Гламур - Кристофер Прист Страница 51

– Нет, для моей задумки важен именно юг Франции. Ладно, как-нибудь в другой раз.

– Я бы с удовольствием поехала, честное слово, но в данный момент я без гроша.

Оказывается, у меня не было другой отговорки, кроме той, что я уже пустила в ход в разговоре с Найаллом.

– Это не имеет значения, Сью. Мы поедем в моей машине. Я в состоянии оплатить все – ведь я пока не нищий. Кроме того, вероятно, мне удастся вернуть значительную часть за счет налогов.

– У меня даже нет заграничного паспорта.

– Не проблема. Если ты решишь ехать, я займусь твоим паспортом, и за сутки он будет готов. В агентстве Би-би-си есть офис…

– Нет, Ричард. Мне жаль, но это невозможно. Ты собирал открытки и аккуратно укладывал их в коробку в прежнем порядке.

– Ты ведь не говоришь настоящей причины, не так ли?

– Так. Хорошо, вот настоящая причина: есть один человек, мой знакомый, с которым мне не хотелось бы встречаться. Сейчас он во Франции. По крайней мере, я думаю, что он там, и…

– И это твой дружок, о котором ты не собиралась упоминать вовсе?

– Да. Как ты узнал?

– Нетрудно догадаться, что у тебя кто-то есть. – Все почтовые открытки уже были убраны с постели и аккуратными пачками расставлены в обувной коробке. – Ты по-прежнему с ним встречаешься?

Опять этот невинно-иронический тон. Я начала рассказывать о Найалле, пытаясь облечь в приемлемые для тебя выражения то, что происходило между нами на самом деле. Я сказала, что он – давний друг, что знаю его с юных лет, что в последнее время мы стали отдаляться друг от друга, но он не желает меня отпускать. Я обрисовала его как человека с собственническими наклонностями, ребячливого, не знающего меры, склонного к насилию, любителя манипулировать людьми. Но, разумеется, это была только часть правды. Найалл значил для меня гораздо больше.

И все то время, пока мы с тобой обсуждали Найалла вслух, меня продолжали терзать мои собственные сомнения. Я неотступно думала о том, где же он все-таки сейчас на самом деле. Проблема эта никуда не делась, и так или иначе мне предстояло ее разрешить. Но думать, что Найалл не в Сен-Рафаэле, а где-то в другом месте, значило скатиться к безумию.

– Если ты окончательно решила с ним расстаться, Сью, – убеждал меня ты, – рано или поздно ему все равно придется смириться с этой мыслью.

– Боюсь, что это произойдет скорее поздно, чем рано. А с тобой я хочу быть прямо сейчас. И могу, если мы поедем куда-нибудь в другое место. Куда угодно.

– Хорошо. Куда ты предлагаешь?

– Единственно, чего я хочу по-настоящему, так это на время выбраться из Лондона. Сесть в машину и уехать куда-нибудь. Просто куда глаза глядят.

– Ты хочешь сказать, здесь, в Англии?

– Тебе это, может, покажется скучным, но ведь я-то все время жила только в городе и почти никуда не выезжала. В Англии полно мест, где я никогда не бывала, целые области. Может, просто поездим по стране?

Ты выглядел удивленным. Я отвергла шикарное предложение повидать Французскую Ривьеру и уговаривала тебя вместо этого на скромную автомобильную поездку по Британии. Но именно на этом мы в конце концов и сошлись. Потом, когда ты пошел в кабинет, чтобы вернуть открытки на место, я отправилась вместе с тобой и стала разглядывать твою коллекцию кинооборудования. Ты почему-то смутился и начал уверять, что все это барахло занимает слишком много места и только собирает пыль. Но мне твоя комната и коллекция показались крайне любопытными: они немало рассказали о тебе самом, помогли лучше понять тебя, почувствовать, увидеть, каким ты был до нашей встречи. Там же, в кабинете, наполовину скрытые коробками с пленкой, хранились и твои награды.

