Икона и крест - Билл Нэйпир Страница 55

К лету пища закончилась. Даже мастифы Ральфа Лейна отправились в котел. Туземцы воспользовались такой возможностью и стали грозить нам полным истреблением. Лейн вышел против них в поход. То было дурное, кровавое дело, принесшее нам голову индейского вождя, Уингины. Я предполагаю, что только так мы могли избавиться от их все более наглых нападений и наконец-то вздохнуть свободно. Еще через неделю капитан Стаффорд принес поразительную новость: с Дальних отмелей он разглядел огромный английский флот. К нам на помощь прибыл сэр Фрэнсис Дрейк с двадцатью тремя кораблями. Колонистов забирали домой. То, что для них было спасением, для меня обернулось настоящим бедствием.

Стоило сэру Дрейку бросить якоря, как разразилась буря. Волны за Дальними отмелями становились все выше и вызывали все большие опасения. От флота к нам направились баркасы. Мы потащили к берегу наброски мистера Уайта, сундуки с минералами и растениями, собранными нами же, а также личные вещи джентльменов.

И вот теперь, как ни печально, порядок остался в прошлом. Поселенцев, среди которых было немало военных, все эти месяцы едва удавалось держать в узде. Лейн добивался подчинения, лишь время от времени кого-то вешая. Но сейчас буря усиливалась, и все испугались, что Дрейк поднимет якоря и исчезнет за горизонтом, оставив нас на милость дикарей, у которых теперь был повод ненавидеть колонистов. Моряки Дрейка так испугались бури, что и вправду угрожали бросить поселенцев.

Ральф Лейн первым ступил в ожидавший баркас, а за ним последовали остальные джентльмены. Их сундуки остались на берегу и были поручены морякам.

Я судорожно рассовывал вещи по сундукам Хэрриота, Рауза, Уайта и остальных, оставив свой тайный дневник напоследок. Теперь, когда мачты кораблей раскачивались все сильнее, я выбежал из хижины мистера Уайта и сквозь стену дождя понесся к своей лачуге.

У меня уже не осталось времени на камушки и странные морские раковины. Я отбросил в сторону соломенную подстилку, схватил дневник, спрятал его у себя на груди и выбежал обратно.

— Огилви! Сюда!

Мармадьюк неистово махал мне рукой. Я подбежал и отправился вслед за ним в его хижину.

— Ради бога, помоги мне вот с этим! И побыстрей!

Он пытался упихнуть в свой сундук невозможное количество вещей. Что крышка не закроется, мог увидеть и ребенок.

— Сэр! — сказал я. — Так не годится!

— Будь ты проклят, Огилви! Нашел время грубить! Сядь на чертову крышку!

Но заставить ее закрыться не могло ничто. Минуты уходили. Наконец Сент-Клер выругался, оставил крышку в покое и начал перебирать свои вещи, беря их по очереди в руки и решая, что оставить. К несчастью, он хотел забрать сразу все. Я обезумел.

— Сэр! — прокричал я опять. — Мы должны идти!

— Тогда помоги мне вытащить этот чертов сундук!

Мы принялись толкать сундук. Он был такой тяжелый, что едва двигался. Мы закрепили дверь хижины, чтобы ее не закрывало ветром. Когда я выглянул, то, к своему ужасу, увидел, что последний баркас сталкивают на воду. Люди дрались, пытаясь попасть на борт. На волнах уже появились барашки, а флот сэра Дрейка постепенно исчезал за стеной дождя.

Увидев это, Мармадьюк закричал, бросил свой сундук, грубо меня оттолкнул и помчался к берегу. Я припустил следом. В ушах стучала кровь, сердце разрывалось. Но было поздно. Когда мы добежали до берега, баркас виднелся уже в трехстах футах от нас. Его мотало на волнах, и под весом людей на борту он, того и гляди, мог пойти ко дну. Один отставший кричал и размахивал руками; волны доходили ему до горла. Моряки не обращали на него внимания: им хватало забот с тем, чтобы остаться на плаву. Тот перестал махать и, покинутый, наблюдал за удалявшимся спасительным баркасом. Наконец он развернулся и пошел к берегу.

Это был Саймон Солтер.

Когда последний баркас поднялся повыше, я узнал одного из моряков, Турка. Он тоже меня увидел и отнял руку от весла, чтобы махнуть мне: „Все безнадежно!“ Зайдя за Дальние отмели, они начали выбрасывать за борт сундуки. Образцы и семена, которые с таким трудом мы собирали весь этот год, дневники, карты, наброски — все отправилось в воду.

Что-то еще там произошло, я не сразу смог разглядеть. Но тут ветер стал чуть тише. Увиденное заставило меня ужаснуться. Рабов — черных мужчин и женщин — тоже выбрасывали за борт! На палубе шла ожесточенная борьба. Собравшиеся вместе баркасы вот-вот могли разбиться о корабль. И с них на судно хлынули моряки. Они карабкались по сети, сброшенной с борта.

Похоже, корабль освобождали от рабов, чтобы дать место матросам. Я видел, что многие рабы не умели плавать. Они сбились в кучу — плотную, черную, бурлящую, постепенно уходящую под воду кучу!.. Несколько сотен смогли доплыть до суши и жались друг к другу на узкой отмели.

— Неужели христиане способны на такое?! — прокричал я Мармадьюку.

— Не будь дураком, Огилви! Они же рабы!

— Но у них нет ни еды, ни оружия! Дикари разрежут их на куски!

Я знал, о чем говорю. Хуже всех были женщины-индианки: при помощи острых морских раковин они сдирали с живых пленников кожу или растягивали их выпущенные внутренности по земле, на съедение псам.

— Позаботься лучше о себе — чтобы такая участь не постигла нас, людей просвещенных!

С видом человека, приговоренного к смерти, Солтер с трудом вышел на берег и встал рядом с нами. С его штанов и порванной рубахи лила вода. Мы наблюдали, как раскачиваются многочисленные мачты. Сквозь дождь их было видно все хуже. Наконец корабли, один за другим, исчезли из вида.

Мы смотрели друг на друга, потерявшие дар речи и ошеломленные. Три белых человека — единственные белые люди на земле, полной дикарей. И мы остались без всяких средств к существованию».

Наверное, этот шум мне снится: большая пушистая собака скребется в дверь кухни. Меня продолжают трясти до тех пор, пока я наконец не просыпаюсь. Лицо Зоулы всего в нескольких дюймах от моего уха.

— Гарри! — взволнованно шепчет она. — Кто-то пытается попасть в дом!

Секунда — и я вылетаю из постели, натягивая брюки. Еще несколько драгоценных секунд уходит на поиски спортивной куртки. Я надеваю ее через голову. Босиком крадусь с Зоулой к двери спальни и прислушиваюсь. Сперва слышу только шум ветра в листве деревьев, а потом опять: осторожный повторяющийся шорох, словно собака пытается открыть дверь.

По коридору беззвучно идет Долтон.

— Я разбудил Дебби.

— Администратору звонили? — спросил я.

— Телефон прямо у двери. А мобильники здесь не работают.

У меня промелькнуло удивление. Откуда ему это известно? Можно подойти к окну и завопить, отпугнуть непрошеных гостей… Появилась Дебби, полностью одетая и дрожащая — несмотря на жару.

— Почему бы не включить свет? — предлагает она шепотом. — Отпугнем их!