Утрата - Карин Альвтеген Страница 45

— А адрес он тебе не дал?

— Нет.

Он выглядел разочарованным. По его виду было понятно, что ему жаль выброшенных на ветер четырех тысяч.

— Сколько Томасов Сандбергов может проживать в Швеции?

Она пожала плечами:

— Понятия не имею. Но сколько бы их ни было, нам с тобой доподлинно известно, что теперь их стало на одного меньше. Идем.

Она пошла вперед. Она была абсолютно уверена, что поступает правильно, но все равно было не по себе от дистанции, которая безжалостно разрасталась между ними.

— Что делаем дальше? — спросил он, нагнав ее.

В это же мгновение в его наручных часах зазвенел будильник.

— Ну конечно, черт! Воскресный ужин. — Подняв руку, он отключил сигнал. — Мать заставляет меня ставить будильник. Она сходит с ума, если я не прихожу.

— Тогда тебе нужно идти.

— Ты пока на чердаке посидишь, да?

Она не ответила.

— Посидишь? — переспросил он.

— Пожалуй, так будет лучше всего.

Да, что верно — то верно. Плохо, что ли, — сидишь себе на чердаке, Патрик регулярно приносит еду, оставшуюся от обедов и ужинов…

Но поздно.

Где-то есть человек, которому невероятно повезло оттого, что тогда в «Гранде» их пути пересеклись. Этот кто-то украл ее имя и воспользовался ее уязвимостью для собственной, личной мести.

Но она ему не позволит.

Этому неизвестному почти удалось ее раздавить.

Почти.

Когда большая металлическая дверь на чердаке закрылась и шаги Патрика зазвучали тише, она вытащила из кармана еще один лист А4 и прочитала:

Руне Хедлунд, 460608–2498, Виммербю

Кладбище было большое, она искала надгробие целый час. Нашла его в урновом участке — округлый природный камень с золотыми буквами.

РУНЕ ХЕДЛУНД

* 8 июня 1946

† 15 марта 1998

И место для еще одного имени. Горела свеча в пластиковом подсвечнике, вокруг надгробия росли лиловые и желтые крокусы.

Сюда весна пришла уже давно.

Сибилла присела на корточки. Между цветами застряло несколько палых прошлогодних листьев, она вытащила их и бросила в сторону.

— Что вы здесь делаете?

Это прозвучало так неожиданно, что она потеряла равновесие и упала. Но потом быстро встала на ноги и выпрямилась. Сзади приближалась какая-то женщина. Сибилла почувствовала, как застучало сердце.

— Я просто листья убрала.

Они смерили друг друга взглядами — как два врага через линию фронта. Глаза женщины вспыхнули подозрением и неприязнью, Сибиллы — внезапной уверенностью в том, что она нашла того, кто ей нужен.

Они стояли, и никто из них не произносил ни слова.

Из-под пальто женщины выглядывал белый подол, в руках она держала напоминающую рожок зеленую вазу с тюльпанами.

— Оставь в покое могилу моего мужа, — произнесла она наконец.

Ах, вот кто это. Вдова Руне Хедлунда.

— Я только убрала старые листья.

Женщина несколько раз втянула носом воздух, как будто собираясь с силами.

— Где ты познакомилась с моим мужем?

— Я не была с ним знакома.

На лице женщины появилась недобрая улыбка. Сибилла почувствовала, как подползает страх. Ее узнали? Может, полиция сообщила жене Руне Хедлунда о донорских органах и попросила быть бдительной? Ведь для того, чтобы у преступления появился наконец мотив, осталось всего ничего — найти взаимосвязь между Сибиллой Форсенстрём и Руне Хедлундом.

Сибилла огляделась по сторонам. Вдруг они уже здесь?

— Ты думаешь, я ничего не поняла, да?

Сибилла не ответила, а женщина продолжала:

— Да как только принесли эти твои цветы на похороны, я сразу поняла, что дело нечисто. — Она ухмыльнулась. — Разве нормальный человек пришлет на похороны анонимный букет красных роз? Что ты хотела этим доказать? Или ты хотела порадовать Руне?

Презрение в глазах женщины было настолько сильным, что Сибилле пришлось отвести взгляд.

— Если бы он действительно выбрал тебя, то он бы сделал это, когда был жив! Но он остался со мной. Разве не так? Ты поэтому решила прислать мне цветы, а?

Сибилла снова посмотрела на женщину. Жена Руне Хедлунда покачала головой так, словно хотела воочию продемонстрировать свою неприязнь.

— И каждую пятницу, неделя за неделей, новая чертова роза на могиле. Ты думаешь, что наказываешь меня так, да? За то, что это мне, мне он в конце концов достался?

Голос сорвался, но Сибилла видела, слова все еще вертятся у нее на языке. Слова, которые долго ждали своего часа и теперь рвались на свободу.

Сибилла растерялась. Она ошиблась. Эта женщина дала свое согласие. Это одна из так называемых близких покойного, ее были обязаны спросить. Но где-то существовала еще одна женщина, злая, брошенная, стремившаяся получить то, что у нее отняли.

— Вам звонила полиция? — спросила она.

Она должна узнать это.

— Что? Какая полиция? Зачем?

Вдова Руне Хедлунда сделала шаг вперед, присела на корточки и воткнула вазу в землю между испуганно отшатнувшимися крокусами.

Сибилла смотрела ей в спину. Спина поднималась и опускалась в такт возбужденному дыханию. Женщина, видимо, давно ждала этого мгновения. И тщательно подобрала все слова, которые произнесет в лицо сопернице.

И так напрасно расстреляла весь свой порох.

Эта женщина понятия не имела, что та, с кем ей действительно нужно говорить, натворила дел куда более страшных. Какие уж тут цветочки на могиле любимого! Но Сибилла отнюдь не горела желанием рассказать ей все новости первой.

Жена Руне Хедлунда поднялась, и, когда их взгляды встретились, Сибилла увидела слезы в ее глазах.

— Ты больна! Ты понимаешь это?

Она не ответила. Презрение, которое излучали глаза женщины, ощущалось почти физически. Это пробудило старые воспоминания, и Сибилла отвела взгляд.

— Даже после смерти ему нет от тебя покоя.

Сибилла снова подняла глаза. Развернувшись, женщина направилась к выходу с кладбища.

Сибилла смотрела ей вслед, думая о том, что вдова Руне Хедлунда сама не понимает, насколько она права.

Она осталась на кладбище. Выбрала скамейку на приличном расстоянии от могилы Руне Хедлунда, но с хорошим обзором. Желтые тюльпаны в пластиковой вазе издалека напоминали восклицательный знак.