Гилгул - Иван Сербин Страница 48

— В твоем будущем много страшных и темных дней. Гораздо больше, чем ты можешь себе представить! — воскликнул старик.

— В таком случае, я не хочу знать о нем. — На лицо женщины набежала тень. — Все мы в руках Господа, и не нам толковать правильность путей его.

— Доверься Га-Шему, и твоей душе придется вечно скитаться во тьме! — каркнул старик, вытянув перед собой смуглую, сухую, как ветка мертвой смоквы, руку и указывая пальцем в центр груди женщины. Вирсавия задумалась. На лице ее уже не было той уверенности, которая присутствовала в начале разговора. Она сомневалась, и Нафан в мыслях поздравил себя с небольшой победой.

— Так что же странного и страшного увидел ты в моем будущем, пророк Нафан? — Женщина снова попыталась улыбнуться, но ничего не получилось. Тревога оказалась сильнее и проявлялась помимо ее воли. — Может быть, расскажешь мне?

— Да, — кивнул старик. — Я расскажу тебе. Но лишь то, о чем ты должна знать. Твоя жизнь закончилась. И случилось это час назад…»

* * *

Саша открыл глаза. Вопреки ожиданиям, ему не было плохо. У него ничего не болело, что в подобных случаях вполне закономерно. Когда катишься через сбившую тебя машину и приземляешься на асфальт головой вниз, на ум как-то сами собой приходят мысли о куче закрытых и открытых переломов различной степени тяжести, о смещении позвонков, о сотрясении мозга, ну и, наконец, о возможности безвременной и скорой кончины. Но когда вы открываете глаза и не без изумления выясняете, что у вас ничего не болит, становится еще хуже. Возникает подозрение, что вы если и не сошли с ума, то очень близки к этому состоянию. Так вот, Саша открыл глаза и с удивлением обнаружил, что у него-то как раз ничего и не болит. Мало того, он чувствовал себя вполне даже комфортно. «Стало быть, сошел с ума», — подумал он и счастливо, как и положено сумасшедшему, улыбнулся.

— Гляди-ка, — раздался над его головой возмущенный голос. — Он еще лыбится. Саша посмотрел вверх. На фоне грязно-голубого неба он увидел головы. Много. Десятка три. Люди стояли и смотрели на него. А он лежал и смотрел на них.

— Ну, че лупаешь-то? — спросила одна из голов, увенчанная промасленной кепкой. — Живой хоть, пенек?

— Живой, — ответил Саша. Под головой у него лежала чья-то сумка. Или пакет? Или, может быть, свернутое пальто? А книга? Где книга? Он вспомнил лужу и повернул голову. Вон он, пакет, лежит в полуметре, у заднего бампера «Волги». Саша протянул руку, схватил грязный пакет и прижал к груди, обтирая коричнево-серые капли о пальто и рубашку. А потом положил ногу на ногу, поскольку лежать так было удобнее. Промасленная кепка крякнула досадливо и мечтательно заявила:

— Эх, дать бы тебе как следует по шее. Чтобы в следующий раз смотрел, куда прешь.

— Не, не, не, — испуганно зажмурился Саша. — Не надо следующего раза. Одного достаточно.

— Где болит-то, товарищ? — сочным баском пророкотала фуражка из ГАИ. Обратиться к пострадавшему «господин» у нее, видимо, язык не поворачивался.

— Нигде, — честно ответил Саша.

— Это шок, — авторитетно заметила голова молодого паренька, наполовину скрытая копной длинных волос. — Он просто не чувствует. Я помню, однажды меня «УАЗом»…

— Сам ты, — беззлобно ответил Саша. — Говорю же, нигде не болит. Слева возник еще один голос, мелодичный, очень даже приятный:

— Явных переломов нет, но на всякий случай надо отправить на рентген. Саша повернул голову и увидел девушку. Ту самую, вчерашнюю, из метро. Вообще-то, сначала он увидел коленки. Самые потрясающие коленки из всех, которые ему приходилось видеть в жизни. Но это потому, что девушка стояла слишком близко и к тому же наклонившись. Потом он увидел волосы. Потом — глаза. Потом ощутил аромат ее духов. Тонкий, пряный с кислинкой, и аж зажмурился от удовольствия…

— Во дает, — буркнула промасленная кепка. — Слышь, ты, камикадзе хренов, кто за ремонт платить будет?

