Доброй ночи, любовь моя - Ингер Фриманссон Страница 45

Она огляделась. Натана в комнате не было.

Снова стук, затем дверь открылась.

У постели стояла женщина. Голову ее укрывала накидка, прятавшая лоб и спускавшаяся на плечи.

– Убрать, – требовательно сказала она, уставившись на Жюстину.

– Убрать? Нет, убирать не надо, спасибо.

Жюстина сидела, прислонившись к стене, натянув простыню до подбородка. Через открытую дверь проникал запах карри. С улицы слышалось гудение мотора и какие-то тяжелые удары, будто в стену вбивали что-то огромной кувалдой.

Женщина скорчила гримасу и исчезла. Дверь снова закрылась.

Жюстина осторожно встала. У нее кружилась голова. Она доковыляла до душевой, голова раскалывалась. На полу валялся бумажный листок, и Жюстина, сидя на стульчаке, наблюдала, как под него юркнула ящерица и притаилась. Жюстина прочла на листке: «Ненадолго ушел. Увидимся после обеда. Целую».

Она не посмела тронуть записку. Сняла трусы и положила их на кровать, опасаясь, что ящерица вздумает свить в них гнездо. Полотенце было только одно. Натан уже им пользовался, оно висело на стуле. Стены в гостиничном номере не доходили до потолка. Она слышала пронзительные женские голоса, быстро говорившие на незнакомом языке.

Она тщательно вымылась в чуть теплой воде. Тело ломило, суставы болели. Они почти тридцать часов были в пути. В Лондоне им пришлось ждать в тесном и прокуренном помещении, где плакали дети и не хватало стульев. Ей хотелось в туалет, но она не решалась покинуть зал ожидания, страшась пропустить объявление о посадке. Сказала об этом Натану и заметила его раздражение.

Им пришлось побегать туда-сюда по огромному терминалу, чтобы найти свой выход на посадку. Натан не любил, когда терял контроль над ситуацией. И ненавидел спрашивать.

В самолете им дали места далеко друг от друга. Натану досталось место в салоне для курильщиков. Сама она оказалась рядом с элегантной и субтильной бельгийской парой. Жюстина чувствовала себя огромной и раздутой. Она обернулась и поискала глазами Натана, но не увидела его. Она остановила одну из молоденьких стюардесс, которые скользили мимо в красивых костюмчиках, запинаясь, объяснила по-английски, что хочет пересесть. Стюардессу звали Ханной, имя ее было указано на маленькой табличке на груди. Тщательно накрашенные губы Ханны задвигались. Они четко произнесли, что если она хочет поменять место, то, извините, должна сама об этом позаботиться.

Бельгиец слышал их разговор.

– Вас с мужем отдельно посадили? – спросил он сочувственно.

– Да.

Он грустно покачал головой и пробормотал:

– Очень длинный полет.

Жюстина подумала, что у нее нет сил сидеть рядом с незнакомцами, говорить по-английски, пытаться заснуть рядом с ними, тосковать по Натану. Она встала, выбралась в тесный проход, прошла в конец самолета. Натан сидел, зажатый в кресле между двумя другими пассажирами. Он встретил ее измученной улыбкой.

– Чертова авиакомпания!

– Я просила нам помочь, а они сказали, что это наша забота.

Мимо нее протиснулся стюард, нагруженный подушками.

– Ты лучше сядь, – сказал Натан. – А то мешаешь.

* * *

Они взяли такси до гостиницы. Жара была густой и внезапной. На стене одного дома Жюстина заметила громадный термометр, он показывал 34 градуса по Цельсию, в тени. Она порылась в рюкзаке, но солнечные очки не нашла. За окном мелькали городские окраины, и она пыталась уговорить себя, что город красивый. На разделительной полосе росли пальмы и кусты с большими красными цветами. Она до того устала, что ее тошнило.

В такси работало радио, музыка перемежалась с несколькими голосами. Казалось, шла горячая дискуссия. Она не понимала ни слова. Натан сидел рядом с шофером. Рюкзаки лежали на заднем сиденье. Они купили их по пятьдесят крон за штуку в дешевом магазине, распродававшем армейское обмундирование. Там же купили почти все свое оснащение. Таковы были установки Натана. Своей группе он велел купить дешевое походное обмундирование. Его поездки рассчитаны не на богатеев.

Он научил ее надевать рюкзак, помог управиться с застежками, показал, как нужно складывать концы ремней, чтобы рюкзак сразу открывался. С внутренней стороны на крышке рюкзака шариковой ручкой было написано имя, Бу Фальк, – он таскал рюкзак во время срочной службы в армии. Жюстина представляла себе этого Фалька мальчишкой с бритой головой, размышляла, доволен ли он сейчас жизнью, счастлив ли.

Накануне вечером Натан подарил ей талисман – лохматого зверька, смахивающего на медвежонка. Она прикрепила игрушку к ремню рюкзака. Он отправится с ней в джунгли. А вернувшись домой, она повесит его на спинку кровати – напоминанием о том, что она пережила.

– Условия будут суровые, Жюстина, ты и правда уверена, что хочешь поехать со мной?

Она была уверена.

Режущий белый свет слепил глаза. Шофер и Натан на переднем сиденье выглядели силуэтами, они махали руками, жестикулировали. Натан повернулся к ней:

– Как ты там?

– Хорошо, – прошептала она. – Растеряна немного.

– Знаешь, что шофер говорит? Уверяет, что такой гостиницы нет. Но я знаю, что есть.

– Может, она закрылась?

– Ни хрена! Облапошить он меня хочет, вот что.

Повсюду, куда ни глянь, стройка. Недостроенные небоскребы тянулись к небу, слепые окна, стекла в белых разводах. Ряды машин и скутеров, на развевающихся головных покрывалах – шлемы. Наконец машина свернула в переулок между разрытыми тротуарами и кучами земли. Шофер ткнул пальцем.

– Гостиница «Эксплорер», – сказал он со злостью.

Да, это была именно она. Натан торжествующе похлопал шофера по плечу. Тот дернулся как от удара.

На тротуаре около гостиницы лежал подросток. Жюстина сначала подумала, что он мертвый. Потом увидела, что грудная клетка поднимается и опускается. Босые ноги почернели от грязи. Она хотела показать Натану на мальчика, но тот уже затаскивал в гостиницу багаж. Им выдали ключ, комната номер пятнадцать, на самом верху.

Она слишком устала, чтобы как следует разглядеть комнату. С облегчением отметила лишь, что внутри сумрачно. Натан включил большой вентилятор под потолком. Лопасти со свистом начали рассекать воздух. Натан подтолкнул ее к кровати:

– Ложись. У тебя такой вид, словно вот-вот упадешь.

– Ты видел мальчика на улице? Лежал прямо на тротуаре, вдруг он болен?

– Видел.

– Господи, просто спал на асфальте. Мимо идут люди, и никто внимания не обращает.

– В мире полно бедных.

Она лежала на спине, в одних трусах, вентилятор крутился и крутился. Натан поцеловал ее в щеку. Лоб у него был весь в мелких каплях пота.

– Душ приму, – сказал он. – Поспи немного. Я, может, выйду ненадолго.