Мозг Кеннеди - Хеннинг Манкелль Страница 50

Наморщив лоб, Луиза покачала головой. Медленно перечитала письмо. Что-то здесь не так. В том, что Хенрик написал письмо самому себе, ничего особенного нет. Она сама поступала так же в его возрасте. Посылала сама себе письма. Встревожило ее что-то другое.

Она снова перечитала письмо. И вдруг поняла. Язык, конструкция фраз. Хенрик так не писал. Он выражался без экивоков. И ни за что бы не употребил слово «привязанность». Это не его слово, оно не характерно для его поколения.

Луиза выключила компьютер, погасила свет и открыла дверь в коридор. Прежде чем погаснуть, экран несколько секунд ярко светился. И Луизе показалось, что ручка двери в спальню Ларса Хоканссона повернулась. Но тут экран погас, в коридоре стемнело. Видимо, Ларс Хоканссон стоял в коридоре, но поспешно вернулся в свою комнату, услышав, что она выключила компьютер.

На миг Луизу охватила паника. Может, уйти, покинуть дом посреди ночи? Но идти некуда. Она вернулась к себе и приставила к двери стул — чтобы никто не вошел. Потом легла, выключила кондиционер, хотя лампочку на ночном столике гасить не стала.

За москитной сеткой плясал одинокий комар. С бьющимся сердцем Луиза прислушивалась. Не его ли там шаги? Может, он подслушивает возле ее двери?

Она попыталась привести мысли в порядок. Почему Ларс Хоканссон написал письмо от имени Хенрика и сохранил его в своем компьютере? Ответа не было, только подспудное ощущение нереальности. Она словно бы снова вошла в квартиру Хенрика в Стокгольме и обнаружила, что он мертв.

«Мне страшно, — мелькнуло у нее в голове. — Меня окружает что-то напугавшее Хенрика, незримая, но опасная пелена, которая накрыла и его».

Ночь была удушливо-жаркая и влажная. Издали доносились раскаты грома. Гроза прошла стороной, как ей казалось, к далеким горам Свазиленда.

До рассвета Луиза не смыкала глаз. Сколько раз после смерти Хенрика ее мучила бессонница, она уже не помнила. В ее мире господствовал постоянный недосып. Только когда слабый утренний свет проник сквозь шторы и до нее донесся разговор Селины с охранником, умывавшимся под краном в саду, она более или менее успокоилась и заснула.

Разбудил ее собачий лай. Луиза проспала три часа — было девять утра. Лежа в постели, она слушала, как Селина — или Граса — мела коридор. Страх улетучился, сменился бессильной злостью на пережитое унижение. Неужели Ларс Хоканссон действительно полагал, будто она не догадается, что это он написал письмо от имени Хенрика? Зачем он так поступил?

Внезапно она почувствовала свободу от всяческих угрызений совести. Он грубо ворвался в ее жизнь, он лгал и поместил в компьютер фальшивое письмо. Вдобавок напугал ее и лишил сна. Теперь она обыщет его компьютер, ящики и шкафы, чтобы удостовериться, оставил ли Хенрик что-нибудь на самом деле. А еще любопытнее было бы узнать, почему Хенрик питал к нему доверие.

Когда она спустилась на кухню, Граса уже успела приготовить ей завтрак. Луизе стало неловко, что эта старуха с больной спиной и руками прислуживает ей. Граса улыбалась почти беззубым ртом и говорила на практически непонятном португальском, изредка вставляя английские слова. При появлении Селины Граса замолчала. Селина спросила, можно ли ей убрать Луизину комнату.

— Я сама застелю постель.

Селина грустно рассмеялась и покачала головой. Когда она вышла из кухни, Луиза пошла следом.

— Обычно я сама застилаю постель.

— Но не здесь. Это моя обязанность.

— Тебе нравится здесь?

— Да.

— Сколько ты получаешь в месяц за свою работу?

Селина замешкалась с ответом. Но Луиза — белая женщина и положением превосходит ее, хотя здесь только в гостях.

— Я получаю пятьдесят долларов и столько же метикалов.

Луиза пересчитала. Семьсот крон в месяц. Много это или мало? На что этого хватает? Спросила, сколько стоят масло, рис и хлеб, и поразилась ответу Селины.

— Сколько у тебя детей?

— Шестеро.

— А твой муж?

— Он, наверно, в Южной Африке, работает в шахтах.

— Наверно?

— Два года уже от него нет вестей.

— Ты любишь его?

Селина взглянула на Луизу с удивлением:

— Он же отец моих детей.

Луиза пожалела, что задала этот вопрос, заметив, как глубоко он задел Селину.

Вернувшись на второй этаж, она вошла в кабинет Ларса Хоканссона. Жара уже стала невыносимой. Луиза включила кондиционер и уселась ждать, пока комната немного остынет.

Кто-то побывал здесь после нее. Но не Селина и не Граса, пол сегодня не подметали. Кресло у столика с компьютером было отодвинуто. Сама она, уходя, задвинула его.

Это был самый важный наказ короля Артура времен ее детства. Выдвинутый стул необходимо после еды поставить на место.

Она оглядела комнату. Полки с папками, правительственные бумаги, отчеты, доклады. Одна полка целиком забита документами Всемирного банка. Наугад она вытащила одну папку — «Стратегия водных ресурсов в развитии Сахеля на 1977 год». Удостоверившись, что папку вряд ли открывали и читали, поставила ее на место. Несколько полок занимали журналы на шведском, английском и португальском. На остальных полках теснились книги. Библиотека Ларса Хоканссона отличалась беспорядочностью и неаккуратностью. Романы Агаты Кристи в замусоленных обложках соседствовали с официальными отчетами и бесконечным множеством изданий об Африке. Она нашла книжку о самых ядовитых змеях Южной Африки, старинные рецепты шведской кухни и пачку побуревших порнографических открыток середины XIX века. На одной, датированной 1856 годом, были изображены две девицы, сидевшие на деревянной скамейке, всунув морковки себе в промежность.

Она поставила книгу на место, вспомнила рассказы о поварах, которые плевали или мочились в блюда, прежде чем подать их важным гостям. Если б могла, я бы наблевала в его жесткий диск. И каждый раз, включая компьютер, он бы чувствовал непонятный запах.

Среди книг торчал конверт из шведского банка. Вскрытый. Луиза заглянула в него и увидела, что это сводка его заработков. Оторопев, она гневно пересчитала суммы. При нынешнем жалованье Селине пришлось бы вкалывать почти четыре года, чтобы заработать сумму, какую Ларс Хоканссон получал ежемесячно. Разве возможно возвести крепкие мосты через такие пропасти? Что вообще человек вроде Ларса Хоканссона мог понимать в жизни Селины?

Луиза заметила, что мысленно начала разговаривать с Артуром. И повысила голос, потому что он недослышал. Немного погодя поменяла собеседника — теперь это был Арон. Они сидели за столом, где в поисках хлебных крошек толпились красные попугаи. Но Арона что-то тревожило, он не слушал ее. В конце концов она завела беседу с Хенриком. Он всегда находился рядом. На глаза навернулись слезы, она зажмурилась и подумала, что он вправду будет рядом, когда она решится снова открыть глаза. Но, естественно, она была в комнате одна. Опустила штору, чтобы защититься от солнца. С улицы доносился лай собак, смех охранников. Этот смех, мелькнуло у нее в мозгу, я обратила на него внимание еще в день приезда. Почему бедняки смеются гораздо чаще, чем я, например? Она задала этот вопрос по очереди Артуру, Арону и Хенрику. Но ни один из трех ее рыцарей не дал ответа, все они промолчали.