Смерть от воды - Торкиль Дамхауг Страница 47

— В заключение я предполагаю, что Майлин Бьерке умерла от такого количества травм головного мозга, что продолговатый мозг был ущемлен, а это, в свою очередь, привело к остановке дыхания и кровообращения. Кроме того, ее несколько раз душили, но обследование указывает, что смерть наступила не от этого. Как вы знаете, при таком типе удушения до наступления смерти может пройти до пяти минут. Она была сильно переохлаждена в момент смерти, но само по себе это не явилось причиной смерти. Что касается концентрации героина в крови, она настолько низкая, что его действие закончилось за несколько часов до ее смерти.

Викен протянул лупу и фонарик Роару Хорвату.

— Проколоты острым предметом, — прокомментировал он, пока младший коллега, наклонившись, изучал травмы глаз. — Множество раз. Но чем-то более грубым, чем шприц. Какова была цель этого?

— Чтобы жертва не видела, — предположил Хорват.

— Тогда было бы куда проще завязать ей глаза.

Дженнифер сказала:

— У меня есть сведения, которые, возможно, стоит изучить внимательнее.

У Викена, как всегда, было во взгляде что-то изучающее, и он этого не скрывал. Наверняка таким становишься, когда работаешь следователем не одно десятилетие. Роар Хорват выпрямился и внимательно посмотрел на Дженнифер. Она ничего не почувствовала. Она уже давно смирилась, что у нее фигура не как у двадцатилетней. Преимуществ ее почти сорокалетнего возраста было удивительно много, утешила она саму себя и почувствовала, как тепло жжет щеки. А вот это как раз не было преимуществом. Даже маленькой девочкой она так не краснела, как в последнее время.

— Пять лет назад в Бергене убили девятнадцатилетнюю девушку, — начала Дженнифер. — Ее нашли в лесу километрах в двадцати от города. Дело так и не раскрыли.

— Все его помнят, — сказал Викен нетерпеливо. — Мы, слава богу, живем в стране, где убийства не забываются через три дня.

Она не была уверена, к чему он клонит, и предпочла проигнорировать комментарий.

— Девушку нашли привязанной к дереву. На ней были наручники, и она замерзла до смерти.

— Да, это мы знаем, — проворчал Викен, — хотя они удивительным образом умудрились не распространяться о деталях этого дела.

— Когда я обследовала Майлин Бьерке, — продолжала Дженнифер, — меня поразили травмы глаз. У девушки в Бергене было что-то подобное.

— И откуда ты это знаешь?

Она объяснила. Причина — семинар, на котором она была в Бергене через несколько месяцев после того, как нашли девушку. Один знакомый коллега рассказал об этом вечером за выпивкой в баре гостиницы. Разумеется, со всей откровенностью.

— Я позволила себе сегодня позвонить этому коллеге.

Она сделала паузу. Почувствовала, как нарастает раздражение в Викене.

— Его поразило описанное мной сходство, — продолжила она. — Веки в обоих случаях не повреждены. Убийца, должно быть, заставлял их открыть глаза и прокалывал само глазное яблоко иголкой или другим острым предметом. Но одна из ран больше. Я обследовала ее, и, кажется, она была нанесена чем-то похожим на шуруп с довольно большим расстоянием между резьбой. Отверстие проходит сквозь роговицу. — Она выждала немного. — Кроме того, обе найдены в безлюдном месте.

Викен помолчал. Потом сказал, очень недовольно:

— Ты выдаешь важную информацию по нашему делу кому-то постороннему.

Ярость вспыхнула внутри Дженнифер.

— Я могу гарантировать, что это дальше не пойдет, — сказала она как могла спокойно. Она поняла, что ожидала какого-нибудь одобрения, если не признательности. — Ну, я потратила на это прилично времени, — заключила она. — Можете сами связаться, если сочтете интересным.

— Конечно, — кисло бросил Викен. — Все интересно.

— Майлин Бьерке, кажется, вкололи наркотик, — вмешался Роар Хорват примирительно. — А как насчет девушки в Бергене?

Дженнифер выдавила из себя улыбочку, встретившись с ним взглядом:

— Вынуждена тебя разочаровать. Она была совершенно чиста.

Роар осторожно кивнул, будто демонстрируя, что, по крайней мере, он интересуется ее сведениями.

Пятница, 26 декабря

Они сидели в вестибюле. Мужчина средних лет первым заметил Дженнифер и поднялся. Круглые очки и седая борода, под пальто вельветовый пиджак. Вторым посетителем была женщина с рыжеватыми волосами, она сидела спиной.

Седобородый протянул руку.

— Таге Тюрен Бьерке, — представился он.

Она сразу услышала, что он швед. Ладонь у него была потной, губы дрожали.

— Вы отец покойной?

Он покачал головой:

— Я женат на ее матери. Она не в состоянии сюда приехать.

Дженнифер повернулась к посетительнице, которая тоже встала. Молодая женщина была высокой и необычно стройной, но больше всего привлекали внимание ее глаза. Они были большими и зелеными, точнее, желто-зелеными, а во взгляде было нечто, от чего нельзя оторваться. Красивые женщины всегда поражали Дженнифер. Она подписывалась на три или четыре журнала мод, отчасти чтобы быть в курсе тенденций в одежде и косметике, но больше ради фотографий стилизованной женской красоты. В это утро она готовилась к чему-то другому. Она думала, что ей сказать, как отвести родственников в часовню, даже как отодвинуть простыню, которая прикрывала тело убитой, и сколько можно оставить открытым. Но лицо этой молодой женщины на секунду выбило ее из колеи. Не только глаза, еще изгиб рта и линия лба под рыжевато-коричневыми волосами.

— Лисс Бьерке. Я — сестра Майлин Бьерке.

Протянутая рука была холодной и сухой, кожа мраморной. Дженнифер собралась, вспомнила, кто она, и снова нащупала нить подготовленного ритуала. Она прошла вперед, остановилась перед дверью в часовню:

— Я понимаю, как тяжело было прийти сюда.

Молодая женщина едва заметно кивнула. Седобородый задрожал еще сильнее.

Дженнифер открыла. Носилки с покойной стояли посреди зала, под лампой. Дженнифер встала рядом, подала знак родственникам. Седобородый словно примерз у дверей — очевидно, не в состоянии пошевелиться. Но молодая женщина пересекла помещение. Когда она остановилась перед носилками, Дженнифер немного подождала, потом подняла покрывало и медленно опустила его на грудь. В этот момент она почувствовала облегчение, что удалось скрыть самые ужасные раны на теле. Санитар положил платок вокруг головы, прикрыл все, что было сломано, и помыл волосы; в них была засохшая кровь и вещество, выступившее изнутри черепа. Дженнифер могла показать этой сестре лицо, не изуродованное до неузнаваемости жестокой смертью; ничего не разорвано, не порезано и не обгорело. «Небольшое утешение, — подумала она, — но хотя бы для меня».

Неожиданно молодая женщина наклонилась, схватила руку покойной сестры и прижалась к ее щеке. Ее спина содрогнулась, дважды или трижды, когда она бормотала имя сестры. Она сказала еще что-то, прошептала, Дженнифер не расслышала, потому что отошла назад и отвернулась. Женщина долго стояла, прижавшись к щеке покойной. Так долго, что Дженнифер даже подумала, что пора сделать какой-нибудь знак. Но тут посетительница выпрямилась. Не отрывая взгляда от тела, она спросила: