Братство Святой плащаницы - Хулия Наварро Страница 49

Когда совещание закончилось, все вернулись к своей работе. Перед этим Марко напомнил, что все приглашены этим вечером к нему на ужин: он праздновал свой день рождения.

* * *

— Итак, вы собираетесь выпустить немого на свободу. Это несколько рискованно.

— Да, но он — единственная наша зацепка. Или немой выведет нас на нужную дорожку, или мы так и будем безрезультатно заниматься этим делом до конца своей жизни.

Марко и Сантьяго Хименес оживленно разговаривали, попивая из бокалов кампари, которое им только что принесла Паола.

Паола самым тщательным образом подготовилась к дню рождения Марко и пригласила на него самых близких друзей мужа. Поскольку у них не было достаточно большого стола, за которым смогли бы разместиться все приглашенные, она организовала мини-буфет и теперь наполняла бокалы и тарелки, обслуживая два десятка гостей. В этом ей помогали дети.

— София и Джузеппе займутся организацией слежки в Турине. Они отправятся туда на следующей неделе, — сообщил Марко.

— Моя сестра Анна тоже приедет в Турин. Она помешалась на этой Плащанице с тех пор, как ты пригласил нас на ужин. Она прислала мне послание, в котором заявляет, что ключ к разгадке событий, происходящих вокруг Плащаницы, нужно искать в прошлом. В общем-то, я тебе рассказываю об Анне вот почему: хотя она и не напечатала еще ни строчки о том, что узнала у тебя за ужином, она все же решила провести собственное расследование и, поскольку я отказался пригласить ее к себе в Рим, собралась ехать в Турин. Она хорошая девушка, умная, решительная, к тому же хорошо известна в среде журналистов. А еще у нее есть журналистское чутье. И вот она решила, что ее расследование не создаст нам никаких проблем. Но разве ты когда-нибудь слышал о том, что журналист сунул свой нос куда не следует и при этом не возникло никаких проблем? Если да, то удиви меня рассказом об этом. К сожалению, при общении с журналистами всегда возникают всякие неурядицы, даже если эти журналисты — твои родственники.

— Ты мне покажешь это послание?

— От Анны?

— Да. Любопытно, что несколько дней назад София принялась перечитывать историю Плащаницы. Она почти уверена в том, что мы можем найти какую-нибудь зацепку именно в прошлом.

— Дай-то Бог! Ладно, я тебе его покажу, но там содержатся лишь всякие домыслы, от которых тебе все равно не будет пользы.

— А я его отдам Софии, хотя вряд ли стоит привлекать журналистов к расследованию. Они в результате все только запутывают и ради репортажа способны на…

— Нет-нет, Марко, раз уж я сказал «а», то скажу и «б». Анна — честный человек, она любит меня и никогда ничего не сделает мне во вред. Она понимает, что, являясь представителем Испании в Европоле, я не могу себе позволить иметь какие-либо проблемы с местными властями, а тем более чтобы мой родственник узнавал от меня об официальных делах, о которых ему не положено знать. Поэтому она не станет делать ничего, что может мне навредить.

— Но ты же сам сказал мне, что она увлеклась этим вопросом и собирается поехать в Турин проводить собственное расследование.

— Да, но она не напечатает ни строчки об этой истории, а если откопает что-нибудь, то тут же сообщит мне. Она понимает, что может случиться, если она напечатает материалы своего расследования в то время, когда Департамент произведений искусства проводит официальное расследование.

— Так если Анна что-нибудь выяснит, она поставит тебя в известность?

— Да. Она хотела предложить тебе заключить с ней следующий договор: она будет сообщать тебе о том, что удалось выяснить ей, — а она уверена, что ей удастся что-то узнать, — а ты, в свою очередь, будешь сообщать ей о том, что узнал ты. Естественно, я сказал ей, чтобы она и не мечтала о заключении каких-либо договоров — ни с тобой, ни с кем-либо еще из моих коллег, однако я ее хорошо знаю, и уж если она и в самом деле что-нибудь выяснит, то непременно захочет об этом сообщить, а потому позвонит мне и попросит, чтобы я поставил в известность и тебя.

— Итак, у нас появился добровольный помощник… Хорошо, не переживай. Я скажу Джузеппе и Софии, чтобы они были начеку, когда поедут в Турин.

— И по поводу чего нам следует быть начеку?

— А-а! София! Сантьяго рассказывает мне о своей сестре Анне. Не знаю, знакома ли ты с ней.

— Думаю, что да. Года два назад я вроде бы ее видела. А она не была вместе с тобой на юбилее Турчио?

— Да, действительно была. Анна тогда находилась в Риме, и я взял ее с собой. Она часто приезжает повидать меня, я ведь ее старший и единственный брат. Наш отец умер, когда она была еще совсем маленькой, и это нас сильно сблизило.

— Я ее помню, потому что мы разговаривали с ней о взаимоотношениях прессы и полиции. Она говорила, что между ними иногда заключается брак по расчету, но обычно все всегда заканчивается разводом. Она мне показалась умной и очень приятной в общении.

— Меня радует то, что она тебе понравилась, потому что ты ее встретишь в Турине. Она тоже будет проводить расследование по поводу Плащаницы, — пояснил Марко.

София состроила удивленную мину, и Сантьяго тут же поспешил объяснить, почему Анна заинтересовалась Священным Полотном и как этот интерес трансформировался в навязчивую идею.

— Знаешь, о чем мне только что рассказал Сантьяго? Анна полагает, что разгадка тайны происходящих вокруг Плащаницы событий кроется в истории Священного Полотна.

— Да, я тоже так думаю, и я об этом тебе говорила…

— Я сказал об этом Сантьяго. Он даст нам почитать послание своей сестры. Возможно, эта журналистка натолкнет нас на какую-нибудь мысль.

— А почему бы не поговорить с ней? — спросила София.

— Пока что остановимся на том, о чем я только что сказал, — задумчиво ответил Марко.

— Это уже не первый случай, когда полиция заключает определенное соглашение с журналистом при проведении того или иного расследования. И ты это знаешь.

— Да, я это знаю. Но мне хотелось бы, чтобы всей этой историей, по крайней мере, пока, занимался исключительно наш Департамент. Если Анна раскопает что-нибудь полезное для нас, посмотрим, как поступать дальше.

Лиза и Джон Бэрри вошли в гостиную в сопровождении Паолы. Марко обнялся с Джоном.

— Я рад, что ты смог прийти.

— Я только что приехал из Вашингтона. Ты знаешь, что руководители Госдепартамента — такие же чиновники, как и все другие. Я провел целую неделю в бессмысленных совещаниях, которые, как мне кажется, проводятся только ради того, чтобы оправдать получаемую ими зарплату.

— Вы знаете, они предложили перевести Джона в Лондон, — сказала Лиза.

— А вам хотелось бы переехать в другое место? — спросила Паола.

— Нет. Я сказал им, что не хочу, что предпочитаю остаться в Риме. В Госдепартаменте считают, что перевод в Лондон — это повышение по службе, и это действительно так, но я предпочитаю продолжать работать в Риме. Хотя вы на меня тут и смотрите как на янки, на самом деле я себя чувствую итальянцем.