Ни пенсом больше, ни пенсом меньше - Джеффри Арчер Страница 51

— Разрешите добавить ещё одну к вашей коллекции?

С этими словами Харви вытащил из внутреннего кармана пиджака фотокарточку, на которой он получает от королевы Приз короля Георга VI и королевы Елизаветы за победу в заезде.

— Если хотите, могу даже подписать. — И, не дожидаясь ответа, он размашисто расписался поперёк королевы.

— Вот спасибо! — поблагодарил Стивен. — Могу уверить вас, что эта фотокарточка займёт в моей коллекции достойное место. Я очень признателен вам, мистер Меткаф, что вы нашли время на визит ко мне.

— Для меня большая честь посетить Оксфорд, а этот старый колледж довольно милый.

Стивен верил, что Харви действительно так считает, поэтому передумал рассказывать ему историю про то, как покойный лорд Наффилд обедал в Магдален. Несмотря на всю щедрость Наффилда к университету, их взаимоотношения никогда не были лёгкими. Когда после окончания обеда слуга проводил лорда до дверей и подал ему шляпу, Наффилд пренебрежительно взял её и с презрением спросил:

— Это что, моя шляпа?

— Не знаю, милорд, — последовал ответ, — но это та, в которой вы пришли.

Харви немного растерянно посмотрел на полки, уставленные книгами. К счастью, он не заметил несоответствия между их чисто математическим содержанием и биохимией — наукой мнимого профессора Портера.

— Расскажите, что будет завтра.

— С удовольствием, — ответил Стивен. Почему бы нет? Об этом уже все знают. — Давайте сначала пообедаем, затем я расскажу, что запланировал для вас, а вы скажете мне, что об этом думаете.

— Я готов на любое ваше предложение. В этой поездке по Европе я помолодел на десять лет — наверное, благодаря операции, — и я просто в диком восторге от Оксфордского университета.

Стивен размышлял, сможет ли он вытерпеть семь часов Харви Меткафа, но ради ещё 250 000 долларов и своего реноме у членов Команды…

Слуги принесли коктейль из креветок.

— О-о! Я как раз люблю такие! — воскликнул Харви. — Но откуда вы узнали?

Стивену так и хотелось сказать: «Я про вас ещё и не то знаю», но он ограничился более простым:

— Повезло — угадал. Теперь о завтрашнем дне: если мы встретимся в десять утра, то можем поучаствовать в празднике, который считается самым интересным в календаре университета, — «Энкения».

— А что там?

— Ну, раз в год, в конце весеннего семестра — кстати, у нас он начинается после Пасхи и соответствует летнему семестру в американских университетах, — мы празднуем окончание учебного года. Сначала проводятся несколько праздничных церемоний, а затем — «Гарден-Парти», на которой присутствуют канцлер и вице-канцлер университета. Канцлером университета является бывший премьер-министр Великобритании Гарольд Макмиллан, а вице-канцлером — мистер Хабаккук. Надеюсь, вам удастся познакомиться с ними обоими и мы сможем осмотреть все вовремя, чтобы вы успели к семи часам вернуться в Лондон.

— Но откуда вам известно, что я должен вернуться к семи часам?

— Вы сами сказали мне об этом на Аскоте. — Теперь Стивен врал быстро и не краснея. Он даже боялся, что если в скором времени они не вернут свой миллион, то ему грозит превратиться в закоренелого лгуна и преступника.

Харви понравился обед, который Стивен составил почти слишком умно — из любимых блюд Меткафа. После обеда Харви выпил довольно много бренди («7,25 фунта за бутылку», — подумал Стивен). Затем они прошлись по тихим коридорам колледжа до Школы пения, откуда доносились нежные звуки «Мессы» Габриели [41].

— Ух ты! Я удивляюсь, что вы разрешаете включать проигрыватели на такую громкость, — заметил Харви.

Стивен проводил гостя до отеля «Рэндолф», показав по дороге железный крест, установленный на Броуд-стрит возле Баллиол-колледжа, на том самом месте, где архиепископ Кранмер был сожжён на костре за ересь в 1556 году. Харви постеснялся сказать, что он даже никогда и не слышал об этом достойном джентльмене.

Стивен и Харви расстались у входа в отель «Рэндолф».

— Увидимся утром, профессор. Спасибо за великолепный вечер.

— Рад, что вам понравилось. Я приду за вами в десять. Отсыпайтесь — завтра у вас непростой день.

Стивен вернулся в Магдален и сразу же позвонил Робину:

— Все идёт по плану, но я чуть не переиграл. Меню мы составили чересчур тщательно: я даже заказал его любимый бренди. Завтра надо бы поосторожнее, чтобы не перебрать. Пока, Робин.

То же самое Стивен сообщил Жан-Пьеру и Джеймсу, после чего просто с наслаждением свалился в постель. Завтра в это время он будет мудрее, но станет ли он богаче?

В пять часов утра над Черуэлл поднялось солнце, и те немногие оксфордцы, кто не спал в этот ранний час, в очередной раз убедились, что не зря знатоки считают Магдален самым красивым колледжем как Оксфорда, так и Кембриджа. Прямоугольные формы здания, радуя глаз, величественно возвышаются над берегом реки. Король Эдуард VII, принц Генри, кардинал Уолси, Эдуард Гиббон и Оскар Уайльд — все они прошли через его ворота. «Но как все это объяснить Харви Меткафу?» — эта единственная мысль прочно засела в мозгу Стивена, когда он ещё лежал, проснувшись, в постели.

Прислушавшись, как бешено стучит его сердце, он впервые понял, через что прошли Жан-Пьер и Робин. Казалось, что с момента их первой встречи — всего три месяца назад — минула целая жизнь. Стивен улыбался при мысли, что, стремясь победить Харви Меткафа, они очень сдружились. Он, как и Джеймс, начал втайне восхищаться Харви, все больше и больше убеждаясь, что Меткафа можно перехитрить, когда он на чужой территории. Стивен позволил себе проваляться в постели ещё часа два. Когда солнце поднялось над верхушками самых высоких деревьев, он встал, побрился, медленно и тщательно оделся, продолжая обдумывать предстоящий день.

Стивен старательно подгримировал лицо и теперь выглядел лет на пятнадцать старше. На это у него ушло довольно много времени, и он даже задался вопросом, так ли долго по времени женщины мучаются перед зеркалом, чтобы достигнуть противоположного эффекта. Стивен надел роскошную алую мантию доктора философии Оксфордского университета. Его всегда забавляло желание Оксфорда отличаться от других. Во всех остальных университетах почётное звание доктора философии писалось «Ph.D.», а в Оксфорде — «D.Phil.». Он внимательно осмотрел своё отражение в зеркале.

«Если уж это не произведёт впечатления на Харви Меткафа, то ничто другое тоже не произведёт».

И что было не менее важно, Стивен имел полное право носить эту мантию. Он сел перечитать красное досье ещё раз. Он так часто читал эти плотно напечатанные страницы, что практически знал текст наизусть.

На завтрак Стивен не пошёл. Сейчас он выглядел лет на пятьдесят и, без сомнения, вызвал бы недоуменные вопросы коллег, хотя, возможно, профессора постарше и не заметили бы ничего необычного в его наружности.