Пятый всадник - Максин Паэтро Страница 55

Глава 107

Юки и Синди стояли в коридоре неподалеку от входа в зал 4А, привалившись спинами к холодной мраморной стене. Из дверей валила возбужденная публика.

Синди тоже испытывала изрядное волнение, так что живший в ней газетчик выпалил вполне естественный вопрос:

— Как ты думаешь, чем все кончится?

Мимо прошла плотная кучка адвокатов защиты и представителей ответчика; больничные администраторы горячо обсуждали ход процесса. От одной такой старой лисицы в твидовом костюме донеслось:

— Слава Богу, что у нас есть Крамер! Отлично переломил ход процесса. Не юрист, а суперзвезда!

Вслед за ними, едва не наступая противникам на пятки, гордо шествовала О'Мара со свитой. Лицо женщины-адвоката было царственно непроницаемым. Любопытно отметить, что стоило ей приблизиться к лифту, как его двери услужливо распахнулись сами, будто поджидали хозяйку.

— Юки? — напомнила о себе Синди. — Отвечай как профессионал: к какому решению придут присяжные?

Юки уловила в голосе Синди чуть-чуть взвинченные нотки, отметила, как та прилепилась к адвокатам взглядом, и поняла, что подруге не терпится атаковать их вопросами на ступенях судебного здания.

— Ну, обе стороны проявили себя исключительно хорошо, и процесс вышел хоть куда, — начала Юки. — Тем не менее, в гражданских исках не существует понятия «разумные основания для сомнения», и подобные дела решаются обычно по принципу «перевеса доказательств». А у каждого из присяжных имеется свое собственное понимание, что же это такое — перевес доказа…

— Да поняла я! Ты сама-то как думаешь?

— Подбрось монетку, Синди. Я уж не говорю, что присяжные вообще могут разойтись во мнениях, и тогда процесс признают недействительным.

Синди поблагодарила, сообщила, что выйдет на контакт попозже, и бегом кинулась на лестницу.

Юки дождалась следующего лифта, села в кабинку и затем просто смотрела, как цифры на индикаторе снижаются с четырех до одного.

Выйдя в вестибюль, она миновала круглый стол поста охраны и ступила на улицу, в свежий воздух октября.

Возле ступеней колыхались две людские кучки, плотно сбитые из репортерских спин и локтей: одна вокруг Ларри Крамера, вторая вокруг Морин О'Мара. Лес микрофонных штанг, пучки проводов, тянущихся к мини-фургонам с «тарелками», передающими изображение и звук на космические спутники…

Каким бы ни был исход дела, как Крамер, так и О'Мара устроили себе первостатейную рекламу.

Минуя суетливые толпы, Юки подумала о том, что каких-то два месяца назад она тоже вела судебный процесс, где проявила себя, будь здоров. Что тоже стояла на вот этих ступеньках и ее точно так же окружала пресса…

Казалось бы, чем не повод для зависти? Но нет, за последние недели она стала иным человеком…

Свою машину Юки нашла там, где оставила, — возле парковочного автомата в трех кварталах от здания суда.

Она вытащила купон из-под «дворника», положила его в сумочку, нашарила в ней ключи и наконец села за руль.

Включила зажигание — и осталась просто недвижно сидеть, глядя на привычный поток машин, на деловитых пешеходов, погруженных в свои повседневные дела и думы…

Мир, которому нет до нее никакого дела. Мир, в котором для нее не осталось места.

В груди взметнулся вихрь великой горечи и тоски. Это произошло так быстро, так неожиданно, что она даже не смогла понять толком, что с ней творится. Юки крест-накрест положила руки на руль, уронила голову и всхлипнула.

В этот вечерний час мы с Клэр сидели в «Сьюзи», и аромат поджаренной, с хрустящей корочкой, свинины заставлял нас пускать слюнки, а желудки — сердито ворчать и урчать. Пока подтягивались остальные, Клэр рассказывала мне о случае на работе, который буквально ранил ее в самую душу. Все началось сегодня утром, в еще ранние, темные часы.

— Девочка девятнадцати лет, предположительно самоубийство. Повесилась на проводе электроудлинителя, обмотанном вокруг двери в ванную комнату…

— Вокруг двери?

— Ага. Один конец привязан к ручке, а второй пропущен сначала понизу, под дверью, затем поверху, а потом уже вокруг ее шеи.

— Мама дорогая!

— Вообще тут какая-то загадка, — заметила Клэр, наливая нам обеим по бокалу пива из запотевшего кувшина. — Единственным свидетелем был, разумеется, ее бой-френд, гнилой тип, склонный к рукоприкладству. Он набрал девять один один и заявил, что, мол, повесилась после очередной размолвки. И видишь ли, он это обнаружил, вынул ее из петли и давай делать искусственное дыхание… Ах да, еще один штришок. Девушка была беременна. Да-да… Так вот, сначала прибыли бравые пожарные, быстренько сориентировались и решили: «Ага! Ставим боевую задачу: спасем еще не рожденного ребенка!» И как начали ее оживлять… Затем прибыла «скорая» — и эти туда же… Дальше — больше: народ в госпитале понял все с ходу, и — раз! — кесарево сечение. Затем ее передают мне. Четыре раза она попадала в переплет: ее разрезали, повсюду синячищи, ожоги от электроударов, травмы спины и шеи… Я стою и даже толком не могу понять: из какой мясорубки ее вынули? Что теперь прикажете думать? Что девчушку прикончил бой-френд, который теперь все пытается выдать за самоубийство? Или же следы насилия просто-напросто объясняются попытками ее реанимировать?

— Ну а ребенок-то?

— А, ну да… Плод оказался слишком маленьким и слабым, всего-то двадцать шесть недель… Впрочем, пару минут прожил в больнице.

Тут Лоретта сбросила нам на стол меню и тарелочку с чипсами, по ходу дела сообщив Клэр, что та выглядит просто сногсшибательно в темно-синем, и, уведомив меня, что — судя по цвету лица и внешнему виду — мне давно пора взять отпуск.

Я подчеркнуто любезно поблагодарила Лоретту, предупредила, что заказ мы сделаем позже, когда появятся Синди с Юки, после чего отправила ее за хлебом. И вновь повернулась к Клэр.

Наш патологоанатом в очередной раз вздохнула:

— Итак, что получается: двойное убийство или самоубийство? Для окончательных выводов еще слишком рано, мне придется идти вспять, опросить всех свидетелей, причем конкретно, по минутам, что и как…

Клэр замолчала, и я обернулась.

На входе стояла Синди.

Ее серый, как шерсть у котенка, свитер удачно оттенял розовые щечки и взбитые белокурые волосы. Впрочем, морщинки беспокойства на лбу все же проступают…

Полуприкрыв глаза, она поинтересовалась, как мы с Клэр поживаем и нет ли у нас планов, надавать друг другу тумаков.

Тогда я встала, подошла к ней и крепко потискала в объятиях.

— Прости меня, Синди, — сказала я. — Ты правильно сделала, что выступила с тем материалом про Гарзу. Это действительно твоя работа, зря я на тебя кидалась.