Формула творения - Евгений Хейсканен Страница 44

Электричества в городе не было. Вернувшись в номер, Артур с помощью батареек включил нехитрое радиоустройство и стал настраиваться на московские радиостанции. Вращая ручку поиска, он случайно попал на какую-то неизвестную радиостанцию, где его внимание привлёк до странности агрессивно-визгливый голос диктора, во всю мочь ругавшего действия американской администрации.

Только там, натужно декларировал диктор, в «самой свободной» стране мира, активно занимающейся поддержкой демократии в собственном её понимании по всему свету, имеются реальные возможности для производства сверхмощных электромагнитных бомб. Не эта ли страна, защитница демократии, решила лишний раз напомнить России, наследнице главного американского геополитического противника, кто есть кто на планете? Видимо, памятуя мюнхенскую речь российского президента, а также независимые действия России в грузино-осетинском конфликте 2008 года и опровергая миротворческие инициативы по ПРО нынешнего американского президента-демократа?

Официальный новостной радиоканал сообщил, что на секретном совещании при Президенте РФ в Москве было принято тайное решение привести в состояние повышенной боевой готовности войска ПВО, а также подводные ракетоносцы и системы «Тополь-М». В целом же, как понял Салмио, предлагалась стратегия выжидания и зондажа общественного мнения. С американской стороны, как и от лидеров большинства стран в мире, пришли соболезнования по поводу происшедшего. Официальные лица из администрации президента и Конгресса США давали понять, что всеми силами будут способствовать выяснению причин теракта. Американский президент в личном звонке российскому президенту подтвердил готовность американского государства помочь в расследовании преступления. Совет Россия — НАТО выдвинул резолюцию о совместных действиях по борьбе с новым витком терроризма и противодействии эскалации насилия.

К слушавшему новости Артуру тихонько подошла Милана. Испытания ещё более сблизили их, и частенько влюблённый парень ловил себя на мысли, что понимает девушку без слов. Оба подумали об Инге. Где она сейчас? Они обязательно найдут её, и все они будут снова вместе!

За окнами гостиницы наступал последний вечер уходящего лета 2013 года. Завтра первое сентября, но начало занятий в школах переносилось на неопределённую перспективу. В окнах домов, лишённых электричества, зажигались многочисленные свечи. Несмотря на жестокие потрясения влюблённые не чувствовали безысходности. Видимо, их любовь была способна врачевать раны. Свечи в окнах напомнили Артуру рождественские вечера в Финляндии, когда он, сидя с отцом и мамой за накрытым столом, ощущал удивительный покой и умиротворите. Поэт и философ почувствовал, как руки девушки обвили его шею, а её волнистые волосы коснулись лица. Помолчав немного, наслаждаясь какой-то ветхозаветной тишиной, царящей вокруг, он заговорил:

— Послушай, Милана. Любимая, — он запнулся от накатившего волнения. — Дорогая, я давно хотел тебе сказать: будь моей женой. Ты согласна?

Она прижалась губами к его шее, и он, словно сердцем, услышал её жаркий шёпот:

— А я всегда мечтала о той минуте, когда смогу сказать тебе «да». С той минуты, как увидела тебя. Помнишь там, на корабле? Love Supreme… Да, мой любимый, мой единственный… Любовь всей моей жизни…

Немолодой командировочный пассажир одного из купе поезда, следующего из Петрозаводска в Москву, иногда с некоторым удивлением взирал на респектабельного, бритого «под ноль» и в больших роговых очках человека, сопровождаемого маленькой девочкой. Пару раз она обратилась к мужчине, назвав его напой, но в целом отец и дочь ехали почти молча, обмениваясь лишь короткими и редкими фразами. С командировочным мужчина в очках тоже избегал разговаривать и с неподвижностью сфинкса сидел всю дорогу, равнодушно и мрачно глядя в окно.

Роговая оправа и причёска «под Котовского», как казалось Айвару Лаукгалсу, мало изменили его слишком примечательную внешность. Он небезосновательно опасался, что полицейская ориентировка на него может быть весьма точной и ближайшая проверка на дорого заметёт его как миленького. Лаукгалс хорошо знал правила полицейской игры и не сомневался, что работники правоохранительных органов в состоянии предвидеть и перемены во внешности, и наличие поддельных документов на другую фамилию. У Айвара Лаукгалса имелся и дипломатический паспорт, разумеется, ненастоящий, но абсолютно неотличимый от подлинника. Впрочем, он боялся бравировать им и предпочитал предъявлять обычный, с двуглавым орлом.

Решив, что полицейские сыскари не ожидают такой наглости с его стороны, как бегство посредством купейного вагона, латыш рискнул действовать, не оглядываясь на последствия. К афоризму «чем больше ложь, тем охотнее в неё верят» Лаукгалс мог бы добавить свой: «чем больше глупость, тем меньше её ждут». Пуститься в бегство вот так запросто, на поезде, было полнейшим безумием, но латыш правильно рассчитал свойство человеческой души, в том числе и полицейской, чрезмерно усложнять текущую ситуацию.

До Москвы оставалось совсем немного. Попав же в огромный город, он сумел бы спрятаться, затаиться на время, а потом, используя свой огромный опыт и приличные деньги, лежащие у него на разных счетах, вырваться за пределы России. Как и убитый им несколько месяцев назад по приказу Фироза один российский дипломатический работник, он намеревался достигнуть Южной Америки, Бразилии или Парагвая, мечтая прикупить себе небольшое ранчо и благополучно забыть об «Инсайде» и его покровителях.

Он не знал, что совпадения в планах и судьбах разных людей подчас не случайны. Как не мог и предположить и об удивительном сходстве мечты Егора Рогатина о Бразилии со своими собственными намерениями, хотя как никто другой знал о конце российского дипломата.

Больше всего латыша бесила мысль о своей наступившей ненужности Гармову и Фирозу. Конечно, ему никто об этом прямиком не говорил, но хитрый и матёрый волк Лаукгалс, выполнивший столько щекотливых и подчас кровавых поручений от руководства «Инсайда», нутром почуял грозящую ему опасность. Он прекрасно понимал, что ненужный человек среди фигурантов тайного террористического ордена — это мертвый человек. Живыми «Инсайд» не отпускал ни своих прозелитов, ни корифеев. «Действуй или умри, выполняй или исчезни навсегда» — такова рабочая этика творцов Инсайда, которой они неукоснительно следовали, часто пользуясь услугами неразговорчивого и бесстрашного исполнителя, носящего латышскую фамилию.

К тому же Гармов как-то небрежно заметил в разговоре с Айваром Лаукгалсом, что Фироз любит периодически обновлять ключевой состав ядра «Инсайда», следуя в этом опыту того же товарища Сталина по «омоложению» аппаратов ЦК КПСС и НКВД в советской империи. Лаукгалс взял сказанное на заметку.

Теперь же они явно захотели избавиться от него. «Инсайд» приступал к великим делам, собирался перекраивать историю и в данной ситуации террористическому ордену мешали слишком информированные исполнители, обладающие немалым влиянием в организации. Ведь таких людей теоретически мог использовать враг, завербовать их или попросту купить. Дело превыше всего. Поэтому Фироз Акджар и Вильям Гармов во всех случаях ликвидаций неугодных сотрудников могли бы повторить тошнотворную своим надоевшим цинизмом фразу: «бизнес, ничего личного».