Давно пропавший - Лоренсо Сильва Страница 48

– Если допустить, что мистер Косгроув арендует данное помещение, то кому конкретно оно принадлежит?

– А, вы говорите о Дуайр-билдинг, – протянул незнакомый мне толстяк и вынул изо рта сигарету.

С трех сторон его стол окружали высокие шкафы, забитые папками с документами.

– На протяжении последних двадцати лет в качестве управляющего я извлекаю из этого здания прибыль для наследников мистера Дуайра.

– Там находится офис мистера Косгроува.

– Ну да, корпус "два-си".

– Не могли бы вы сказать, кто снимал помещение до него? Я ищу дантиста, который держал там кабинет.

– Но зачем, ради всего святого, вам потребовался...

– Кое-какие медицинские справки. Если вы не привыкли выполнять подобные просьбы, я с радостью заплачу за отзывчивость.

– Не привык? Черт возьми, нет ничего проще. Весь секрет управления собственностью заключается в принципе организованности.

Толстяк повернулся в своем кресле на колесиках, подъехал к шкафу, на котором красовалась большая буква "Д", и стал перебирать лежавшие там папки.

– Дуайр-билдинг... Ага, вот! Ну конечно... Теперь я вспомнил. Доктор Реймонд Фарадей. У него случился сердечный приступ. Восемнадцать лет назад. Умер прямо во время операции по поводу пульпита.

После всего, что я пережил, такая смерть не показалась мне странной.

– У него здесь были родственники? Они еще живут в городе?

– Представления не имею. Но вы можете воспользоваться моей телефонной книгой.

– ...Много лет назад. Доктор Реймонд Фарадей. Я хочу найти его родных.

Я сидел на заднем сиденье своего автомобиля и говорил по сотовому телефону. В справочнике оказалось всего двое Фарадеев. И это была моя вторая попытка.

– Мой муж – его сын, – ответил мне женский голос, в котором сквозила нотка подозрения. – Фрэнк сейчас на работе. А какое, собственно, вам дело до его отца?

Я напрягся.

– Когда мы с братом были маленькими, доктор Фарадей лечил нам зубы. Мне очень нужно получить рентгеновские снимки зубов брата. Дело в том, что это необходимо для идентификации.

– Ваш брат умер?

– Да.

– Мне жаль, – сухо сказала женщина.

– С вашей стороны было бы очень великодушно сообщить, что случилось с документами, находившимися в кабинете мистера Фарадея.

– Обычно пациенты забирают больничные карточки, если решают перейти к другому дантисту.

– А как насчет тех пациентов, кто на время перестал быть клиентами данного врача? Мы с братом перестали посещать доктора Фарадея много лет назад.

– Ваши родители не переслали больничные карточки новому дантисту?

– Нет.

Я с горечью думал о том, что после гибели отца в автомобильной катастрофе и после того, как выяснилось, что его страховка недействительна, нам было не до семейных дантистов.

Женщина раздраженно хмыкнула, словно я ее донельзя утомил.

– Представления не имею, что муж сделал с какими-то там документами. Вам следует переговорить с ним, когда он вернется с работы.

Бейсбольная площадка ничуть не изменилась.

Заходящее солнце било в глаза. Я облокотился на стойку, возле которой мои товарищи и я сам так много лет назад ставили свои велосипеды. Трибуна за моей спиной была переполнена родителями, которые криками поддерживали ребятишек, бегавших по площадке. Похоже, игра юниорской лиги.

Я услышал, как бита с треском ударила по мячу. Раздались ликующие вопли. Потом вздохи разочарования. Снова победные крики. Похоже, кто-то упустил верный мяч.

Я не отрываясь смотрел на велосипеды и вспоминал, как Пити привязывал бечевкой к спицам переднего колеса кусок картона, чтобы его велик на ходу издавал звук, похожий на шум трещотки. Жалко, что не могу вспомнить имена двух приятелей, совместно с которыми и ради которых я разрушил жизнь Пити. Но я в точности помнил наш разговор.

"Черт побери, Брэд, твой братишка действует мне на нервы. Скажи ему, чтобы отвязался, ладно?"

"Да уж, таскается повсюду хвостом. Сопляк мне надоел. От треска его велика голова кругом идет".

"Крутится под ногами. А толку от него никакого".

"Вот паршивец. Откуда мать узнала, что я курил, если это не он наябедничал?"

"И еще неизвестно, не заложил ли он и меня предкам".

"А кто еще мог это сделать, если не сопляк?"

"Ладно, ладно..."

Повернувшись, я нос к носу столкнулся с Пити. Это воспоминание я переживал многократно, и всякий раз оно причиняло боль. Даже для девяти лет он был маловат ростом, а из-за мешковатых джинсов выглядел еще меньше. На ручонке красовалась огромная бейсбольная перчатка с ловушкой.

"Извини, Пити, тебе придется ехать домой".

"Но..."

"Ты еще маленький. В игре будешь только мешать".

В глазах Пити закипали слезы.

К моему стыду, больше всего в тот момент я боялся, что братишка разрыдается в присутствии моих приятелей.

"Повторяю тебе, Пити: уезжай. Проваливай. Сгинь, чтоб тебя не было видно".

Приятели уже побежали занимать игровые места на площадке. Я бросился догонять их и услышал трещотку на велике Пити. На бегу я оглянулся. Братишка крутил педали, повесив голову.

Теперь, вспоминая все это, я всем сердцем желал вернуть те мгновения и сказать своим друзьям, что они сами – паршивцы и что Пити остается со мной.

Я вспоминал и плакал.

В отличие от бейсбольной площадки, наш старый дом здорово изменился. Да и вся улица тоже. Кругом были высажены молодые деревья и кусты, установлены новые заборы.

Но меня поразили не эти перемены. В годы моей юности здесь стояли одноэтажные дома, где жили простые работяги с местной фабрики, на которой отец служил мастером. А теперь каждый дом имел либо надстроенный второй этаж, либо веранду, занимающую большую часть внутреннего дворика. Те же изменения случились и с домом, в котором я некогда жил. Передняя веранда застеклена, что добавило обитателям дома полезного пространства. Одноместный гараж переделали в ангар на два автомобиля.

Припарковавшись напротив дома, я смотрел на лучи заходящего солнца, отраженные окнами, и размышлял, не ошибся ли адресом – настолько все изменилось. Вроде и улица та же, и номер дома совпадает...

Однако ощущение, что я нахожусь возле родного гнезда, никак не возникало. В своих воспоминаниях я видел другой дом, более скромный, из которого однажды вечером мы с отцом выбежали, залезли в машину и понеслись к огням бейсбольной площадки, надеясь разыскать Пити...