Когда красное становится черным - Цю Сяолун Страница 55

– А еще она студентка университета. Ей нравится твоя работа, так она мне сказала.

Он понял, что его мать уже все обдумала. Это нисколько его не удивило.

– Да, она студентка Фуданьского университета, – кивнул Чэнь. Он не решился рассказать матери об их первом знакомстве, когда она работала «девушкой К» в приватных комнатах клуба «Династия».

Ему повезло, что мать больше не стала развивать эту тему, поскольку была еще очень слаба. Он же подумал, что ему хорошо живется и одному. Если она мечтает изменить его личную жизнь, находясь в таком болезненном состоянии, почему бы ей не позволить это.

Он не был сторонником конфуцианства, несмотря на влияние отца. Как и многие другие люди его поколения, Чэнь верил, что конфуцианская идеология больше служит мотивацией поступков, нежели решает проблемы. Но все же старший следователь считал, что его главный долг – быть почтительным сыном. Это то, что должен делать мужчина, – обеспечивать родителей в старости и по возможности делать их счастливыми.

Он содрогнулся при мысли, что есть люди, которые отказываются платить за лечение родителей в больнице. И о тех, кто не может это сделать вообще. И это, конечно, не их вина. Чэнь мог оплачивать, занимая свою должность.

Когда-нибудь он сможет сделать свою мать счастливой, женившись, а сейчас его главный приоритет – это хорошо выполнять обязанности старшего следователя полиции. Согласно конфуцианской этической системе, ответственность перед страной важнее, чем перед семьей.

А что касается Белого Облака, то он сказал матери, что она была временной помощницей. Он не знал, пересекутся ли снова их пути. Конечно, предвидеть, что предпримет мистер Гу, невозможно В голову Чэню пришли две строки:

Он подумал, что забыл эти стихи, написанные Сюй Чжимо, и удивился, почему именно сейчас они всплыли в его памяти. Не из-за ее ли имени? Или из-за чего-то еще?

Юя разбудил телефон.

Это говорил Чэнь:

– Адрес Бао – дом 361, улица Цзюньгунлу. Второй этаж. Это в районе Янпу.

Юй спросил:

– Откуда у вас эта информация?

– Связи, – расплывчато ответил Чэнь.

По голосу начальника было слышно, что он не очень-то и хотел вдаваться в подробности. Юй это понял.

– Я на верном пути, – продолжил Чэнь. – Ни слова Почтенному Ляну или кому-то еще. Встретимся там.

Это был сюрприз для Юя. До сих пор Чэнь оставался в тени.

Когда Юй доехал до Цзюньгунлу, старший следователь уже ожидал его, дымя сигаретой.

До 1949 года это был район трущоб. Его реконструировали в начале пятидесятых, когда строились дома для отдельных рабочих, чтобы показать превосходство социалистической системы. Потом все застопорилось, когда город, раз за разом, начали сокрушать политические встряски.

Эта территория тогда считалась особой, потому что постройки явно отличались своей нестандартностью от других частей города. Территория получила название «забытый уголок».

В последние годы этот «уголок» превратился в одну из улиц, где сосредоточились провинциалы, так как здесь была низкая арендная плата, и где они получали нелегально средства от субаренды. Обычно в одной комнатке ютились пять или шесть человек, когда они впервые приезжали в город. Когда их финансовое положение стабилизировалось, они съезжали из этих мест.

– По имеющейся у меня информации, Бао проживает здесь один в маленькой комнате, – сказал Чэнь. – Он живет здесь несколько месяцев. У него нет постоянной работы, он существует на средства, полученные от работы по сокращенному графику в компании по благоустройству территории.

– Если у него есть своя комната, то дела его совсем не плохи, – прокомментировал Юй.

Дом Бао, номер 361 по улице Цзюньгунлу, был одним из первых двухэтажных домов, построенных для рабочих в пятидесятых годах. Он отличался и от утонченного стиля шикумэнь, и от современных новых домов. Дом состоял скорее из частей, нежели из квартир. В каждой части проживало несколько семей. У каждой семьи было по комнате и общая кухня. Комната Бао первоначально была с балконом, через который можно было пройти на кухню. Внизу располагался маленький ресторанчик, похожий на перестроенную комнату.

Чэнь и Юй поднялись по лестнице. На их стук в дверь вышел высокий худощавый молодой человек лет шестнадцати-семнадцати. Бао выглядел как недоразвитый зеленый росток фасоли. Его маленькие глазки при виде Юя в форменной одежде расширились от страха. Комната Бао была настолько пустой, что Юй вряд ли видел что-нибудь подобное. В ней почти не было мебели. Он увидел фанеру, положенную на две бамбуковые табуретки, вместо кровати, а чуть подальше в беспорядке лежала куча картонных коробок. Там же был сломанный стул и нечто похожее на студенческую парту.

– Давайте расколем этот орешек здесь, – прошептал Чэнь.

Это не было похоже на Чэня, который всегда считал обязательным выполнить надлежащую процедуру от начала до конца. Но Юй знал, что их поджимало время. Если они отведут Бао в управление, то к допросу присоединятся и секретарь парткома Ли и остальные и тем самым могут затормозить процесс.

Сегодня четверг. Они должны знать всю правду от Бао прежде, чем состоится конференция, намеченная на пятницу.

– Тебе лучше все рассказать, – сказал Чэнь Бао. – Если скажешь, что ты сделал утром седьмого февраля, следователь Юй сможет отчасти помочь тебе в этом деле.

– Вы все знаете, молодой человек, – сказал Юй, – и если вы будете сотрудничать с нами, то мы постараемся смягчить наказание.

Следователь Юй не был уверен, что может давать такие гарантии, но он поддерживал Чэня.

Им некуда было сесть, кроме как на сломанный стул. Бао сидел на корточках у стены, скрючившись, как поникший росток боба.

– Я не знаю, о чем вы, господа, – сказал он, не глядя ни на того, ни на другого.

– Допросите его, – сказал Чэнь, – а я обыщу комнату.

Юй отметил, что Чэнь этим утром снова отошел от своего стандартного поведения. У них даже не было ордера на обыск.

– Хорошо, – сказал Юй, взяв игру на себя. – Бао, где вы были утром седьмого февраля? Мы знаем, что вы делали, так что нет смысла отпираться.

Возможно, Бао был слишком юн. Он не знал, что полиции необходимо иметь ордер на обыск, прежде чем они могут обыскивать комнату. Но он тем не менее уклонился от вопросов Юя и автоматически твердил, что не причастен к какому-либо преступлению.

Чэнь ворошил коробки. В коробке из-под обуви он нашел пачку бумаг, скрепленных резинкой.

– Это рукопись, которую ты взял в то утро у Инь, – произнес Чэнь таким спокойным голосом, как если бы был уверен в этой находке.