Возьми мое сердце - Мэри Хиггинс Кларк Страница 49

На улице почти стемнело, и Заку не составило труда незаметно прокрасться вдоль переросшего боскета, отделявшего участок Кирк от владений ее соседей. Пригнувшись, он подобрался к боковому окошку спальни, осторожно выпрямился и заглянул в комнату на уровне подоконника.

Сухонькая Мадлен Кирк, закутанная в банный халат поверх ночнушки, сидела в видавшем виды кресле, прикрыв ноги шерстяным пледом. Заку сразу бросились в глаза телефон, карандаш и блокнотик на деревянном журнальном столике под рукой у старушки. Ему был хорошо виден телеэкран, а непомерная громкость звука позволяла разбирать большую часть слов. До девяти оставалось всего минуты две; рекламный ролик зазывал зрителей на просмотр передачи «Разыскивается преступник».

Зак убедился в том, что чутье его не подвело. Он не мог выжидать наудачу и следить, запишет ли старуха указанный в передаче номер. Если он останется снаружи, и она вдруг позвонит на телевидение, то можно и не успеть ее остановить...

Рассудив, что где-то в доме должно быть хоть одно незапертое окно или дверь, Зак стал обследовать окна по периметру. Он не обнаружил даже намека на провода, что означало отсутствие сигнализации.

С противоположной стороны он нашел то, что искал: приподнятую раму на нижнем этаже. Заглянув в щель, Зак понял, что это окно ванной. «Вот так свезло! — обрадовался он. — И дверь прикрыта, так что я влезу тихой сапой, а она и не услышит. Телик так надрывается, что она, скорее всего, глуха как тетерев».

Карманным ножичком Зак разрезал снизу защитную сетку. Просунув пальцы в дыру, он паялся за край сетки и рванул вверх. С оконной рамы посыпались на землю чешуйки застарелой облупившейся краски. Вскоре образовалось подходящее отверстие; привстав на цыпочки, Зак оперся на подоконник и протиснулся внутрь. В доме он бесшумно двинулся по недлинному коридорчику к спальне.

Мадлен Кирк сидела к нему спиной. Передача давно началась, и ведущий Боб Уорнер делился с телезрителями последними сведениями о Заке.

— С прошлой недели мы получили от вас десятки звонков, но ни один из них, к сожалению, не дал результатов. Мы продолжаем выслеживать преступника.

На экране вновь возникла череда обработанных на компьютере снимков, один из которых прежде напугал Зака своей схожестью с его нынешним обликом.

— Внимательно всмотритесь в эти кадры, — настоятельно советовал аудитории Боб Уорнер. — И имейте в виду, этот человек обожает разводить вокруг дома желтые хризантемы. А вот наш контактный телефон...

Глядя на возникшую на экране заставку с номером, Мадлен Кирк сказала вслух:

— Я была права. Да, права.

Она потянулась к карандашу и блокноту, но Зак перехватил это движение, взяв старушку за предплечье.

— Знаешь что, дорогуша? Ты, конечно, права... Тем хуже для тебя.

Мадлен Кирк едва успела коротко вскрикнуть, как Зак уже сомкнул руки в перчатках на ее горле...

Изначально Майкл Гордон предполагал провести выходные в Вермонте, посвятив себя работе над книгой, но теперь решил остаться на Манхэттене ради Кейти. К тому же он понимал, что совершенно невозможно сосредоточить внимание на важнейших процессах двадцатого века, когда все мысли заняты одним- единственным преступлением — убийством Натали.

Да еще этот звонок к нему в офис... И вопрос о вознаграждении. Не мошенничество ли это? Неужели и вправду существует человек, имеющий доказательства того, что Истон был в квартире Олдрича в силу некой рабочей необходимости? Конечно, обман нельзя полностью исключить, но, с другой стороны, Грег и Муры утверждали, что даже если Истон и посещал квартиру Олдрича, то, вероятно, по сервисному вызову или от службы доставки.

«Как же поступить с вознаграждением? — мучил себя Майкл, переходя от тренажера к тренажеру в зале спортклуба на Сентрал-Парк-Саут [18]. — Ведь стоит мне только произнести само слово "вознаграждение", как нас атакуют сотни жуликов-информантов. А ведь вся последующая заваруха спровоцирует необоснованные надежды и у Грега, и у Кейти, и у Элис. Вдруг звонил какой-нибудь шутник?..»

Задумавшись, Гордон накручивал километры на беговой дорожке. В утренней газете он прочел о пересадке сердца у Эмили Уоллес и немало удивился этому факту. Его репортеры основательно прощупали биографию обвинительницы на случай, если бы возникла необходимость пригласить ее на передачу, но сведения об операции нигде не всплыли. Тем не менее, о гибели ее мужа, армейского капитана, три года назад подорвавшегося в Ираке на придорожной мине, ему было известно с самого начала.

Гордон знал, что Ричард Мур после оглашения вердикта уехал в Нью-Йорк для дальнейших переговоров с Кейти и Элис, вероятно подготовив для этого какой-нибудь предварительный план. Адвокат дал понять, что осужденный непременно будет апеллировать, и напомнил Майклу, что практически половина респондентов Интернет-опроса в его программе проголосовали за Грега, а не против. Беда заключалась в том, что на текущий момент Мур не имел в своем арсенале никаких веских аргументов для апелляции, поскольку судья не допустил заметных процессуальных ошибок.

Однако если вопрос о вознаграждении не липа, если кто-то докажет визит Истона в квартиру Олдрича до гибели Натали, тогда адвокат будет вправе ходатайствовать о пересмотре дела.

«Какую же сумму предложить? Пять тысяч? Десять? Двадцать пять?» — изводил себя Майкл уже по пути в раздевалку.

После спортзала он отправился на ланч в гриль-бар при клубе. Заняв столик у окна, Гордон смотрел на Центральный парк. Золотая осень была в разгаре, радуя пунцовыми, желтыми и рыжими оттенками листвы. Он наблюдал, как разъезжали туда-сюда конные прогулочные коляски. В такой погожий осенний денек, солнечный, хоть и прохладный, люди спешили в парк прогуляться, или пробежаться, или покататься на роликах...

«Если пересмотра дела не будет и апелляция не состоится, то Грег больше никогда не увидит всего этого и не встретится со мной в клубе, — думал Майкл. — К тому же его наверняка лишат членства на ближайшем заседании совета. Впрочем, это он точно переживет...»

Гордон заказал гамбургер и бокал вина. Понемногу непоправимость происшедшего с его другом начала до него доходить.

«Ведь я предполагал, что Грега могут осудить, но, когда на нем защелкнулись наручники, на меня словно обрушили тонну кирпичей». Майкл глядел на этих людей в парке, которым так славно и весело, и лишь теперь осознавал, что должен чувствовать человек, лишившийся свободы.

«Я сам назначу вознаграждение, лично от себя, — неожиданно понял Майкл. — И сообщу об этом на сайте. Сумма будет очень значительной, ее размер поможет звонившему побороть все сомнения, если он боялся подвести кого-то, кто нанимал Истона в обход бухгалтерии. Двадцать пять тысяч долларов! Такой куш никого не оставит равнодушным».