Алхимия единорога - Антонио Родригес Хименес Страница 47

* * *

В тот вечер и ту ночь я словно потерял рассудок.

Моя одежда и одежда Джейн вперемешку валялась на полу, протянувшись дорожкой из гостиной в спальню, до самой постели.

В десятом часу вечера мы устроили передышку. Мне нужно было что-нибудь хлебнуть, чтобы восстановить баланс жидкости. Несколько раз я пытался покинуть ложе, но безуспешно. Джейн была самым страстным существом, словно созданным для любви, каких я когда-либо встречал. Даже мимолетное прикосновение к ее коже отзывалось во мне волнами наслаждения. Волоски на моем теле тотчас вставали дыбом, все поры открывались и дышали; все запахи становились стократ резче. Джейн даже ухитрялась как-то улавливать звуки и превращать их в элементы игры, так что они приносили долгое, бесконечное, ярчайшее и необъятное блаженство.

Каждый оргазм был подобен агонии, смерти. Я привык испытывать это ощущение в течение секунд или минут, доходить до крайней, последней точки, а после, излившись, готовиться к утрате страсти; с печалью такой утраты сражаются при помощи сигареты, глотка виски или попросту сна. Однако теперь все было иначе: наслаждение множилось и множилось, росло и росло, пока не подступало нечто вроде боли, только не боль.

Я не понимал, как наши тела могут выделять столько влаги. Мы погружались в бесцветный водоворот, плыли и барахтались в пенном приливе, тонули в нем. Наслаждение все ширилось, как взрывная волна. Джейн настолько крепко прижала меня к себе, что мы как будто слились в единое существо. Она закатывала глаза, стонала, кричала, заражала меня своей дикой страстью до полного изнеможения. Она двигалась так, будто в ней работал электромотор. Кожа ее непрерывно увлажнялась, голос орошал мой слух бесконечными любовными излияниями.

Потом Джейн замирала всего секунд на тридцать — сорок, и я пользовался этим, чтобы вздохнуть полной грудью.

Во время одной из таких передышек мне удалось выбраться из сладостной истомы, оторваться от этой поразительной женщины и подняться с постели. Я сказал, что мне нужно в ванную. Там, чтобы прийти в себя, я принял холодный душ.

Сил больше не было, я уже не мог предаваться любви. На лбу бисеринами выступил пот, стекавший на шею, вода смывала эти следы усталости, но пот выступал вновь. Он капал мне в глаза, покрасневшие, разъеденные влагой; я плохо видел и неуверенно двигался — так бывает с жертвой, в которую кобра издалека плюнула ядом, чтобы лишить способности сопротивляться.

Прошло порядочно времени, прежде чем я вернулся в спальню — и не увидел там Джейн. Я глубоко, облегченно вздохнул, радуясь не исчезновению девушки, а драгоценной передышке, которую мне даровали.

— Пошли поужинаем где-нибудь, Рамон. — Джейн появилась с улыбкой на устах, отражавшейся и в лукавом взгляде.

Мы как будто стали сообщниками.

Снова вздохнув полной грудью, я предложил:

— Я знаю неподалеку бразильский ресторанчик, он совсем не плох.

— Приму ванну и через полчаса буду готова.

— Почисти перышки, красотка.

Джейн подошла, нежно меня поцеловала, ущипнула, а потом подмигнула и сказала, опустив глаза:

— Мы еще не расплатились по всем счетам.

Я сглотнул, а когда Джейн ушла, посмотрел на след, оставшийся после ее щипка, и пробормотал:

— Ну что ж, скоро снова будем расплачиваться.

* * *

Ужин прошел спокойно. Ресторан назывался «Бразильянка», в нем можно было свободно подходить к столикам с едой и угощаться экзотическими блюдами. Мы ели, пили, веселились и вспоминали лондонские денечки. Джейн рассказывала анекдоты, делилась подробностями из жизни писателей, которые захаживали в бар, где она раньше работала, пока не уволилась.

— Я работала там для развлечения. Терпеть не могу сидеть без дела. А от учебы сплошное беспокойство и портится настроение.

Джейн выглядела великолепно. Ночь была ей к лицу. В Лондоне я никогда не видел ее такой красивой, такой сияющей. Не знаю, возможно, все дело в том, что, когда сестры были вдвоем, я всегда уделял больше внимания Виолете. Да и в постели с Джейн лучше было оставаться один на один. Только теперь эта женщина открылась мне во всем своем великолепии. Один взгляд в ее глаза — и ты видишь перед собой красотку из второй части «Человека-паука».

Когда мне на ум пришло такое сравнение, я расхохотался, и Джейн сразу посерьезнела.

— Ты смеешься надо мной?

— Возможно.

Теперь рассмеялась и она. Когда объяснил девушке, почему веселюсь, она ответила, что я не первый, кто подметил это сходство, и захохотала так, что на нас стали оборачиваться другие посетители «Бразильянки».

— Ну и представление мы тут устроили.

— Верно! И мне это нравится, — ответила Джейн.

Во время ужина я безуспешно пытался перевести разговор на ее прошлое, ее семью, но не получил мало-мальски вразумительных ответов. Джейн отшучивалась, меняла тему или просто начинала пристально смотреть в тарелку, делая вид, что слишком голодна для разговоров. Еще в ход шли отговорки вроде: «подожди», «после объясню», «не над о торопиться» и тому подобное.

К концу ужина, перед последним тостом, девушка порылась в своей сумочке.

— А, вот он. Я уж испугалась, что забыла его захватить!

Джейн достала маленькую стеклянную бутылочку, вынула пробку и капнула по несколько капель в оба бокала. Я тотчас узнал жидкость.

— Я не хочу это пить.

— Выпей, Рамон. Он тебе необходим.

Джейн по-прежнему улыбалась, но глаза ее вдруг стали совершенно серьезны, в них появилась неумолимость. Передо мной внезапно распахнулась бездна, скрывающая тайну в своих черных глубинах. Женщина напротив почти перестала быть моей Джейн с ее юной, задорной, радостной улыбкой, и мне стало страшно при виде ее напряженного взгляда. В Джейн проснулось нечто такое, чего я прежде никогда не видел, а теперь вот столкнулся с этим лицом к лицу. В ней появилась непреклонность, та недобрая, властная черта, что таится в каждом из нас.

— Пей, — произнесла девушка. — Тебе это необходимо.

— Я не замечал.

— А я заметила. Если хочешь попасть туда, куда тебе было велено, ты должен пить его по меньшей мере раз в месяц. А если станешь принимать по глотку в неделю, это будет еще лучше для твоего организма.

Меня передернуло. «Тебе было велено», «тебе было велено» — гулким эхом отдавались слова в моем мозгу, пока наконец не затихли. Значит, на меня возложена священная миссия, и теперь мне отдают распоряжения. «Амстердам повелевает!»; «Выкрасть ценную книгу!»; «Доставить ее в Музей изумрудной скрижали!» Это дело казалось мне опрометчивым, безумным. Как нелепо, что я сам сунулся в пасть волка!

Я и раньше чувствовал, что Джейн и Виолета манипулируют мной, а сейчас мои подозрения подтвердились. Возможно, Джейн устала вести тонкую игру или просто решила сбросить маску. А еще я убедился, что в наши отношения может быть замешано что угодно — секс, деньги, — только не любовь. Один взгляд, один жест все расставили по местам.