Четверо слепых мышат - Джеймс Паттерсон Страница 55

– Ну вот, Нана и пришла. Действительно поела немного солянки, что я приготовил. Сказала, что очень вкусно. Что, может, когда-нибудь я стану знаменитым шеф-поваром. Потом объявила, что я некоторое время поживу у вас в доме. Объяснила почему. Каким-то своим, волшебным, образом она сумела уладить вопрос со Службой детского соцобеспечения. Это был первый случай из тех, когда Нана меня спасала. Первый, но не последний.

Я кивнул, продолжая слушать. Сэмпсон еще не закончил своего повествования.

– Именно она помогла мне после школы определиться в армию. Потом, после окончания службы, в полицейскую академию. Она твоя бабушка, но мне она ближе, чем родная мать. И у меня никогда по-настоящему не было отца. Мы оба росли без отцов. Я всегда считал, что поначалу это нас и сблизило.

Это было совсем не в духе Сэмпсона – откровенничать и изливать душу. Я по-прежнему молчал. Не имея представления, куда он клонит, я, однако, давал ему возможность выговориться.

– Так что я всегда знал: не смогу я быть хорошим отцом или хорошим мужем, нет во мне этой жилки. Просто нутром чуял. А ты?

– У меня были некоторые страхи, пока я не повстречал Марию, – сказал я. – Потом они как-то ушли сами собой. Большая часть по крайней мере. Я узнавал Марию – и чувствовал, что мне хорошо с ней. А в тот день, когда я впервые взял на руки Дэймона, остаток страхов почти полностью улетучился.

Сэмпсон вдруг заулыбался, потом начал смеяться:

– Знаешь, Алекс, я познакомился с одной женщиной. Странная штука, но с ней я чувствую себя счастливым и могу доверить ей все свои секреты. Посмотри на меня – я сияю, точно чертова тыква на Хэллоуин.

Теперь мы уже оба смеялись. А почему бы и нет? Я впервые видел Сэмпсона таким, а мы дружили бог знает сколько времени. – Конечно же, я обязательно как-нибудь все испорчу, – добавил он, но все равно продолжал счастливо смеяться. Почти весь остаток пути мы пробалагурили. Мать честная, Джон Сэмпсон влюбился!

Ей звали Билли.

Мама Нана всегда говаривала: «До завтрака смех, к ужину слезы». Если у вас есть семейство, то вы знаете: как бы нелепо эти слова ни звучали, в них есть своя правда.

Когда я в тот вечер приехал домой, то увидел перед нашим домом, на Пятой улице, красно-белый автомобиль «скорой помощи».

Поспешно заглушив мотор моего «порше», я пулей выскочил из машины.

Шел дождь, и резкий, холодный ветер пополам с водой ударил мне в лицо. Почти ничего не видя за пеленой дождя, я, грохоча башмаками, взбежал по ступеням и ворвался в дом. Сердце мое колотилось, как молот, а голос внутри твердил: «Нет, нет, нет».

Я услышал доносившиеся из гостиной голоса и ринулся туда, ожидая самого худшего.

Мама Нана и дети сидели на нашем старом диване. Все они держались за руки.

Напротив них сидела женщина в белом врачебном халате. Я узнал доктора Кайлу Коулз, которая в ту памятную ночь хлопотала над попавшим в беду Рамоном.

– Ты пропустил самое увлекательное, – сказала Нана, увидев, как я вхожу в комнату.

– Можешь себе такое представить, папа, – вступила в разговор Дженни, – ты – и вдруг пропустил что-то захватывающее.

Я перевел взгляд на доктора, сидевшую в мягком кресле.

– Здравствуйте, доктор.

У нее была хорошая улыбка.

– Рада снова вас видеть.

Я опять повернулся к Нане:

– Так что же такое захватывающее я пропустил? Для начала скажи, что делает у дверей машина «скорой помощи»?

Она пожала плечами:

– Я решила, что у меня сердечный приступ, Алекс. Оказалось, это был просто легкий обморок.

– Нана не помнит, как потеряла сознание, – пояснила доктор Коулз. – В это время я как раз была неподалеку, на вашей улице. Я работаю с группой семейных врачей, которые предоставляют медицинское обслуживание жителям Юго-Восточного Вашингтона. Так некоторым людям легче получать медицинскую помощь. Больше персонала и, безусловно, большая доступность.

– Мама Нана потеряла сознание? – перебил я. – И что же потом?

– Дэймон увидел машину «скорой помощи», побежал и привел меня. Нана к тому времени уже пришла в себя. У нее было нарушение сердечного ритма. Это означает, что сердце бьется часто и очень слабо. Частота пульса на руке была меньше реальной частоты биений сердца, а значит, могла быть снижена циркуляция крови. Мы возили ее в больницу сделать некоторые анализы.

Нана передернула плечами, как бы отказываясь воспринимать ситуацию всерьез.

– Потеряла равновесие, грохнулась на кухне. Всегда ожидала, что это случится именно там. Дэймон и Дженни оказались на высоте, Алекс. Вовремя подхватили выпавшее из рук знамя. Теперь для разнообразия они обо мне заботятся. Она засмеялась, а вслед за ней – и доктор Коулз. Я порадовался, что обе способны находить что-то смешное в этой истории.

– Мы вас задерживаем. Уже поздно, – сказал я доктору.

Доктор Кайла улыбнулась. Оптимистичной, ободряющей улыбкой врача у постели больного.

– Нам было так хорошо вместе, что я решила немного посидеть. Мне действительно нужно навестить еще одного пациента, но мистер Брайант вернется с работы не раньше десяти.

– И поэтому вы решили дождаться моего возвращения, – догадался я.

– Да, я сочла, что так будет лучше. Нана говорит, вы большей частью возвращаетесь поздно. Не могли бы вы уделить мне несколько минут?

Мы с ней вдвоем вышли на крыльцо. Дождь лил как из ведра, с шумом обрушиваясь на козырек, и воздух был сырым и холодным. Доктор накинула на себя серый свитер.

– С вашей бабушкой мы уже поболтали об этом, – сказала она. – Нана попросила, чтобы я побеседовала и с вами, ответила на все ваши вопросы. Я бы никогда не позволила себе действовать у нее за спиной или вести себя по отношению к ней снисходительно.

– Это вы правильно рассудили, – отозвался я. – Думаю, вы скоро обнаружите, что по отношению к ней очень трудно держаться снисходительно.

Кайла вдруг засмеялась:

– О, мне-то это хорошо известно. Миссис Реджина Хоуп Кросс учила меня в восьмом классе. Для меня, пожалуй, она до сих пор остается самым вдохновляющим преподавателем из всех, что у меня были. Включая студенческие годы в университете Брандейса [44]и на медицинском факультете в Тафтсе [45]. Подумала, что должна представить вам свое резюме.