Железная роза - Брижит Обер Страница 54

Гордая Марта. Я запустил пальцы в ее рыжие кудри.

— Слушай, а как тебя зовут, какое твое настоящее имя?

— Марта. Груберу я солгала. И я действительно брюнетка. В сущности, ты единственный, кто знает мое подлинное лицо…

Она сняла рыжий парик, открыв волосы цвета воронова крыла, придающие ее живому лицу что-то индейское.

И мы опять приникли друг к другу, как двое бездомных сирот, у которых нет другого способа согреться.

Марта наклонилась и собрала с пола свалившиеся страницы, быстро их проглядела и разложила по порядку. Я зажег фонарик. Наступила ночь, а дождь все продолжался. Вдалеке погромыхивала гроза. Фонарик бросал желтый круг света на страницы, создавая впечатление, что мы отделены от всего мира, и мы с Мартой в молчании читали:

Иногда я задаю себе вопрос, а не должен ли я стыдиться того, что использую его наклонность к шизофрении и предаю бригады Эрреры. Но сколько бы я ни задавал себе этот вопрос, не могу не признать, что испытываю огромное удовлетворение, с одной стороны, от того, что всецело владею ситуацией, а с другой — от предвкушения денег, которые позволят мне оставить практику и посвятить себя исследованиям изменений в памяти при различных расстройствах психики, труду, который станет венцом моей жизни.

20 мая. Грегор утверждает, что условился о встрече с братом на 25 мая. Встретиться с ним он должен на дороге к перевалу Весенштайн в гостинице «У Никола́».

Я повернулся к Марте:

— Знаешь, я совершенно не помню про свидание с Грегором.

— После аварии, вероятно, часть воспоминаний у тебя стерлась, такое часто бывает. А помнишь, как ты заходил в гостиницу?

— Кажется, да. У меня впечатление, будто я пил пиво в каком-то мрачном помещении. Но, понимаешь, после того как я взял напрокат машину, я ничего не помню, если не считать каких-то отрывочных картинок.

— Это довольно часто встречающаяся форма амнезии, — ответила Марта, погладив меня по голове. — И Ланцманн ничего не сделал, чтобы снять ее.

Мы снова погрузились в отчет Ланцманна.

Когда я его спросил, какие ассоциации вызывает у него имя Никола́, он ответил: «Святой Николай». Тогда я поинтересовался, знает ли он легенду про святого Николая. Он сказал, что нет. А в легенде о святом Николае рассказывается, как всем известно, про злодея-мясника, который крал детей, резал их и делал из них колбасы. К счастью, подоспел святой Николай и воскресил детишек. Эта деталь показалась мне забавной и знаменательной.

В любом случае ясно: я должен сделать так, чтобы в тот день все разрешилось. Исчезновение Грегора фон Клаузена, появление Жоржа Лиона. И конец моим тревогам.

Я взвился:

— Какой гад! Он предвидел исчезновение Грегора!

Марта тронула меня локтем:

— Читай дальше. Все гораздо хуже.

26 мая. Свершилось. Машину, в которой ехал Грегор, занесло на повороте, и она свалилась в пропасть. Вероятно, повреждение системы торможения сыграло свою роль. Он сказал мне, что встречается с Жоржем в час дня. А я был там уже без пяти час. И видел, как Грегор подъехал к паркингу, вышел и торопливо направился в ресторан. Он был в хорошем сером костюме, а не в обычных джинсах и свитере, держался очень прямо. Я прошел на паркинг, где стояло еще несколько машин. Там не оказалось ни души, было очень холодно. Я воспользовался знаниями, которые почерпнул из учебника по ремонту автомобилей, так что все дело заняло несколько минут.

Конечно, Грегор мог бы погибнуть. Короче говоря, я вручил его судьбу Господу Богу. Я не убийца, и не смог бы собственноручно ликвидировать его. И потому выбрал усложненное решение, при котором моя совесть оставалась чиста.

— Его совесть оставалась чиста! Он столкнул машину в пропасть, и совесть у него чиста! У него не было доказательств, что Грегор говорит неправду. Ланцманн считал его сумасшедшим, а ведь Грегор действительно пришел на свидание со мной. И Ланцманн его убил! Он убил его, Марта!

Марта обняла меня за плечи.

— У меня самой слишком много на совести, чтобы я могла его судить…

Я затих. Я ведь тоже убивал. И теперь тоже принадлежу к этому весьма закрытому клубу, из членов которого никому не дано выйти. Марта задумчиво произнесла:

— Ничего не понимаю. Если он повредил тормоза у машины Грегора…

— Да нет же! Это была моя! Ты прочти: «Он был в хорошем сером костюме», — то есть в том самом, который в тот день был на мне. Это записано в больничной карточке.

Марта наморщила лоб:

— Но тогда…

— Он не верил, что я существую, так?

— Да. — Поэтому, увидев меня, решил, что это Грегор. Эта сволочь Ланцманн был убежден, что он гений. И с тобой он тоже так держался. Но в твоем случае не скажешь, что он преуспел. Ладно, продолжаем.

… Итак, Грегор окончательно исчез, а «Жорж Лион» лежит в клинике в коме. Каждый день я посещаю его и стараюсь изъять из его памяти последние обрывки воспоминаний об этой истории.

Теперь-то мне наконец стало окончательно ясно, что произошло. Грегор договорился со мной о встрече, но Ланцманн подстроил аварию, оказавшуюся гибельной для моего брата. А поскольку этот кретин Ланцманн никогда не верил в то, что рассказывал Грегор, а следовательно, в мое существование, увидев меня в клинике, он решил, что я и есть Грегор. Грегор, лежащий в коме и так удачно потерявший память! Он постарался стереть все следы Грегора из моего сознания, почему я и не помню про нашу встречу!

22 июня. «Жорж» быстро поправляется. Он считает, что у него лопнула шина. В моральном отношении он, похоже, в неплохой форме. Смутно помнит свою мать, немецкую проститутку по имени Ульрика Штрох, не знает, кто его отец, и убежден, что его брат, невыносимый и исключительно непослушный мальчик, умер много лет назад.

Что же касается автостопера, оказавшегося у него в машине, полиция не смогла установить его личность. Грегор мог бы и не посадить его к себе, но провидение было решительно на моей стороне. То, что он подобрал на дороге этого человека, полностью играет мне на руку. В шизоидном сознании «Жоржа» тот, кто был Грегором, теперь окончательно умер, исчез, ушел с дымом, позволю себе так выразиться…

После его выхода из больницы мне достаточно будет регулярно наблюдать его, чтобы иметь возможность контролировать ситуацию, восстанавливая нужные воспоминания, если в том появится необходимость, во время сеансов «релаксации». Я поставил на лед бутылку шампанского. Здоровье всех и всяческих идеалистов!

Я вскипел:

— Если бы Грегор не доверился Ланцманну, мы сегодня были бы вместе! А если бы Грегор не отыскал меня, он бы не погиб. Я второй раз убил его…

— Жорж, не говори глупостей. Ты устал, и я тоже. Ведь я уже вторые сутки без сна. Нам надо поспать. Утро вечера мудренее. Ты не против? Ты потерял много крови и долго так не выдержишь.