Тень в воде - Ингер Фриманссон Страница 5

– Это не так! – возразила Йилл.

– Откуда тебе знать? Что она сказала тебе? На что намекала? – Тор передразнил интонацию Йилл, затем встал и начал метаться от стола к раковине и обратно. Темно-синие брюки были ему коротковаты.

– Только то, что она… что-то насчет спячки…

Тор обернулся и посмотрел на Йилл покрасневшими глазами.

– Но это со всеми бывает, – поспешно добавила она. – Рано или поздно. Это скорее правило, чем исключение.

Он открыл кран, загасил окурок, произнес четко:

– Как ты думаешь, могла она уехать? Чтобы припугнуть меня?

– Зачем ей пугать тебя?

– Или не напугать. Разбудить. Если она считает, что я сплю. – Он сухо засмеялся, явно довольный своей шуткой.

– Но зачем она, в конце концов, поехала в Хэссельбю? – спросила Йилл. От этого названия ее пронзило острое беспокойство, даже спустя столько лет.

Когда Ханс-Петер добрался до гостиницы, термометр показывал двадцать пять градусов.

В метро было невыносимо жарко, Ханс-Петер подобрал бесплатную газету и принялся обмахиваться ею. Чем больше он думал о разговоре с Ульфом, тем больше портилось настроение. Ульф упомянул какую-то проблему, которую намеревался обсудить с глазу на глаз.

На улице порыв горячего ветра взметнул мусор и пыль. Из летних кафе тянулись разнообразные запахи еды. У Ханс-Петера сосало под ложечкой: он не успел поесть перед выходом. Перед ним шагала женщина с детской коляской. В ту секунду, когда Ханс-Петер уже приготовился открыть дверь, белую панамку малыша сорвало ветром и швырнуло в его сторону. Ханс-Петер почти рефлекторно вытянул руку и поймал панамку, прижав ее к стене. Молодая мамаша тут же подскочила к нему и вырвала панамку. На ткани остались следы пыли. Сердито нахмурившись, мамочка принялась тереть панамку о свою майку. Загорелые груди едва не вываливались из выреза.

– Всегда пожалуйста, – сказал Ханс-Петер. – Прямо «Унесенная ветром».

Женщина резко повернулась к нему:

– Что это вы несете?

Ханс-Петер ощутил резкий прилив гнева, точно в солнечное сплетение кулак вонзился. Захотелось прошипеть в ответ какую-нибудь гадость, обидеть. Но он промолчал – Ханс-Петер был не из тех, кто выплескивает злость. Ссоры в его жизни случались крайне редко. Даже давний разрыв с Лив прошел очень сдержанно. Лив приходилась сестрой его боссу, Ульфу. Иногда Ханс-Петер выслушивал рассказы о том, как нынче поживает бывшая жена. Лив оставила Ханс-Петера ради мужчины по имени Бернт. Переехала в его типовой коттедж в северной части Хэссельбю, нарожала целую прорву детишек. Однажды Ханс-Петер столкнулся с семейством в торговом центре в Окермюнтан.

– Нам надо поддерживать связь, – прошептала она, положив свою маленькую мягкую ладонь на его рукав. Бернт стоял рядом, выставив пивное брюхо.

– Конечно, заходи к нам, выпьем. Или просто кофе попьем. Мы почти все время дома.

Но Ханс-Петер так и не зашел. Разумеется.

А потом он повстречал Жюстину.

Не успел Ханс-Петер взяться за ручку как дверь резко толкнули изнутри. Это была Ариадна, уборщица, в руках она держала пакет.

– Ну ты и несешься! – воскликнул Ханс-Петер.

Опустив голову, Ариадна что-то еле слышно пробормотала и шмыгнула носом. Ханс-Петер обнял ее за плечи и увлек обратно в фойе.

– Ариадна.

Она сжала губы. Казалось, это причинило ей боль. Губы были припухшие, странного цвета.

– Что с тобой, господи боже?

Ариадна скривилась.

– Упадала с лестницы, дома.

– Упала?

– Да, на крыльцо. Спешила.

– Вот как.

– Хорошо, не поломалось у меня ничего.

– Да уж, похоже, тебе и так изрядно досталось.

Ариадна высвободилась, принялась собирать туристические брошюры, разбросанные по стойке администратора. Аккуратно сложила их в старую коробку из-под обуви, которую когда-то украсила цветастой самоклейкой, чтобы использовать именно для хранения брошюр. Ханс-Петер отметил, что коробка уже изрядно потерта.

– Нужно сделать новую коробку, – сказал он. – Эта уже свое отслужила.

– Если нужно, – глухо произнесла Ариадна.

– То есть как?

– Не знаю. Просто чувствую так.

– Ульф что-то сказал тебе?

– Нет. Не сказал.

Ариадна была родом из Греции. Она прожила в Швеции больше пятнадцати лет, но до сих пор говорила с довольно сильным акцентом. Ханс-Петер пытался исправлять ее ошибки. Сама она особо не старалась выучить шведский получше.

– Мой муж говорит, ему нравится, когда я так говорю, – повторяла она. – Он говорит, это экзотика.

Ариадна была замужем за полицейским по имени Томми.

Раньше она часто брала с собой на работу дочь Кристу, когда та была помладше. Девочка родилась слепой, как котенок, ей было не суждено видеть мир.

– Так что ты имеешь в виду?

Она откашлялась.

– Не знаю. Но воздух такой. Сегодня не так хорошо, я жалко.

Иногда слова Ариадны было сложно понять. Впрочем, ясное дело, кому может быть хорошо с таким разукрашенным лицом.

– Наверное, гроза надвигается, – сказал Ханс-Петер.

Ариадна наморщила лоб:

– Не знаю.

– Ты уходишь? – Ханс-Петер указал на пакет в ее руке.

Ариадна одернула футболку, обтягивающую грудь и пухлые бока. Джинсы тоже были в обтяжку. Казалось, ей нравится носить светлые тесные брюки, которые делают ее еще полнее.

– Надо купить новые тряпки, – пробормотала она и заправила за уши жесткие курчавые волосы. – Тряпки кончились, знаешь, которыми мыть.

– Конечно, понимаю.

– Я не могу убирать, должна убирать.

– Ладно, не буду задерживать.

Ариадна сделала пару шагов и остановилась.

– Ты сегодня ранний, – сказала она, будто лишь в эту минуту осознав, что обычно Ханс-Петер приходит вечером.

– Рано, – поправил он.

Ариадна попробовала улыбнуться. Изуродованные губы дрожали.

– Да, рано.

– Уффе хотел поговорить со мной. Ты его видела?

– Наверху. – Ариадна указала на лестницу.

– Ладно, тогда пойду к нему.

Она снова приготовилась открыть дверь, но остановилась. Печально покачала головой.

– Что такое? – участливо спросил Ханс-Петер.

– Нет, ничего. Я скоро обратно.

Тепло вернулось на той неделе, когда они уехали из Швеции. Душная, внезапная жара, от которой люди расслабились и сбавили темп, хотя было уже поздно. У большинства отпуск закончился. Почти все лето прошло под дождями.