Укус тени - Карин Жибель Страница 49

— Мадам Лоран, не могли бы вы объяснить нам, зачем вы сняли девятого декабря с одного из своих банковских счетов три тысячи евро?

Лицо Гаэль становится каменным, ее рука судорожно сжимает край спинки стула.

— Три тысячи евро наличными — это немалая сумма, — продолжает майор.

Гаэль ничего не отвечает. Джамиля пытается слегка надавить на нее:

— Ты сняла эти деньги девятого декабря, то есть за четыре дня до исчезновения Бенуа… Интересное совпадение, правда? И на что же ты их потратила?

— Вас это не касается. Я имею полное право распоряжаться своими деньгами так, как мне заблагорассудится!

— Кроме того случая, когда деньги платят наемному убийце, мадам Лоран, — заявляет Фабр.

Гаэль ошеломленно смотрит на майора.

— Наемному убийце? Да вы с ума сошли!..

— Так на что же были потрачены эти деньги? — снова спрашивает Джамиля, повышая голос. — Расскажи-ка нам!

— Это не ваше дело!

— Вам лучше рассказать нам об этом, мадам Лоран.

— Идите к черту! Я возвращаюсь к себе домой! Хватит с меня этого спектакля! Вы лучше найдите Бенуа!

— Как раз это мы и пытаемся сделать! — напоминает Фабр.

Гаэль берет свою сумку и направляется к выходу, но Джамиля преграждает ей путь.

— Вы не выйдете из комиссариата, мадам Лоран, поскольку не можете объяснить, на что были потрачены эти три тысячи евро. Ситуация осложняется… Сейчас десять часов двадцать минут, и с этого момента мы официально задерживаем вас по подозрению в совершении преступления. Вы имеете право не отвечать на вопросы, вызвать адвоката, а также кого-нибудь из своих родственников…

— Мерзавцы!

— Вы можете потребовать, чтобы вам вызвали врача, — подхватывает майор. — А теперь соизвольте снять шнурки, пояс и шарф.

— Вы не имеете права!

Джамиля с решительным видом смотрит прямо в глаза Гаэль и медленно произносит:

— У нас тут есть право на что угодно.

Губы Гаэль начинают дрожать, ее пастельные глаза сверкают ненавистью.

— Когда Бенуа узнает, как вы тут со мной обращались, он заставит вас пожалеть об этом… Вот увидите!

Лидия, хорошенько позавтракав, спускается в подвал.

У нее в последнее время неутолимый аппетит. А может, она просто ест за двоих?

Бенуа в своей «клетке» не подает никаких признаков жизни. Он лежит на полу лицом к стене, укутавшись в одеяло. Лидия ради забавы проводит металлическим прутом по решетке. Бенуа резко приподнимается.

— Привет, Бен… Ты, я вижу, все еще жив. Это хорошо!

Бенуа прислоняется спиной к стене и скрещивает ноги. Лидия — не без удовольствия — замечает, что его правая рука почти полностью парализована.

— Ты хорошо выспался?

— Лидия… Я должен сказать тебе кое-что важное.

— Неужели? Сгораю от нетерпения услышать, что же ты мне скажешь!

Она садится на стул и раз за разом бросает на бетонный пол металлический прут. Звук удара о пол отражается от стен металлическим эхом.

— Я тебя слушаю, дорогой!

— Дело в том, что… что я могу доказать тебе, что не убивал Орелию.

Губы Лидии искривляются, лоб морщится. Она закуривает сигарету.

— Ты играешь с огнем, Бен… Имей в виду: мое хорошее настроение может улетучиться.

— Послушай, прошу тебя… Я много дней размышлял над этой датой… Я имею в виду тот день, когда исчезла Орелия. Шестое января 1990 года.

— Ну и что? — Лидия нетерпеливо ерзает на стуле.

— Я чувствовал, что эта дата имела какое-то значение в моей жизни, но никак не мог вспомнить какое… А сегодня ночью я вспомнил. Когда Орелия исчезла, я был далеко от этих мест. Я могу доказать это.

Лидия встает и подходит к решетке.

— Ты надо мной издеваешься, да? — спрашивает она. Ее голос звучит угрожающе.

— Нет! — восклицает Бенуа. — Я в то время находился в Куршевеле!

— Очень интересно! И что же ты делал там, в горах, мой дорогой Бен? Наверное, катался на лыжах?

— Я… я пробыл там около десяти дней. Видишь ли, один из моих друзей подыскал для меня временную работу.

— Временную работу?! А ведь ты, насколько мне известно, в 1990 году был студентом и учился в Безансоне…

— Именно так! Однако… однако я прогулял пару недель занятий после окончания рождественских каникул, чтобы заработать немного денег. И у меня сохранилась квитанция из той гостиницы, в которой я жил.

— А ты, как я погляжу, бережливый! — усмехается Лидия. — Обычно никто не хранит у себя квитанции пятнадцатилетней давности!

— Я… я сохранил ее, потому что она напоминала мне об одном человеке…

— Каком человеке?

— О девушке…

— Ну да, о ком же еще?! Наверное, одна из одержанных тобою побед!.. Не знала, что ты такой сентиментальный…

— Мне тогда было двадцать лет, и я влюбился в эту девушку… А она в меня — нет.

— Ого! Неотразимый майор Лоран был отвергнут?

— Да… Точнее говоря, она поиграла со мной, а затем бросила. И я чувствовал себя очень несчастным…

— Ну-ну!.. Скажи-ка лучше, когда ты перестанешь считать меня слабоумной?

Бенуа тяжело вздыхает, но продолжает настаивать на своем.

— Лидия, ты должна мне поверить! Тебе ведь не хочется покарать невинного, не так ли? Эта квитанция хранится в ящике моего письменного стола у меня дома… Она лежит в небольшой деревянной шкатулке вместе с другими памятными для меня предметами. Я не так давно заглядывал в шкатулку и видел эту квитанцию…

Лидия смотрит на Бенуа ненавидящим взглядом: львица вот-вот выпустит когти.

— Это еще что за ухищрения? Пытаешься обдурить меня, дерьмо?

— Нет! Я клянусь тебе, что эта квитанция существует на самом деле и что она находится у меня дома! Ты могла бы позвонить Гаэль и попросить ее принести тебе эту квитанцию…

Лидия заливается злым смехом.

— Еще чего! Я, да будет тебе известно, не полная дура! Думаешь, я и в самом деле позвоню твоей очаровательной супруге и назначу ей встречу в кафешке, куда тут же явятся твои сослуживцы?!

— Нет-нет, я не это имел в виду! Тебе будет вполне достаточно позвонить моей жене по какому-нибудь анонимному телефону и попросить ее положить эту квитанцию в том месте, которое ты ей укажешь… Если ты предупредишь ее, что я у тебя в заложниках, она не станет делать никаких глупостей, я в этом уверен!

— У меня в заложниках? Ты для меня не заложник, Бен! Ты — мой гость!