Не бойся волков - Карин Фоссум Страница 5

— Что такое? — Ленсман Роберт Гурвин отложил бумаги в сторону. Работы у него было немного, поэтому посетителей он принимал с радостью, а сейчас глаз не мог отвести от стоящего перед ним мальчика. — Что случилось, дружок?

Тот шагнул вперед. Он никак не мог отдышаться, будто в горле застряла какая-то тайна, которой ему хотелось побыстрее поделиться с кем-нибудь, и Гурвин решил, что речь наверняка пойдет об украденном велосипеде. Глаза у посетителя блестели, а дрожал он так, что ленсман невольно представил горячее тесто в духовке.

— Халдис Хорн мертва! — Его голос уже не был тонким голоском ребенка, но еще не превратился в полнозвучный голос мужчины. Наверное, так говорят те, у кого катар горла на последней стадии. Начало фразы мальчик произнес низким голосом, но к слову «мертва» почти перешел на фальцет.

Улыбка сползла с лица ленсмана. С удивлением разглядывая стоящего перед ним человечка, Гурвин сначала подумал, что ослышался. Он моргнул и пригладил волосы на затылке.

— Повтори-ка еще раз.

— Халдис Хорн лежит мертвая! На пороге! — выпалил мальчик, словно отважный солдат, добравшийся до штаба с ужасным известием о гибели войска. У него душа в пятки уходит, но он выполняет свой долг и, оказавшись перед высшим командованием, пытается сохранять достоинство.

— Присаживайся, дружок! — Ленсман властно кивнул в сторону стула. Но мальчик не двинулся с места. — Ты говоришь о женщине, которая живет возле Финского хутора?

— Да.

— И ты там был?

— Я мимо проходил. А она лежит возле порога.

— Ты уверен, что она мертва?

— Да.

Гурвин нахмурился. От этой жары недолго и помереть…

— Ты оглядел тело?

Мальчик недоверчиво уставился на ленсмана, словно от одной лишь мысли о чем-то подобном мог потерять сознание, и с силой замотал головой, так что все его крупное тело задрожало.

— Ты вообще к ней не прикасался?

— Нет.

— Тогда откуда ты знаешь, что она мертва?

— Знаю, — прошептал мальчик.

Вытащив из нагрудного кармана ручку, ленсман записал что-то.

— Как тебя зовут?

— Снеллинген. Канник Снеллинген.

Ленсман моргнул. Имя было под стать мальчику — такое же странное. А родители у него — выдумщики… И ленсман с самым невозмутимым видом записал имя.

— То есть тебе при крещении дали имя Канник? Это не сокращенное имя? Может, полное у тебя Карл Хенрик или что-то вроде того?

— Нет. Полное имя так и будет — Канник. На конце «к».

Буквы ленсман выводил красиво, с завитушками.

— Ты уж извини, что я прицепился, — вежливо извинился он, — просто имя у тебя необычное… Сколько тебе лет?

— Двенадцать.

— Итак, по-твоему, Халдис Хорн мертва?

Канник кивнул. Он по-прежнему тяжело дышал и беспокойно переминался с ноги на ногу. Чемоданчик он поставил на пол. Тот рябил наклейками — одна в виде сердечка, другая в форме яблока и еще несколько с незнакомыми названиями.

— И ты не шутишь?

— Нет, не шучу!

— Я все же позвоню ей, проверю, — сказал Гурвин.

— Звоните! Все равно никто не ответит!

— Ты присядь, — повторил ленсман и опять кивнул на стул, но мальчик не шелохнулся. Гурвин подумал вдруг, что если Канник сядет, то может вообще не подняться. Он отыскал в справочнике имя Торвальд Хорн и набрал номер. Вслушался в гудки. Халдис уже немолода, но ходит быстро. На всякий случай он еще немного подождал. Погода сейчас отличная, поэтому, может, она в огороде и не сразу снимет трубку. Мальчик не сводил с него взгляда и непрестанно облизывал губы. Загар не добрался до его лба, где кожа, прикрытая жиденькой челкой, была намного светлее, чем на щеках. Из футболки мальчик уже немного вырос, так что наружу выглядывал его огромный живот.

— Я вам уже все сообщил, — сбивчиво проговорил он, — можно я пойду?

— К сожалению, нет, — ответил ленсман и положил трубку. — Никто не отвечает. Мне нужно знать, во сколько примерно ты проходил мимо ее дома. Вообще-то я должен составить протокол. Кажется, здесь серьезное дело.

— Серьезное? Она мертва!

— Мне нужно указать примерное время, — спокойно повторил Гурвин.

— У меня нет часов! И я не знаю, за сколько я дошел сюда от ее дома!

— Минут тридцать, наверное. Согласен?

— Но я бежал…

— Значит, минут двадцать пять… — Ленсман взглянул на часы и вновь записал что-то. Он не был уверен, что такой толстый мальчик вообще умеет бегать, особенно с чемоданом в руках. Гурвин опять поднял трубку и позвонил Халдис. После восьми гудков он разъединился. Однако даже эта короткая передышка пошла ему на пользу.

— Можно я пойду домой?

— Дай мне свой номер телефона.

Неожиданно тонким голоском Канник продиктовал номер. Двойной подбородок трясся, а нижняя губа дрожала. Ленсману вдруг стало его жаль. Похоже, с ним действительно случилось что-то серьезное.

— Хочешь, я позвоню твоей маме? — тихо спросил Гурвин. — Попрошу ее зайти за тобой.

— Я живу в Гуттебаккене, в приюте, — усмехнулся Канник.

Услышав это, ленсман увидел вдруг мальчика в новом свете. Они вдруг словно оказались по разные стороны решетки, и сам Канник прекрасно понимал, что когда взрослые смотрят на него, в головах у них загорается предупреждающая надпись: «Доверия не вызывает».

— Вон оно что… — Гурвин потянул себя за пальцы, так что суставы щелкнули, и глубокомысленно кивнул.

— Тогда я позвоню дежурному и попрошу забрать тебя. Хочешь?

— Там мало народа. Из дежурных только Маргун.

Постукивая ногой по полу, мальчик опять усмехнулся. Ленсман подобрел.

— Халдис Хорн была уже старой, — проговорил он, — а старые люди умирают. Такова жизнь. Ты, наверное, никогда не видел умерших?

— Видел! Только что!

Гурвин улыбнулся:

— Обычно они просто засыпают. Например, сидя в кресле-качалке. В этом нет ничего страшного. И ночами тебя не должны мучить кошмары. Обещаешь?

— Там был человек! — выпалил мальчик.

— Возле ее дома?

— Там был Эркки Йорма. — Имя мальчик произнес шепотом, будто ругательство. Гурвин с удивлением посмотрел на него. — Он стоял за деревом, позади сарая. Но я его хорошо разглядел. А потом он убежал в лес.

— Эркки Йорма? Не может быть, — Гурвин покачал головой, — он уже несколько месяцев лечится в клинике.

— Значит, он оттуда сбежал.

— Можно позвонить и проверить, — сказал ленсман, прикусив губу, — ты с ним разговаривал?