Триллион долларов. В погоне за мечтой - Андреас Эшбах Страница 51

– Чего-нибудь съесть было бы здорово. Это дело я малость запустил.

– Нет проблем, я скажу на кухне. – Джон взял трубку ближайшего аппарата и набрал номер кухни. – Это должно быть что-то определенное?

– Все равно что, – ответил Марвин. – Лишь бы повкуснее и побольше. – Он потрогал сервант из вишневого дерева. – Красиво тут у тебя. Во время вечеринки я и не заметил. Просторно. Как ты думаешь, могу я тут у тебя пару дней перекантоваться в каком-нибудь углу?

– Что ты, да у меня столько гостевых комнат, что я мог бы разместить у себя целую футбольную команду. Оставайся сколько хочешь. Густав? – крикнул Джон, когда повар снял трубку. – У меня гость, который того и гляди умрет от голода. Можете сделать что-нибудь хорошее? Из подручных средств и быстро. И сытно. Спасибо.

Когда он повернулся, Марвин смотрел на него со странным выражением.

– Хорошо у тебя получается, – сказал он. – Этот командный тон, я имею в виду. Как ты гоняешь слуг.

– Ты находишь? – Джон наморщил лоб, пытаясь вспомнить, что он такого сказал Густаву и в каком тоне. Ему казалось, что все было нормально. И как бы он мог сказать это по-другому?

– Не парься этим, – отмахнулся Марвин.

Когда они вошли в салон, жалюзи автоматически поползли вверх и открыли ошеломительный вид на море и на красное закатное солнце, которое коснулось горизонта. Марвин встал в проходе как вкопанный, словно не понимая, что он видит.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – осторожно спросил Джон.

Марвин с трудом вернулся к действительности.

– Что значит «хочешь»? – спросил он, все еще не придя в себя. – Должен! Иначе мне этого не пережить.

– Чего тебе налить?

– Виски, если у тебя есть. Ах, конечно, у тебя есть. У тебя, поди, все есть.

Вообще-то под «выпить» Джон подразумевал «попить», но он ничего не сказал.

Наливая виски, он поглядывал на друга в зеркало бара. Марвин в чем-то изменился. Наверное, Константина его в конце концов выгнала, иначе с чего бы он приехал с вещами? Пожалуй, это и занимало его – больше, чем он готов был признаться. Пусть немного придет в себя.

– В понедельник утром я лечу в Лондон, а оттуда дальше в Нью-Йорк, – сказал Джон. – У моих родителей годовщина свадьбы. Ты же знаешь, в этот день семья традиционно съезжается. Но ты можешь остаться здесь, не проблема. – В Лондон Джону нужно было на примерку своих костюмов.

Марвин задумчиво кивнул и снова посмотрел на него странным взглядом, в котором было что-то недоброе. Потом он одним глотком осушил свой стакан, поставил его на стол, откинулся и сказал:

– Смотри, Джон. Смотри, как бы эти деньги не изменили тебя.

* * *

Для поездки к родителям он надел свои старые часы – ради отца. Но это казалось ему лицемерием – как будто он ведет ту же жизнь, что и прежде. Поэтому одеться решил так, как ему нравится.

Ища свои документы для выезда, он снова наткнулся на письмо о защите многообразия видов. Кажется, оно с упорством преследовало его. Он решил взять его с собой и в самолете почитать, а потом либо выбросить, либо перевести им деньги. Поскольку он так или иначе собирался основательно подумать, как исполнить прорицание при помощи денег, с чего-то надо начать, пусть это письмо будет исходным пунктом.

Он летел в Нью-Йорк обычным рейсом, первым классом, на верхней палубе реактивного самолета, оборудованной удобными креслами, как в жилой гостиной. Телохранители настояли лишь на том, чтобы для дальнейшей поездки в Нью-Джерси их встретил в аэропорту бронированный лимузин, принадлежащий дружественной нью-йоркской охранной службе.

Письмо было от WWF – фонда «Мир дикой природы» – и просило о финансовой поддержке одной кампании, названной «Живая планета». Целью ее было сохранение двухсот важнейших жизненных пространств Земли – областей, отмеченных неповторимостью, исконностью или редкостью либо по каким-то другим причинам играющих ключевую роль в эволюции жизни. Сохранение этих областей, говорилось в письме, спасло бы ровно восемьдесят процентов сегодняшнего биодиверситета – разнообразия биологических видов.

В последние десятилетия, как Джон узнал из прилагаемого проспекта, исследователи фиксируют столь массовое исчезновение видов, какое в последний раз наблюдалось 65 миллионов лет назад, когда вымерли динозавры. В наши дни, прочитал Джон и снова перечитал, потому что не мог поверить, каждые двадцать минут исчезает какой-нибудь вид. В год это составляет двадцать шесть тысяч видов животных и растений, которые уже не восстановить. Ровно четверть всех позвоночных подвергается опасности вымирания, каждый восьмой вид растений находится под угрозой исчезновения. Это вымирание происходило не где-нибудь в тропических джунглях и касалось не каких-нибудь экзотических видов саранчи или орхидей: в опасности были даже промысловые животные. Это были пятьсот видов рогатого скота, из которых разводилось только двадцать, а остальные неуклонно вымирали. Лишь десять процентов существующих видов кукурузы культивировалось, предпочтительно высокоурожайные, но подверженные многим болезням сорта. Генетический ресурс даже уцелевших видов и рас из-за этого драматически оскудевал.

Все жизненные основы человека, объяснялось в проспекте, находятся в зависимости от действующей экосистемы. Здоровая пища, чистая вода, стабильный климат и так далее предполагают, что есть моря, которые обеспечивают выравнивание температуры и влажности, попутно поставляя жизненное пространство для рыб, что леса накапливают двуокись углерода и производят кислород, что древесина растет, что насекомые берегут человека от опасных вредителей, что микроорганизмы существуют в почве, и без них она бы не плодоносила.

Все эти бесплатные услуги земной экосистемы представляют собой ценность ровно в тридцать триллионов долларов, подсчитал проспект, почти вдвое больше глобального валового продукта.

Джон посмотрел в окно на стальной покров облаков, над которым они пролетали. Впервые он столкнулся с цифрой, с которой мог сопоставить свое невообразимое состояние. Если верить этой цифре, глобальный валовой продукт составляет примерно пятнадцать триллионов долларов. Другими словами, на свои деньги он мог бы купить пятнадцатую часть всех товаров и услуг, произведенных за год на всей планете. Даже не верится. И что можно было бы осуществить с этими деньгами? Прорицание предполагало некое нестандартное действие, некий шаг, нечто решающее, что можно осуществить лишь при помощи колоссальных денег. Но что именно?

Он подождал немного, но на том месте, где он ожидал молниеносной вспышки прозрения, лишь смутно ворочались клубы туманного неведения, и он снова углубился в чтение. Итак, экосистема Земли стоила тридцать триллионов долларов.

Непривычно было взглянуть на природу под таким углом. Аргументы, которые ему до сих пор приходилось слышать в защиту природы, носили в основном эмоциональную окраску – как природа великолепна и как будет ужасно ее обезобразить. Против этого нечего было возразить, но сама дискуссия таким подходом обесценивалась. Разумеется, это было ужасно, что лес вырубается ради строительства автобана или фабрики, но если это для чего-нибудь «необходимо», если чувства меряются силой с деньгами, то выигрывают всегда деньги.