– А ты, оказывается, знаменитость! – сказала я, взяв в руки «Приз Италии» и прочитав надпись.

– Просто везение. Любой мог оказаться в тот год победителем. Постоянно что-то случалось, и почти все репортажи были превосходными.

Я прочла надпись вслух, хотя в темном углу, где стоял твой приз, разобрать буквы было почти невозможно.

«Ричард Грей, телеоператор, телевизионные новости Би-би-си. Специальная награда. Съемки в условиях крайней личной опасности».

– За что это? – спросила я.

– Ничего там такого не было. Все, кто снимает новости, время от времени попадают в переделки.

Ты взял у меня свой трофей и вернул на полку, задвинув подальше за коробки, вовсе с глаз долой.

– Надо еще выпить, – сказал ты и увел меня обратно в спальню.

– Расскажи, как все было, – попросила я.

– Мы снимали беспорядки в Белфасте. Со мной еще был звукооператор. Там не случилось ничего особенного, что бы потом ни твердили всякие шишки на вручении.

– Пожалуйста, Ричард, расскажи. Ты явно чувствовал себя неловко.

– Я нечасто рассказываю о таких вещах.

– Ну же!

– Пойми, это было частью обычной работы. Тогда нас всех, по очереди, отправляли в Северную Ирландию. Я никогда не отказывался, ведь за такие командировки больше платят. Работа там, по правде говоря, не из легких, но трудности меня никогда особенно не пугали. Съемка – это съемка, а с проблемами сталкиваешься в любом деле. В общем, в тот день был марш протестантов, и мы провели много времени на улицах, снимая демонстрантов. А вечером, когда вся бригада собралась в баре отеля, чтобы немного выпить, вдруг прошел слух, будто начались беспорядки в районе Фоллс-роуд: что собралась группа подростков и они швыряют камни, и будто армейские власти выслали туда «сарацинов» на их усмирение. Мы начали спорить, нужно ли туда идти. Все страшно устали, но в конце концов я и Вилли – мой звукооператор – решили пойти и взглянуть, в чем дело. Наш репортер к тому времени уже отправился спать, но мы разбудили его. Я зарядил камеру для ночной съемки, и один из армейских «лендроверов» подбросил нас до места… Когда мы приехали, стычка не выглядела особенно жаркой, просто собралась небольшая кучка подростков, швырявших камни. Мы оказались позади военных и были в полной безопасности. Ничего серьезного вроде не затевалось. Известно, что подобные беспорядки к полуночи выдыхаются сами собой. Но неожиданно дело стало принимать дурной оборот: вместе с камнями в нас полетели бутылки с зажигательной смесью. Судя по всему, к мальчишкам присоединились и взрослые. Тебе, наверное, скучно?

– Конечно нет! Продолжай!

– Военные решили немедленно разогнать протестующих, был отдан приказ стрелять. Солдаты открыли огонь пластиковыми пулями, однако подростки и не подумали разбежаться – так и кидались камнями и бутылками. Тогда войска перешли в наступление, и мы с Вилли двинулись следом за ними, поскольку снимать из-за спин военных совершенно безопасно. Не пробежали мы и сотни ярдов, как угодили прямо в засаду к республиканцам: из окон стреляли снайперы, а в боковой улочке засела целая банда боевиков с зажигательными бомбами… Все словно сошли с ума. Наш репортер куда-то делся, мы нашли его много позже. В общем, так вышло, что кругом – одни боевики: солдаты растерялись и замешкались, и мы очутились в самой гуще толпы. Я снимал не переставая – видимо, вошел в раж. Но, удивительное дело, в нас ни разу не попали, хотя стрельба шла со всех сторон и время от времени что-то пролетало совсем рядом. Они были слишком увлечены, чтобы нас заметить, и стреляли в солдат, а мы продолжали снимать крупным планом. Но затем военные опомнились, опять полетели пластиковые пули, и толпа разбежалась. Мы оставались в центре событий, пока все не закончилось. Так что получился очень неплохой материал.