— А? — Саша никак не мог оторвать глаз от девушки.

— Хрен на, — мгновенно отреагировала кепка. — Платить, спрашиваю, кто будет? Смотри, решетку помял, так? Зеркало сбил ногой — это два. На стекле трещина — три. И на крыше вмятина. Ты сколько весишь, смертник? Как будто танцевали на ней! Жестяные работы плюс покраска. Тут ремонта на «штуку» наберется, если не больше. Я за тебя платить не собираюсь. Ты сам под машину прыгнул. Все видели.

— Я заплачу, — пробормотал Саша.

— Когда? — продолжала допытываться кепка. — Нет, ты скажи когда? Я ведь год ждать не буду. Мы сейчас с капитаном протокольчик сообразим и — «па-а ту-у-ндре-е, па-а жылезна-ай дарооу-ге-е». Верно говорю, капитан? — Гаишная фуражка как-то неуверенно колыхнулась в воздухе. — Во, видел? И родная милиция подтвердила.

— Да заплачу я, — примирительно сказал Саша, с трудом отводя взгляд от девушки. — Ну чего ты сейчас-то от меня хочешь? Чтобы я эту «штуку» из кармана достал и тебе отдал? Так нет у меня с собой таких денег.

— А дома есть? — тут же вскинулась кепка.

— И дома нет, — ответил Саша. Он повернулся на бок, уперся саднящими, разбитыми ладонями в асфальт и поднялся. — Ладони ободрал, — заметил словно бы между делом.

— Во дает, — снова выдохнула кепка. — Да ты живой остался, пень! Молись теперь всю жизнь! Другого бы ваще в отбивную раздолбило и по асфальту размазало. А дуракам везет!

— Товарищ, вы как себя чувствуете? — снова подала голос фуражка из ГАИ.

— Отлично, — отмахнулся Саша, поспешно отряхиваясь и косясь на таинственную красавицу.

— Это шок у него, — вновь выступил молодой волосатик. — Я вот помню, меня грузовиком как-то…

— Да погоди ты, — оборвала его кепка. — С «бабками»-то как будем, командир?

— Слушай, мне собрать их надо, — отбивался Саша, наблюдая за тем, как незнакомка повернулась и стала пробираться через толпу. — Я же такие деньги в толстом кошельке не ношу…

— Когда соберешь-то? — липла к нему кепка. — Мне ремонт делать надо!

— Девушка! — заорал Саша. — Девушка, не уходите!!! — Она обернулась и коснулась пальцем груди: «Это вы мне»? — Вам, вам!

— Товарищ, — тянула печальным баском фуражка. — Вы как…

— Шок у него, — вторила молодцеватая копна волос. — Я вот помню, меня однажды в армии танком…

— Слышь? — тянула промасленная кепка, настойчиво дергая Сашу за рукав. — Слышь? Нет, ты слышь? Мне ремонт, говорю, делать надо.

— Что вы пристали к человеку? — вплелось в общий гомон визгливое сопрано. — Не видите, он же сознание теряет! Саша и не думал терять сознания.

— Товарищ, — лицо у милиционера отчего-то было печальным и напоминало маску Арлекина. — Протокол будем составлять?

— Сами разберемся, — быстро гаркнула кепка. — Слышь, командир… Саша, стараясь не выпускать из вида девушку, дернул из кармана пальто паспорт.

— На, переписывай данные, — сказал, лишь бы что-нибудь сказать. Лишь бы отстал от него нахрапистый обладатель кепки. — Номер телефона я тебе продиктую. Позвони денька через три. К тому времени я с деньгами что-нибудь придумаю.