Прогулка по городу - Мэри Хиггинс Кларк Страница 49

— Хорошо, — сказал Джастин. — Ты ждал, что Лори зайдет к тебе?

— Нет. Она собиралась провести тот день дома. Вообще-то она меня приглашала к себе, но мне нужно было сдавать курсовую работу. Она ходила на девятичасовую службу в церковь, затем заехала в булочную. Когда я открыл ей дверь, она сказала что-то вроде: «Твой кофе — мои горячие булочки. Идет?»

— Какое у нее было настроение?

— Хорошее, она смеялась. В субботу мы играли с ней в гольф, и игра была очень упорной. Она выиграла у меня с минимальным преимуществом. В воскресенье утром на ней было белое летнее платье, и выглядела она просто великолепно.

— Ты поцеловал ее?

Грег взглянул на Лори.

— В щечку, когда она подставила мне ее для поцелуя. Временами я чувствовал, что ей это нравится, но я всегда был очень осторожен. Я словно боялся ее отпугнуть. Когда я обнимал и целовал ее, я всегда делал это медленно и ненавязчиво и следил за ее реакцией. Если я чувствовал, что она напрягается, сразу же отпускал ее.

— И тебя, естественно, это огорчало? — спросил Джастин.

— Естественно. Но я всегда чувствовал, что в Лори был какой-то страх, и мне нужно было подождать, пока она станет мне доверять. — Грег прямо посмотрел на Лори. — Я ничем не обидел ее. Я убил бы любого, кто посмел бы обидеть ее.

Лори смотрела на него, уже не избегая его взгляда. Следующей заговорила она.

— Я сидела за столиком рядом с Грегом. Мы выпили уже по две чашки кофе и доедали третью булочку. Мы говорили о том, когда бы нам еще поиграть в гольф. Я чувствовала себя очень счастливой в тот день. Было такое прекрасное утро, и все казалось свежим и чистым. — На слове «чистым» ее голос дрогнул.

Грег встал.

— Лори сказала, что ей нужно ехать. Она поцеловала меня и направилась к двери.

— В этот момент не было никаких признаков страха или паники? — уточнил Джастин.

— Никаких.

— Лори, я хочу, чтобы ты встала возле Грега точно так же, как в тот день. Сделай вид, что ты собираешься уходить.

Лори нерешительно встала.

— Вот так, — прошептала она. Она протянула руку к воображаемой ручке двери, стоя спиной к Грегу. — И он…

— И я хотел было приподнять ее… — сказал Грег. — В шутку, конечно. Мне хотелось еще раз поцеловать ее.

Ее тело напряглось. Она начала всхлипывать. Грег сразу же отпустил ее.

— Лори, скажи, чего ты боишься, — поспешно спросил Джастин.

Всхлипывания сменились сдавленными детскими рыданиями, но она не отвечала.

— Дебби, это ты там плачешь, — обратился к ней Джастин. — Но скажи мне, почему.

Она показала направо и вниз.

— Он хочет отнести меня туда, — сказала она сквозь слезы слабым детским голосом.

У Грега был ошарашенно-озадаченный вид.

— Погодите-ка, — сказал он, — если бы мы были в моей квартире, то она сейчас бы показывала на диван-кровать.

— Опиши его, — отрывисто вставил Джастин.

— Я только встал, так что он был разложен и неубран.

— Дебби, почему ты испугалась, решив, что Грег собирается отнести тебя на кровать? Что могло там с тобой произойти? Расскажи нам.

Она закрыла лицо руками и продолжала тихо по-детски плакать.

— Не могу.

— Почему, Дебби? Мы же любим тебя.

Подняв глаза, она бросилась к Саре.

— Сара, я не знаю, что было потом, — прошептала она. — Как только мы ложились в постель, я куда-то уносилась.

Вера Уэст не могла дождаться конца семестра. Ей было все труднее казаться невозмутимой, что, как она понимала, было крайне необходимо. Сейчас, когда она шла днем по территории городка, сжимая в руках кожаную сумку, набитую работами студентов, она неожиданно для себя начала молиться, чтобы не разрыдаться прежде, чем войти в свой коттедж.

Ей нравился коттедж, который она снимала здесь. Он был со всех сторон окружен деревьями, и когда-то в нем жил садовник расположенного по соседству большого дома. Она устроилась на работу на английское отделение Клинтонского колледжа после того, как, проучившись дополнительно три года и получив в сорок лет докторскую степень, она почувствовала, что ей нужно что-то изменить в своей жизни, и уехала из Бостона.

Клинтон оказался именно таким небольшим и опрятным местечком, какие ей очень нравились. Поскольку она была завзятой театралкой, ее также устраивала близость Клинтона к Нью-Йорку.

В ее жизни было не много мужчин. Порой она мечтала встретить кого-то особенного, но потом пришла к выводу, что ей уготовано судьбой пойти по стопам своих незамужних теток.

И вот она встретила Элана Гранта.

Слишком поздно Вера поняла, что полюбила его. Он преподавал на том же факультете. Это был замечательный человек блестящего ума, и он по праву пользовался любовью у студентов.

Все началось в октябре. Как-то вечером после лекции о Киссинджере у Элана не заводилась машина, и она предложила его подвезти. Грант предложил ей зайти к нему что-нибудь выпить, и она согласилась. Она никак не могла предположить, что его жены не окажется дома.

Его дом удивил Веру своей роскошной обстановкой, учитывая, что она знала, сколько он получает. Однако не чувствовалось никаких усилий придать этому надлежащий вид.

Квартира выглядела так, словно нуждалась в хорошей уборке. Она знала, что Карен, его жена, работала в Манхэттене, но она не предполагала, что у нее там была квартира.

— Здравствуйте, доктор Уэст.

— А? Да, привет. — Вера попыталась улыбнуться, проходя мимо группы студентов. По их приподнятому настроению чувствовалось, что близится конец семестра. Никому из них не грозит одинокое лето и одинокое будущее.

В тот первый вечер у Элана дома она предложила приготовить лед, пока он наливал виски с содовой. В морозильнике лежала груда упаковок пиццы, лазаньи, куриные полуфабрикаты и бог знает что еще. Боже мой, неужели он так питается?

Через два дня вечером Элан занес ей домой книгу. Она только что пожарила курицу, и аппетитный запах разнесся по всему дому. Когда он что-то сказал по этому поводу, Вера, естественно, пригласила его поужинать.

Элан привык подолгу гулять перед ужином. Он стал нередко заходить к ней, затем — все чаще и чаще, когда Карен была в Нью-Йорке. Он звонил, спрашивал, не хотела бы она составить ему компанию, и если да, то что ему принести. Называя себя «мужчиной, который пришел поужинать», он приносил с собой то вино, то сыр, то фрукты. Элан всегда уходил от нее в восемь или в половине девятого. Он был всегда к ней внимателен, но не более, чем бы они находились в окружении людей.