Курорт - Бентли Литтл Страница 44

— Благодарю! — произнес он громко. — Конечно, было бы приятнее, если бы нам и вправду пришлось посоревноваться. Но победа есть победа, даже такая!

Подняв приз над головой, капитан под гиканье и издевательский смех вернулся к команде.

— Секундочку, мистер Блоджетт, — сообщил координатор. — По-моему, вам полагается еще один приз.

Он полез в коробку и достал еще одну золотую статуэтку: обнаженный мужчина стоял на квадратном постаменте, выгнув спину.

Вперед выступал эрегированный член.

— Игрок турнира! — объявил Рокни. — Мистер Блоджетт!

Здоровяк снова вышел за призом. В этот раз он ничего не стал говорить, а лишь издал несколько обезьяньих воплей, чем сбил с толку присутствующих. Зато его товарищи по команде разразились хохотом. Он стукнул наградами друг о друга, словно пивными кружками, и вернулся к своим. Рейчел повернулась к Блоджетту боком, чтобы он или члены его команды не видели ее ни спереди, ни сзади.

— У нас есть еще одна награда. Утешительный приз для худшего игрока турнира! — Спортивный координатор оскалился и глянул на Лоуэлла. Тот сразу догадался, что сейчас последует. — Итак, неудачник дня… — Рокни выдержал паузу. — Мистер Турман!

— Спасибо, спасибо, — проговорил Лоуэлл и поднял руки, изображая смущение.

Все это сопровождалось разрозненными аплодисментами, множеством озадаченных взглядов и оскорбительными воплями со стороны Кукушек.

Турман добродушно принял награду, хоть и не был уверен, что именно такого поведения от него ждали. Ему до сих пор было неловко — если не за себя, то за свою команду, — и он гадал, как мог допустить, чтобы такое случилось. Он не принадлежал к числу тех людей, кто связывал себя отношениями с коллективом, и никогда не позволял себе стать частью единого механизма. Он никогда не назвал бы себя командным игроком. Большую часть жизни Лоуэлл старательно избегал вступления в какие-либо команды, клубы или организации, предпочитая действовать в одиночку, преследуя индивидуальные цели. Но каким-то образом он оказался втянут в этот турнир и против собственной воли, неосознанно почувствовал эмоциональную связь с командой. Он взглянул на своих товарищей и увидел на их лицах выражение сочувствия, смущения и поддержки. Вымученно им улыбнувшись, Турман и направился обратно к семье.

Он взглянул на статуэтку в руке.

Это была миниатюрная копия его самого.

Лоуэлл едва не замер на месте. Во рту у него вдруг пересохло. Он посмотрел на Рейчел и прочел в ее глазах недоумение. Затем взглянул на координатора — тот ухмылялся. Очерчивая пальцем контуры маленького серебристого лица, Турман увидел карикатуру на тот облик, который каждое утро смотрел на него из зеркала. Ему требовалось время, чтобы осознать значение всего этого. Единственное, что он знал наверняка, — это то, что роль худшего игрока турнира была определена ему заранее. Но насколько заранее, сказать было невозможно. Сколько времени заняло бы выгравировать его лицо на статуэтке?

И как следовало это воспринимать: как шутку или как предостережение?

Бассейн снова был открыт, турнир официально завершился, и толпа разошлась. Кукушки направились куда-то с координатором и своими семьями, другие игроки вышли за ворота и разбрелись по курорту, а купальщики всех возрастов с радостью полезли обратно в воду. Рейчел уже заняла небольшой столик и несколько шезлонгов, положив на них свою сумку и полотенца.

Лоуэлл тяжело опустился на один из шезлонгов и поставил статуэтку на пол. Райан мягко положил ему руку на поникшее плечо. Это было очень трогательно.

— Не расстраивайся, пап, — сказал мальчик серьезно. — Это всего лишь игра.

Его отец улыбнулся:

— Иди сюда.

Он крепко обнял сына и почувствовал себя лучше. По какой-то причине Турман перестал обнимать сыновей, когда они подросли, — наверное, виной тому было взаимное смущение. Теперь же ему приятно было снова ощутить тепло ребенка в своих объятиях. Ему вспомнилось то время, когда дети были еще маленькими и он поднимал их на руки, катал на спине и обнимал без всякой на то причины. Время летело слишком быстро, и Лоуэллу хотелось повернуть его вспять и повторить все это. Не изменить что-либо — лишь пережить это еще раз.

— Ты даже худшим игроком не был, — проговорил Кёртис со злостью. — Отымели-то всю команду. А в ней ты был лучшим. Тебе надо было в другую команду…

— Нет, — ответил Турман с улыбкой. — Я рад, что играл именно в этой команде.

— Это ведь тот парень, да? — спросил Райан. — Который занял наш номер?

— Ага.

Лоуэлл взглянул на Рейчел. Лицо у нее было непроницаемым.

— А я видел того козла, который орал нам на стоянке, — добавил Оуэн.

— Да все они козлы, — ответил глава семейства. — Но не позволяйте им портить вам вечер. Все позади, можно и поразвлечься.

К ним, разыскав их в толпе, подошел Дэвид. Рейчел разрешила близнецам поплавать на другой стороне бассейна, если им хотелось, но при условии, что они не станут ввязываться в конфликты и возьмут с собой Райана.

— Все в порядке, — сказал младший сын. — Я с вами побуду. Мне все равно не хочется купаться.

Он устроился на одном из шезлонгов, вытянулся и приподнял спинку так, чтобы видеть людей в бассейне.

— Что там с машиной? — спросила Рейчел. — Есть какие-нибудь новости?

— Они заказали аккумулятор в Тусоне. Привезут где-то ближе к вечеру. — Лоуэлл вздохнул. — Отличный отпуск, как думаешь?

Его жена улыбнулась:

— Отблагодарю сестру, когда вернемся.

— А по мне, так и правда отличный отпуск, — заявил Райан.

Отец рассмеялся и потрепал сына по волосам:

— Что ж, рад, если хоть кто-то доволен.

На ужин семья решила заказать еду в номер. Несмотря на раздутые цены, это показалось им предпочтительнее, чем отправляться в ресторан или гриль-бар.

Смотрите все! У нас месячные!

Мальчики унесли хот-доги и гамбургеры к себе в комнату и смотрели повторы «Симпсонов». Лоуэлл с Рейчел ели в зоне для отдыха и смотрели федеральные новости. Многое следовало сказать, о многом побеседовать. Но супруги ели в молчании: им не хотелось говорить ничего такого, что могли бы услышать дети. Или боялись, что обсуждение собственных страхов и чувств только усилит их.

Планы на завтра по-прежнему были под вопросом. Они рассчитывали все-таки съездить в Тусон, но консьерж так и не позвонил в пять часов. Тогда Лоуэлл сам попытался дозвониться до него, но услышал лишь автоответчик с просьбой оставить сообщение. Турман оставлял их дважды: первый раз сразу после пяти, а потом без четверти шесть. Но консьерж так и не перезвонил, и Лоуэлл решил выяснить судьбу аккумулятора утром.

У него появилось предчувствие, что им предстоит провести еще один прекрасный день в Реате.