Дорога смертной тени - Альбина Нури Страница 5

Смотреть на это было невыносимо, и Митя зажмурился от ужаса. «Веду себя как пугливая пансионерка», – пронеслось в голове.

– Митюша! – раздался рядом встревоженный голос жены. – Тебе плохо? Голова закружилась?

Лина подбежала и обняла его тонкими руками. На ней были желтые шорты и синяя блузка с дельфинами лимонного цвета. Тупые короткие дельфиньи морды показались зловещими и хищными. Митя прижал жену к себе, и некоторое время они стояли, обнявшись, посреди дороги. Митя смотрел вперед, на городок по имени Локко, а Лина – ему за спину, на необъяснимый пространственный разрыв. Спине было щекотно: он как будто ощущал чей-то пристальный взгляд.

Митя приготовился к слезам, крику, недоумению, ждал какой угодно реакции, но ничего не происходило. Лина прильнула к нему и даже – Митя никогда бы не подумал, что она может позволить себе такую вольность в общественном месте, – легонько поцеловала мужа в шею.

– Ангелёнок? – осторожно позвал он.

– Ммм?

Митя медленно обернулся, но ничего страшного не увидел. Перед глазами вставали чувственные изгибы дороги, далекие горы, буйная зелень. Он потер глаза и облегченно вздохнул: должно быть, привиделось от жары. Поцеловал Лину в ответ, и они двинулись дальше.

Локко радушно встречал их, готовый принять, растворить в себе. Неожиданно Митя ощутил ту же легкость, какую, должно быть, ощущала и Лина.

«Это будет чудесный отпуск!» – подумал он.

Небольшой отель, где им предстояло жить, оказался в точности таким, как на фото в Интернете. Двухэтажное белое строение с ярко-синей крышей, окруженное высоким забором. Иногда владельцы с помощью фотошопа приукрашивают свои владения, чтобы заманить клиентов, но в Локко оказались предельно честны.

По двору в разные стороны разбегались выложенные камнем дорожки, красовались цветочные клумбы, стояли лавочки и фонтанчики. Здесь были и большой бассейн, и детская площадка, и веранда со столиками, и мангал, и беседки, которые плотоядно обвивали виноградные побеги.

– Вон ваш балкон, – глуховатым голосом произнесла хозяйка, Наталья Михайловна, указывая вверх. У нее был острый нос, плохо прокрашенные в рыжий цвет волосы и тускло-зеленые глаза. Мясистые уши украшали крупные золотые серьги в форме капель. Женщина силилась быть приветливой, но в ее облике сквозили не то растерянность, не то раздражение.

Митя задрал голову и улыбнулся, представив себе, какой вид открывается с этого балкона.

– Добро пожаловать, – отозвалась на его мысли Наталья Михайловна, – хорошего отдыха.

Лестница спиралью круто поднималась вверх. Лина опиралась на деревянные перила и вертела головой по сторонам. Митя был лишен такой возможности, волоча тяжелые чемоданы, которые Валера, как и обещал, доставил к отелю.

Номер оказался в точности таким, как они рассчитывали. Локко настолько полно оправдывал все Митины ожидания, что становилось… странно? страшно?

Митя огляделся. Королевская кровать, трюмо с большим зеркалом, две тумбочки, стол, кресла, платяной шкаф. Пол выложен полосатой плиткой, на журнальном столике – хрустальная ваза, на одной из тумбочек – часы, украшенные ракушками. Дверь на балкон оказалась распахнута, и Митя направился туда.

– Счастье-то какое! – проговорила Лина, неслышно появившись рядом. – Всю жизнь так стояла бы, смотрела – и ничего больше не надо!

Последнюю фразу она произнесла чересчур экзальтированно, и Мите снова, который раз за день, стало не по себе. Стремясь разогнать подступившую муть, он грубовато сказал:

– А мне, представь себе, надо! Голодный как зверь! Во всех смыслах!

Лина переполошилась, покраснела. Митя поцеловал ее и увлек в номер. Вслед им глядели волнообразные горы, сверкающее на солнце море и усыпанное сиреневыми цветами дерево, растущее в соседнем дворе.

А нечто, что лишит разума, завертит в немыслимом, не поддающемся объяснению круговороте, пугающем настолько, что не останется сил бояться, набирало силу.

Это началось на пятый день.

Первые четыре прошли так, как обычно и проходят у курортников. Утром и после обеда Митя с Линой нежились на пляже (от отеля идти было далековато, но неспешные тихие прогулки по красивым улочкам только радовали), до одури плавали в море, с удовольствием завтракали в обществе других постояльцев отеля, обедали и ужинали в маленьких кафе, дотемна бродили по набережной. Пили ароматное вино, ели шашлык и осетинские пироги. Съездили на экскурсию в горный поселок с непонятным названием Малый Самаш, накупили всякой ерунды на местном базарчике, посмотрели представление в дельфинарии.

Митя немного опасался, что Лина испугается заходить в воду после того, что случилось с ней в день приезда, но она не вспоминала об этом и купалась без всякого страха. Он тоже постарался отбросить мысли, что жена, которая отлично плавала, едва не утонула в двух шагах от берега. Вспоминал ее непонятные слова о произошедшем, и на ум приходили собственные видения и ощущения. Но больше ничего необычного не происходило, и Митя списал все на жару и смену климата.

Правда, был еще случай вечером в кафе – тоже в первый день. Лина утверждала, что беседовала со стариком, а Митя уверял, что возле их столика стояла женщина.

Он отошел на минутку, а когда вернулся, увидел ее. Женщина выглядела так гротескно, что Митя с трудом удержался, чтобы не присвистнуть от удивления. На вид рыжеволосой даме казалось лет пятьдесят. На ней была пестрая многослойная цыганская юбка в пол и полупрозрачная кружевная черная блуза. Шея и запястья увешаны многочисленными дешевыми украшениями: цепи, ожерелья из крупных камней, разноцветные браслеты. На голове криво сидела огромная шляпа с пером.

Женщина обернулась, бросила на Митю короткий, скользящий взгляд, и на мгновение обильно накрашенное лицо показалось ему смутно знакомым. Он будто видел ее в старом фильме. Или, может, на нее была похожа мать кого-то из его приятелей. Или воспитательница в детском саду. Тревожное ощущение усилилось от того, что Лина убеждала, будто никакой женщины не было – только старик в строгом костюме.

Но если не считать этих мимолетных эпизодов, все остальное было прекрасно: погода, море, пляжи, пропитанные солнцем фрукты, уютный номер, вино. И, конечно же, секс. Любовью они занимались чаще, чем в медовый месяц, и иногда Мите стыдно было смотреть в глаза соседям: вдруг они что-то слышали? Впрочем, чужая жизнь никого здесь не беспокоила. Обычно, если отдых удался, люди погружаются в него с головой, стремясь заполнить себя до отказа собственными впечатлениями. Чтобы было о чем вспомнить долгими мрачными осенними вечерами.

В ночь, которая стала точкой отсчета, они тоже долго любили друг друга, а потом Митя быстро заснул и проснулся неизвестно отчего, словно его разбудили. Открыв глаза, он обнаружил, что Лины нет рядом. В комнате было темно, он приподнялся на локте и взглянул на часы – они показывали два сорок. Зеленые светящиеся цифры казались глазами, которыми кто-то смотрел на него из глухой предрассветной тьмы.