалось, что с рыбой сегодня что-то не то.

Надин ела на обед ту же самую рыбу, и ей не было плохо, но она не хотела думать об этом.

Женщина покинула дом не попрощавшись и вообще не произнеся больше ни слова. Ей не хотелось идти на риск – муж, чего доброго, мог потребовать, чтобы она осталась. Когда во время обеда Надин сообщила, что вечером отправится к матери и там переночует, он, к ее удивлению, не начал свое обычное нытье. Точнее, почти ничего не сказал – вначале только кивнул, а затем еще раз повторил:

– К матери?

– Она опять в депрессии. Неудивительно при ее одиночестве. Мне надо будет позаботиться о ней.

Анри еще раз кивнул и вновь принялся за еду, в которой все это время только вяло копался. Надин с облегчением вздохнула – она и не ожидала, что ей удастся так просто отделаться. В субботу вечером часто было очень людно, даже в начале октября, и она могла бы поклясться, что муж попытается убедить ее остаться.

«Ну что ж, у него есть замена, – подумала Надин, – он позвонит Катрин, и та быстренько прибежит сюда».

Около семи часов она попыталась позвонить Петеру на мобильник, но после четырех звонков у него включился автоответчик. Надин знала, что он ненавидит говорить по телефону во время езды – наверное, поэтому и не отвечал. Но, несмотря на это, она все равно была несколько встревожена. Ей так хотелось получить от него весточку, да к тому же он уже должен был быть где-то поблизости. Петер, видимо, много раз пытался дозвониться до нее после обеда, но она была недосягаема. Вероятно, теперь он не станет останавливаться еще раз. Ей надо набраться терпения. Когда до цели остается совсем немного, всегда кажется, что время долго тянется, это она знала по собственному опыту.

Тем не менее Надин еще раз попыталась позвонить Петеру в восемь, а затем в половине девятого. Ей стало очень холодно, и хотя лил проливной дождь, она вышла из машины и прошла к багажнику, чтобы достать из чемодана теплый шерстяной пуловер. Когда она скользнула обратно на водительское сиденье, то была уже прилично промокшей. Теперь на ней было два свитера и куртка, но она все еще продолжала дрожать. Ее глубоко возмущало, что Петер не звонил и не откликался на ее звонки. Он ведь мог догадаться, что это звонит она, и ему не трудно было – по крайней мере, при первой возможности – заехать на автостоянку при автостраде и перезвонить ей.

«Может быть, он думает, что это Лаура, – подумала Надин, – а с ней он в данной ситуации не хочет говорить ни в коем случае… Но черт побери, сам-то он может меня набрать! Почему он этого не делает?»

В тысячный раз за этот вечер она включила «дворники». Снаружи стояла темнота, черная, как смоль, которую не озарял ни один луч света.

Может быть, в его мобильнике села батарея… Такое часто случается в самый неподходящий момент. И он продвигается медленнее, чем предполагал. Дождь доконал его, к тому же еще и темно. Достаточно противно сейчас вести машину. Он и так-то не очень любит это дело…

В начале десятого Надин наконец увидела светящиеся фары. Машина ехала по мосту. Женщина оставила «дворники» включенными и напряженно всмотрелась в темноту. Свет фар слепил ее, и она не смогла разглядеть сам автомобиль. Затем посигналила дальним светом, и машина убавила скорость.

«Наконец-то, – подумала она, – наконец-то!»

К ее удивлению, у нее вдруг задрожали ноги.

Но машина вдруг опять прибавила скорость и промчалась мимо нее. Через заднее зеркало Надин разглядела какую-то старую развалину с французскими номерами. Это был не Петер. Какой-то незнакомец, который замедлил ход только потому, что внезапно растерялся от ее мигающих фар.

Она упала духом. Нервная дрожь в ногах никак не проходила.

В какой-то момент машина заполнилась тиканьем ее наручных часов. Жоли удивилась, что не слышала этого с самого начала. Оно было удручающе громким и превратило автомобиль в камеру, откуда не было возможности выбраться. Оно заглушало даже шум дождя, который еще больше усилился.

Десять часов вечера, одиннадцать… В половине двенадцатого Надин уже не могла придумать никаких объяснений происходящему. Если Петер настолько задерживался, он должен был позвонить ей. Даже если его мобильник не работал, существуют стоянки или автозаправки, откуда он мог бы позвонить. Он сказал, что будет от семи до половины девятого. Что-то здесь неладно…

В полночь женщина вышла из машины и прошла по дороге, не обращая внимания на ожесточенный дождь, который в одно мгновение полностью промочил ее. Она не выдержала грохота часов и неподвижности, в которой так долго пребывала. Ее мысли путались, и у нее возникло ужасное подозрение, что Петер вообще не уезжал из дома в Германии.

На протяжении всего времени, что длился их роман, Надин не покидал страх, что ее любимый в последний момент увильнет. После длительного выжидания она в конце концов стала настаивать на том, чтобы он совершил побег из своей жизни вместе с ней, а не один. Это стоило ей не одного сражения, а бесконечных раздоров, которые достигли своего апогея в те ужасные выходные дни, летом в Перуже, когда казалось, что между ними уже все кончено, когда они оба, охваченные гневом, разъехались каждый в свою сторону, уверенные в том, что вся эта история теперь позади. У Надин было мало преимуществ с тех пор, как у Петера появилась дочь, и хотя сам он не хотел ребенка, это все же сделало из него отца семейства – во всяком случае, наполовину. Так что единственным шансом Надин стало его постоянно ухудшающееся экономическое положение. И где-то посреди всего этого была она со своими требованиями начать наконец новую, совместную жизнь. Маятник склонялся то в одну, то в другую сторону. И в конце концов, на исходе лета, 21 августа, неожиданно раздался его звонок. Надин никогда не забудет эту дату: именно тогда Петер решился. Он попросил ее уехать вместе с ним за границу.