Бегущие во мраке - Эд Горман Страница 54

Покрутил. Орел. Решка.

– Вы ведь мне верите, дорогие телезрители? Обычная американская монетка, сами видите. Не упущу момента сообщить вам, что даже горжусь тем, что я американец. Оставайтесь у экранов. Сейчас я подброшу эту монетку и…

В студии на мгновение стало очень тихо.

– Орел – кандидат номер один, наш старинный приятель Уильям Корнелл, а решка – это падре.

Он снова показал монетку в камеру, покрутив так, чтобы всем было видно. Орел. Решка. Держал паузу, как опытный фокусник.

– Итак, мы готовы? – Он осклабился в камеру, приготовившись бросить жребий. Монетка подлетела высоко, вращаясь в воздухе, и наконец… упала в правую ладонь Джерарда. Тот взглянул на монету, а потом показал ее в камеру.

– Боже мой, – изрек он, снова осклабившись. – Похоже, у одного из этих двоих, сидящих перед нами, большие неприятности, не так ли?

В приступе страха он смотрел как зачарованный на поднимающуюся в воздух монету. Как она достигла пика, перевернулась и медленно начала опускаться, крутясь вокруг своей оси, рассекая застывший воздух…

Он знал, что должно выпасть.

Уильяма Корнелла посетила ужасная мысль: этого дня ждали слишком многие. За двадцать лет своего господства на политической арене Корнелл нажил себе столько врагов, что все они вряд ли поместились бы на целом футбольном поле. Он дискредитировал крупных политиков, распространяя о них небывалые сплетни, приписывая им изречения, которых те никогда не произносили, делая двусмысленные намеки, чтобы тем самым лишить их славы и популярности.

И вот сегодня его последний выход перед «вопящей толпой», как высказался какой-то консервативный журнал. «Вопящую толпу» составляли черные, феминистки, сектанты, учителя, неспособные научить творчески мыслить, геи, либералы и, в более вольной интерпретации, даже матери-одиночки.

Теперь все эти люди расположились удобно перед экранами своих телевизоров, в безопасности наблюдая за происходящим. Они притворяются, что считают все это ужасным бесчинством: «Только взгляни на этого несчастного… Конечно, я его всегда терпеть не могла, но ведь такого и врагу не пожелаешь, упаси бог…» А на самом деле в душе они желали ему именно этого. В душе они упивались его мучительным ожиданием неминуемой смерти. Он плакал, но ему больше не было стыдно. Сопли стекали у него по подбородку, попадали в рот. Вся по рубашка и галстук уже промокли насквозь. Но теперь ему было все равно. Какой смысл в гордости, если через несколько мгновений тебе предстоит умереть?

Он даже не слышал, что сказал Дэвид Джерард, когда взглянул на монетку, опустившуюся ему на ладонь. Удача напрочь отвернулась от Корнелла и этот вечер, он ни на йоту не сомневался, что его при кончат прямо сейчас…

Он со злостью взглянул на священника: вот кого Джерарду стоило убить первым. Может, падре на досуге развлекался с маленькими мальчиками или… Но нет. Священник был для убийцы ничтожеством. В то время как он, Уильям Дженнингс Корнелл, во всех отношениях весомая величина. Поэтому убить такого, как он, намного забавнее. Намного…

Он снова обмарал штаны, но и это его нисколько не потревожило. Когда он обмочился пару раз до этого, он мог, по крайней мере, остановить поток. А теперь-то что об этом беспокоиться?

Какого черта теперь о чем-то думать вообще?

Когда Дэвид Джерард схватил за волосы священника, оба бандита перевели взгляд в его сторону.

Джессика поняла, что у нее появилось несколько секунд, чтобы попробовать окончательно отстегнуть бомбу. Не сводя глаз с ближайшего надсмотрщика, она медленно продвигала руку в направлении бомбы.

Очень медленно…

И на этот раз она не кашлянула. Она поняла, что именно ее кашель привлекал внимание террориста. Очень медленно она опускала руку все ниже и ниже и…

Черт!

Бандит не только повернулся в ее сторону, но и пошел по направлению к ней. Сейчас он обнаружит отстегнутые ремни…

– Не уверен, с чего стоит начать, – сказал Милт, когда Шоу наконец до него дозвонился.

Милт Саймон изо всех сил старался быть полезным. Тридцать лет он провел за мытьем окон небоскребов и знал все тонкости своего дела, как никто другой. Он работал на платформах, крепившихся на крыше при помощи троса. Были предусмотрены также ремни безопасности, но, по правде говоря, от них мало толку, если вдруг сорвется трос, на котором крепится платформа.

Дядя Милта сорвался с высоты восемьдесят шестого этажа и, естественно, разбился насмерть. Один из парней в его бригаде провисел двадцать минут на ремне безопасности на высоте пятьдесят первого этажа, но потом все равно сорвался и разбился.

Когда Милт только начал заниматься своим рискованным делом, его жене постоянно снились кошмары и она умоляла его пойти на работу в страховую компанию, где так успешно работал ее брат. Но нет, это было не для Милта, мечтавшего о небоскребах. Здесь он чувствовал себя увереннее, чем где бы то ни было, вкушал истинный дух свободы и не испытывал ни малейшего страха.

Десять лет назад у него случился небольшой сердечный приступ, и Сара даже слышать не желала о небоскребах. Так что Милт осел в конторе. И вот теперь он пытался помочь своему другу Майклу Шоу.

– Ведь это твоя компания моет окна в нашем здании, верно?

– Да, – ответил Милт.

– Расскажи-ка мне поподробнее…

– Значит, так. Чтоб не терять времени, буду излагать предельно просто и кратко.

– Спасибо.

– На крыше есть небольшой гараж, откуда спускается трос до шестого этажа. К тросу прикреплена маленькая «корзина», в которой стоит рабочий, когда моет окна. Она намного безопаснее, чем в былые времена, поверь мне. Управляться с ней очень просто.

– От нее много шума?

– Да почти никакого.

– Отлично.

– У меня займет час, чтобы до вас доехать, и я…

– Спасибо, Милт, но часа у меня нет.

– Я смотрю трансляцию Восьмого канала. Ужасное зрелище.

– Ладлоу сможет помочь мне выбрать нужный трос?

– Конечно. Ладлоу или любой из его людей.

– Теперь расскажи об окне.

– Это будет нелегко, Майкл. Изнутри нет проблемы открыть окно. Но снаружи…

– Я запишу все, что ты мне расскажешь.

– Значит, так…

И Милт предельно ясно и кратко изложил все, что знал.

Как только начальник тюрьмы Эткинсон вышел за дверь, в его кабинете раздался телефонный звонок. Он спешно вернулся и успел поднять трубку только после четвертого звонка. Кто бы ни звонил сегодня ночью, ничего хорошего это не сулило.