Последнее оружие - Филипп Ле Руа Страница 44

– И третий круг развалился.

– В пользу второго. Предприятие дает решения простые и радикальные. Оно обещает рай на земле и прямо сейчас.

– Многие люди не верят в экономический либерализм.

– Как фарисеи не верили в христианство.

– И кто же новоявленный Иисус?

– В этот раз распинать будет некого.

– Босс M К один из апостолов?

– Вероятно.

– У Суйани была с ним связь.

– Возможно.

– И ее похитили как раз для того, чтобы нанести удар по невидимому президенту?

– Ваша догадка не лишена логики.

– Мне надо с ним встретиться.

– Я же вам говорю, труднее встретиться с императором. С тех пор как я здесь работаю, я его ни разу не видел. Понятия не имею, как он выглядит. Впору задаться вопросом – а существует ли он вообще?

Поздно вечером Натан и Сильви присоединились к Санако в его кабинете. Вкратце подвели итоги. К удивлению Сильви, капитан бегло говорил на английском. Согласно показаниям работников Токийского банка, аварийный выход не открывался со времени пожара, случившегося год назад. Затем Сильви сообщила о проблемах Тайандье и Музеса. У первого на руках оказалось сразу два дела и куча начальства в придачу, вплоть до президента республики. У второго, похоже, дело пытался оттягать сам директор ФБР. Музеса особенно интересовал «Чейз Манхэттен банк» и еще «Билдерберг-груп», самая могущественная из сетей влияния. Натан в свою очередь подытожил все, что оказалось общего у шести жертв, похищенных в Париже, Вашингтоне, Токио, Нью-Йорке, Каире и Москве: дождь, красивая внешность, заботы о мире, адюльтер, имена со слогом «ан», живопись, блюз, доступ во влиятельные круги, престижные дипломы, экология…

Санако допил свое саке и взял слово:

– Означает ли это, что, слушая прогноз погоды, надо приглядывать за блестящими, симпатичными и привлекательными молодыми женщинами, которые крутятся в сферах власти, страстно увлечены искусством и у которых в имени есть слог «ан»?

– Интересны не сами жертвы.

– Кто же тогда, похитители?

– Те, кто пускает их в свою постель.

– Поясните.

– У нас президенты трех из пяти стран, имеющих постоянное членство в Совете Безопасности ООН, президент одной из пяти самых крупных транснациональных компаний, президент «Билдерберг-груп» и «Чейз Манхэттен банка». Только Кэтлин Моргенсен не президент, но она вполне способна однажды им стать.

– Нет никаких доказательств, что все эти девицы побывали в их постели. В частности, у Кэтлин Моргенсен.

– Это доказано насчет Элианы Кортес и Иваны Невской.

– Почему вы думаете, что и с остальными то же самое?

Все они – неотразимые обольстительницы.

– Что предлагаете?

– Есть еще две страны, постоянные члены Совета Безопасности ООН. Надо побольше разузнать о частной жизни их руководителей. Составить список самых крупных транснациональных компаний и проверить, не работают ли там такие девицы, как Суйани или Элиана. А главное, собрать всех шестерых президентов, которых затронули эти исчезновения, чтобы сопоставить их показания.

– Даже Генеральному секретарю ООН не удалось бы собрать их вместе.

– Он прав, Натан, – согласилась Сильви.

– Думаю, мы слишком рано забросили еще один след – тех двоих мотоциклистов, – сказал Санако. – Задирая голову вверх, забыли про улицу.

– Что еще вы хотите из них вытянуть? – спросил Натан.

– Хочу быть уверен, что они – не та пара деревьев, за которой прячется лес.

Винченцо завязал платок на глазах Стефании и скользнул дрожащими руками по обнаженным плечам молодой женщины.

– Не шевелись, – приказал он.

Тишина окружала уединенную ферму в сицилийской глуши, к востоку от Корлеоне. Стефания различила звук шагов, шорох, запах туалетной воды, металлические звуки.

– Что там?…

– Тсс! – сказал Винченцо, сжимая затылок той, что теперь целиком оказалась в его власти.

Преследуемый четырьмя сотнями полицейских и карабинеров, заочно осужденный уже более сорока лет назад, Винченцо Баррано был, по словам судьи Фальконе, «одной из самых кровавых тварей в коза ностра». А после шумного ареста Тито Риины, он стал капо ди mymmu копи – крестным отцом всех прочих главарей. Агрессивный, нахальный, грубый, жестокий, мстительный, но осторожный. Он был в бегах с 1963 года, что не помешало ему усердно трудиться над усилением организации, чтобы сделать спрута еще более грозным. Регулярно менял укрытия, лицо, имя, группу крови. Известен был только его возраст – что-то около семидесяти одного года, Интерпол располагал лишь старым фото, обработанным на компьютере, от чего было мало проку, поскольку программа не учитывала изменения из-за пластических операций. Никто не знал, как Винченцо Баррано выглядит сегодня. Никто, кроме его сына Эмилиано, любовницы Стефании и троих подручных, которые сейчас суетились перед ним.

Помимо двух тысяч убитых в войне, которую он развязал в конце семидесятых, в активе Баррано имелось еще два крупных достижения. Ему удалось сделать мафию столь же скрытной, как и он сам, утвердив культ секретности и кровного родства, что затрудняло жизнь доносчикам. А вторым его подвигом был тайный сговор с миром политики и бизнеса. С помощью союзов, слияний, коррупции и ликвидации спрут распростер свои щупальца по всему миру, пользуясь глобализацией. Никогда еще мафия не была столь могущественна, она теперь строила целые империи, пользуясь мобильностью экономики, привлеченной быстрой и легкой наживой, развивала свои собственные транснациональные компании, проникая в лоно государственных структур. Валовой криминальный сбор превосходил сегодня тысячи миллиардов долларов в год. Двадцать процентов мировой коммерции. И Баррано был одной из ключевых фигур в этих преступных организациях, которые распоряжались планетой на паях с правительствами и транснациональными предприятиями.

Он втянул в себя аромат кудрявых волос Стефании. Девушка заняла место его покойной супруги, осветив сумерки его отшельнической и спартанской жизни. Кроме красоты, доброты и молодости она обладала качеством, к которому он был чувствительнее всего: верностью. Он прекрасно видел, что она волнует и его сына. И легко могла бы завести с ним интрижку, но вела себя сдержанно, хотя по возрасту молодые люди гораздо больше подходили друг другу. Стефания питала по отношению к патриарху безграничное восхищение. Потому-то он и не хотел разочаровать верную любовницу в день ее двадцатипятилетия.

– Теперь можешь смотреть.

Он развязал черный платок и поцеловал ее в шею.

– С днем рождения, Стефания bella.

На стене красовался телевизор с гигантским плазменным экраном, который только что повесили трое людей Винченцо.