Святая тайна - Майкл Бирнс Страница 5

Половина третьего.

Выйдя из туалета, куда он по обыкновению заходил сполоснуть лицо, шею и руки, Разак отыскал свободное место в зале ожидания и опустил чемодан на пол. Взглянув на часы, он сверился с показаниями миниатюрного цифрового датчика GPS. Крохотная стрелка на экране указывала направление на Мекку.

Воздев руки, он дважды проговорил: «Аллах акбар», затем сложил ладони на груди и приступил к одной из пяти ежедневных молитв, обязательных для мусульман.

— Нет Бога, кроме Аллаха, — тихо проговорил он, опускаясь на колени и сгибаясь в покорном поклоне.

В молитве Разак обретал уединение, мир вокруг словно расступался, унося суету и шум, и это помогало ему изобретать компромиссы, которые он должен был найти во имя ислама.

Глубоко погрузившись в раздумья, Разак не обращал внимания на группу западных туристов, не сводивших с него глаз. Для многих в наше время благоговейная преданность молитве — понятие чуждое. И его совсем не удивляло, что вид араба в деловом костюме, преклонившего колени перед невидимым оком Божьим, так легко вызвал любопытство у людей немусульманской веры. Разак давным-давно смирился с фактом, что набожность не всегда приносит в душу покой или утешение.

Завершив молитву, он встал и застегнул верхнюю пуговицу светло-коричневого пиджака.

Два израильских солдата с презрительной усмешкой наблюдали, как он пробирался к выходу, приглядываясь к его чемодану так, будто там лежал плутоний. Это было признаком повышенной напряженности, характерной для израильского аэропорта, и Разак проигнорировал их пристальное внимание.

На выходе из здания международного терминала его встречал представитель ВАКФ — высокий и смуглолицый молодой человек, который подвел его к «Мерседесу-500».

— Ассалам алейкум.

— Ва алейкум ассалам, — ответил Разак. — Твоя семья в добром здравии, Экил?

— Благодарю вас, да. Большая честь снова видеть вас здесь.

Экил взял у него чемодан и открыл заднюю дверь автомобиля. Разак нырнул в кондиционированную прохладу салона, молодой араб сел за руль.

— Примерно через час будем в Иерусалиме.

Подъехав к высокой древней стене из известнякового камня, окружавшей Старый Иерусалим, водитель свернул на стоянку и включил счетчик на зарезервированном парковочном месте. Машину придется оставить здесь и дальше отправиться пешком, поскольку в Старый город с его узкими улочками автотранспорту въезд запрещен.

Перед Яффскими воротами Разак и водитель попали в длинную очередь, состоящую из вооруженных до зубов солдат СБИ. Ближе к проему ворот их подвергли личному досмотру, а чемодан Разака обыскали и исследовали портативным сканером. Затем последовала тщательная проверка удостоверений личности. Наконец оба поочередно прошли через детектор металла, и все это время за ними велся постоянный контроль посредством целой системы камер наблюдения, смонтированных на ближайшем столбе.

— Такого еще не было, — тихонько сказал Экил Разаку, вновь беря у него чемодан. — Скоро нас всех под замок посадят.

Они прошли через узкий, в форме буквы «L» туннель — сотни лет назад он был задуман, чтобы замедлить продвижение врагов, атакующих город, — и очутились в шумном Христианском квартале. Поднимаясь по мощенным булыжником проулкам в Мусульманский квартал, Разак все острее ощущал сложную смесь ароматов раскинувшегося неподалеку базара: свежего хлеба, мяса с пряностями, тамаринда, древесного угля и мяты. Им понадобилось пятнадцать минут, чтобы добраться до высокой лестницы на Виа Долороса, поднимавшейся к расположенным выше Северным воротам. Там на втором посту СБИ их вновь остановили и проверили, но, пожалуй, не так придирчиво, как первый раз.

Пока Экил вел его через широкую эспланаду, Разак слышал беспорядочные выкрики манифестантов, доносящиеся откуда-то снизу, с площади Западной стены. По опыту он знал, что крупные силы полиции округа Иерусалим и подкреплений из СБИ уже прибыли туда и сдерживают толпу на безопасном расстоянии. Сосредоточив внимание на захватывающей панораме, открывшейся с высоты Храмовой горы, Разак попытался абстрагироваться от тревожного шума.

— Где назначена встреча? — спросил он у Экила.

— На втором этаже здания медресе.

Разак забрал свой чемодан, поблагодарил Экила и, оставив его у отдельно стоящей арки, зашагал к приземистому широкому двухэтажному зданию, расположившемуся между священным Куполом Скалы и мечетью Аль-Акса.

Войдя в северную дверь, он поднялся на один пролет ступеней и прошел по узкому коридору к служебному помещению, откуда доносились голоса поджидавших его руководителей ВАКФ.

Вокруг массивного стола из тикового дерева сидели девять арабов средних лет и старше. Некоторые были в традиционных куфиях и деловых костюмах, остальные — в чалмах и ярких дишдашах. [6]Когда вошел Разак, разговоры в комнате резко стихли.

Сидевший во главе стола высокий араб с бородой в белом головном уборе встал и приветственно поднял руку. Пробираясь к нему, Разак тоже вскинул руку:

— Ассалам алейкум!

— Ва алейкум ассалам, — с улыбкой ответил мужчина.

Фарух бен Алим Абд аль-Рахман аль-Джамир был человеком представительным. Хотя истинный возраст его оставался неизвестным, на вид многие дали бы ему лет шестьдесят пять. Ясные серые глаза скрывали множество секретов и почти ничего не говорили о своем хозяине. Левую щеку перечеркивал широкий шрам, и Фарух гордился им как напоминанием о днях, проведенных на поле боя. Его зубы казались неестественно ровными и белыми и были, скорее всего, вставными.

С тех пор как в тринадцатом веке мусульмане вернули себе Храмовую гору, ВАКФ осуществлял контроль над этой святыней, а в качестве ее главного смотрителя назначался особый хранитель. Должность хранителя, в обязанности которого входило решение всех вопросов, касающихся неприкосновенности священного объекта, сейчас занимал Фарух.

Как только они уселись, Фарух представил Разака сидевшим за столом мужчинам и сразу же вернулся к теме собрания.

— Не стану извиняться за то, что вызвал вас сюда так поспешно. — Фарух обвел взглядом присутствующих, постукивая шариковой ручкой по полированной тиковой столешнице. — Все вы, конечно, в курсе того, что случилось в минувшую пятницу.

У плеча Разака склонился официант, предлагая чашку арабского кофе с пряностями — кахвы.

— Событие катастрофическое, — продолжал Фарух. — Поздно вечером группа неизвестных пробралась в мечеть Марвани. Используя взрывчатку, они проникли в потайную комнату за задней стеной.

То, что преступление имело место в пятницу, когда все мусульмане Иерусалима собираются на Храмовой горе для молитвы, особенно беспокоило Разака. Не исключено, что злоумышленники хотели запугать мусульманскую диаспору. Он поудобнее устроился на стуле, мысленно пытаясь оценить степень дерзости нападавших, которые осмелились осквернить святыню.