Ночная незнакомка - Серж Брюссоло Страница 52

— Какого черта! Ты должна была все написать. Я сказал бы продавцу, что забыл дома очки, и он прочел бы список сам.

Едва за ним захлопнулась дверь, Джейн почувствовала себя неспокойно. Их жилище было верхом убожества, квартал — просто ужасен. Скопление низеньких дешевых построек, окруженных жалкими газонами с пожухлой редкой травой. Селились там в основном доживающие свой век старики. Те, кто помоложе, забрав семьи, переехали, вытесненные мощной волной иммигрантов, облюбовавших эту непритязательную часть города. Сами же пришельцы из далеких краев вместо того, чтобы сплотиться на чужбине, ненавидели друг друга и постоянно находили причины для ссор. Особой жестокостью отличались домохозяйки, проводившие послеобеденное время в безделье, сидя на веранде и разглядывая в бинокль окрестности. В каждой семье для безопасности держали собаку. По «официальной версии» Джейн приехала из Арканзаса для оказания поддержки деду, который уже не мог обходиться без посторонней помощи. И ей превосходно удавалось разыгрывать разболтанного деревенского паренька. Беттина Миковски, соседка, увидев однажды, как Джейн пускает длинную струю прямо ей на забор, якобы справляя малую нужду, разразилась проклятиями.

— Грязный сопляк! — завизжала она. — Ну-ка быстро засунь обратно в штаны свое хозяйство, если не хочешь, чтобы я отрезала его секатором!

Джейн пришла в восторг. Здесь все ее принимали за тринадцатилетнего подростка. Хрупкая от природы, в мальчишеской одежде она казалась тщедушной.

— Не больно-то крепок ваш мальчонка! — заметила однажды мамаша Флагстоун, живущая рядом пенсионерка. — Наверное, плохо его кормите!

Вскоре Толокин вернулся из магазина. Приступая к рисованию, Джейн решила вдохновиться примером королевы Матильды, создавшей знаменитую вышивку «Ковер из Байе», которую Джейн видела в музее во время одного из путешествий с родителями. Она будет склеивать листы с рисунками так, чтобы получился длинный свиток, который можно будет скатывать в трубочку. Идея создать свиток ей показалась соблазнительной. Он, во-первых, занимает меньше места и гораздо прочнее, чем альбом, состоящий из разрозненных рисунков. Она где-то читала, что Джек Керуак именно так подготовил свою первую рукопись, склеив между собой плохо отпечатанные страницы. Она рассказала Толокину о «Ковре из Байе». Он ничего о нем не знал, и ей пришлось ему объяснять, что на нем были вышиты картины подвигов средневековых рыцарей. Тогда он успокоился, а в первый момент, когда Джейн произнесла слово «вышивка», это вызвало в нем негодование, старик думал, что речь идет о цветочках, домиках и прочих дамских штучках.

И Джейн взялась за дело, начав иллюстрировать ту часть мемуаров, которую успела к этому времени прочесть. Со временем она втянулась в это занятие, и оно даже стало приносить ей утешение. Всякий раз, когда ей приходилось делать что-то руками, она отвлекалась от мыслей о будущем ребенке, который развивался внутри ее. Джейн приводила в ужас мысль, что Толокин тут же укажет ей на дверь, когда узнает о ее состоянии. Зная о его нелюбви к женщинам, ни на что другое рассчитывать не приходилось. А уж к беременным тем более. А между тем, подумала Джейн, это ведь было отличной ширмой. Ну кто заподозрит убийцу в красотке, у которой пузо лезет на нос?

Итак, она рисует. К ней вернулось все, чем она владела прежде, — особенно удавался ей выбор цветовой гаммы. Толокин с жадностью выхватывал из ее рук рисунки, едва Джейн их заканчивала, и изучал часами, напряженно вглядываясь, точно хотел найти дверь, которая позволит ему проникнуть в параллельный мир этих изображений. Иногда болезнь обострялась, и старик, погружаясь в бред, произносил бессвязные монологи, которые казались Джейн лишенными всякого смысла.

— Меня изуродовали, — говорил он, — во время войны, и знаешь кто? Врачи спецподразделения, где занимались научными исследованиями в области генетики. Я должен был превратиться в непобедимого воина, суперагента. С этой целью мой организм был видоизменен. Они вставили мне новое сердце, продублировали все кровеносные сосуды. Под кожей у меня есть в потайных местах специальные кнопки, которые приводят в действие эту запасную систему. Стоит нажать их, происходит выброс гормонов, которые увеличивают вдвое возможности моего организма. Мускулы становятся в десять раз мощнее, я могу преодолеть десятиметровую высоту без разбега и способен задерживать дыхание в течение сорока пяти минут.

Джейн, разумеется, воздерживалась от замечаний, но у нее на глаза наворачивались слезы. Увы, все эти чудеса были ей знакомы по фантастическому телесериалу под названием «Дестрой, предводитель мутантов». Толокин, кажется, не понимал, что путает реальность с фильмом, который когда-то видел по своему допотопному черно-белому телевизору.

— Ведь я вовсе не старик, — временами оживлялся он. — На самом деле мне всего тридцать лет. У меня такая внешность от введенных в мою кровь препаратов. Они вдвое увеличивают силу, но и организм изнашивается вдвое быстрее. Чем больше тебе приходится обращаться к дублирующей системе, тем скорее ты стареешь. Существует и противоядие, однако они назначают его лишь в том случае, если ты во всем следуешь их указаниям, тогда тебе его выдают в качестве награды. После выполнения очередного задания, когда человек превращается в дряхлого старика, руководство присылает к тебе медсестру с омолаживающей сывороткой. Это своего рода шантаж. Ты понимаешь, что если не будешь действовать по их указке, окончишь свои дни восьмидесятилетней развалиной. И большинство парней подчиняются этому правилу, но только не я. Мне надоело убивать по их приказу, организовывать государственные перевороты, устранять президентов, устраивать фальшивые террористические акты. Я отошел от дел… и они меня наказали. Мне всего тридцать, а я уже ни на что не годен. И так будет продолжаться, пока я не соглашусь вновь поступить к ним на службу.

Во время кризисов Джейн до крови закусывает губы, чтобы не разрыдаться. Обычно они длятся день-два, и тогда ей приходится ему подыгрывать, раздевать старика догола и тыкать пальцем его немощное тело, показывая, что она «нащупала» эти таинственные кнопки, имплантированные ему под кожу. Джейн делает вид, что находит их и пытается надавить.

— О, ради Бога, — разражается Толокин, — мне от этого ни жарко, ни холодно — все резервы пусты, я вряд ли превращусь в прекрасного принца.

Все свободное время Джейн рисует. В тетрадях проливается свет на некоторые загадочные события в истории, которые в свое время наделали много шума и о которых писали все газеты. Убийство Кеннеди, лжекатастрофы, призванные замаскировать устранение членов конгресса, замешанных в деле, связанном с коррупцией, ликвидация под видом несчастных случаев десятков неудобных свидетелей. Кактусу удалось подготовить бесчисленное количество тайных казней, о чьей истинной природе никто не подозревал. Джейн с изумлением узнала, что одна из звезд эстрады, диски которой она коллекционировала, была агентом КГБ, и ее убийство замаскировали под смерть от передозировки наркотика. Джейн словно запустила руку в сейф и извлекла документы, полные грязи и крови. Она, пытаясь изобразить все эти ужасы, пользуется старыми пожелтевшими газетами, особенно когда ей нужно добиться физического сходства героев. Когда Толокин узнает кого-нибудь из них, он очень доволен.