Медовый месяц - Говард Роуэн Страница 56

— Я ужасно проголодался, — тихо сказал он. — А ты?

Она приподняла голову вместе с подушкой, и ее взгляд уперся в портрет у противоположной стены. Нора долго смотрела в собственные глаза на портрете и думала о том, есть ли еще на белом свете такой человек, как она.

— Да, — наконец ответила Нора мягким голосом. — Я тоже проголодалась.

Нора стояла над большой кухонной плитой фирмы «Викинг», верхняя часть которой была покрыта отполированным до блеска листом нержавеющей стали. Когда Джеффри вошел на кухню, Нора вела себя как во сне.

— Да, ты была права, — сказал он. — Душ действительно подействовал на меня освежающе.

— Вот видишь, я же говорила тебе, — улыбнулась она. — Нора лучше знает.

Он подошел к ней сзади и обхватил за плечи обеими руками.

— Ты уверена, что я здесь ничем не могу тебе помочь?

— Ничем, дорогой, я сама справлюсь.

Она потянулась за лопаточкой и подумала, что он действительно ничем не может ей помочь. Нора уже приняла окончательное решение, и теперь ничто не остановит ее. Когда он уселся за стол, она в последний раз перевернула на сковородке подрумянившийся омлет. «Назад пути нет. Я должна сделать это. Причем именно сегодня вечером».

— О, я забыл сказать тебе, — вдруг вспомнил Джеффри. — Помнишь того фотографа из журнала? Так вот, он должен приехать к нам в следующие выходные, чтобы сфотографировать нас для статьи.

— Значит, ты окончательно все решил и не собираешься отступать?

— Что ты имеешь в виду? Что я намерен известить весь мир о том, что считаю себя самым счастливым человеком на свете? Да, я решил сообщить, что Джеффри Уокер и Нора Синклер являются благословенной супружеской парой. Знаешь, сейчас я готов предстать перед публикой в качестве счастливого мужа.

Нора натужно засмеялась.

— Что тут смешного? — удивился Джеффри.

— Ты сказал это так, словно предложил для продажи акции на фондовой бирже. Как-то слишком по-деловому.

Нора повернулась к плите и лопаточкой переложила омлет со сковородки на тарелку. А потом еще целую минуту сидела напротив Джеффри и молча наблюдала, как он жадно поглощает один кусок омлета за другим. Джеффри выглядел довольным и счастливым. Впрочем, почему бы и нет?

— Итак, расскажи мне подробнее о своем последнем романе, — попросила она равнодушным голосом. — Там действительно все заканчивается повешением?

Джеффри кивнул:

— Знаешь, мне приходилось описывать смерть на гильотине, поединки на мечах, всевозможные пожары, но при этом я никогда не заканчивал роман виселицей. — Он хотел рассмеяться, но вдруг схватился рукой за горло и издал какой-то сдавленный звук.

Нора сделала вид, что услышала смех.

— Знаешь, Нора, — продолжил он, — нам нужно поговорить…

— Что с тобой, Джеффри?

Он широко открыл глаза, продолжая сдавливать рукой горло.

— Ничего, — с трудом просипел он и натужно закашлялся. — О чем я говорил? Ах да… нам нужно поговорить с тобой насчет…

Он снова остановился и мгновенно побагровел от напряжения. Нора пристально следила за каждым его движением. Конечно, яд уже подействовал, но не так сильно, как должен был. Может быть, она в спешке уменьшила дозу? К этому моменту он уже должен корчиться на полу. Что-то здесь не так.

— О чем я говорил? — снова переспросил Джеффри внезапно осипшим голосом, но с трудом закончил эту фразу. Все его тело задергалось и начало сползать со стула. Еще через мгновение Джеффри стал повторять одни и те же слова, напоминая старый испорченный проигрыватель с постоянно заедающей пластинкой. — Мы должны поговорить с тобой… должны поговорить… должны поговорить… медовый месяц…

В конце концов он схватился обеими руками за живот, застонал от боли и беспомощно уставился на Нору налитыми кровью глазами.

Она встала со стула, подошла к раковине, набрала стакан холодной воды, а потом, закрывая руки спиной, высыпала в него огромную дозу простигмина. Ее бывший муж Том, работавший кардиологом, называл это средство простым словом «наскок». В сочетании с хлор-хинин-фосфатом, который она подмешала Джеффри в омлет, данное средство ускорит процесс удушья и быстро приведет к остановке сердца. Причем все эти препараты в считанные минуты растворятся в организме без остатка.

— Вот, выпей, — решительно предложила она Джеффри, протягивая стакан.

Он закашлялся и посмотрел на нее, уже чувствуя себя не в состоянии сфокусировать зрение на одном предмете.

— Что… это?

— Выпей, — настойчиво повторила Нора. — Это тебе поможет.

Плоп. Плоп. Пшик. Пшик.

Он отчаянно ломал голову, тщетно пытаясь связать концы с концами и собрать воедино разрозненные кусочки этой загадки. И она вдруг стала его личным делом, делом О'Хары-Туриста. И все так или иначе было связано с той таинственной дискетой, которую он захватил перед зданием Центрального вокзала. А на ней список имен, адреса, банковские счета, огромные суммы денег.

Да еще тот парень из пиццерии, который пытался пристрелить его.

Но кто стоит за всем этим? Обыкновенный продавец или шантажист? А может быть, это его собственные люди?

И чего им всем надо? Интересно, они знают, что он скопировал файл, или просто подозревают его в этом?

«Они не верят мне, а я не верю им». В общем, дожили. Неужели сейчас во всем мире так происходит?

Как бы то ни было, все свободное время, включая, разумеется, и тот счастливый день, который он провел со своими ребятами на стадионе «Янки», О'Хара продолжал изучать список имен, тщетно пытаясь вникнуть в существо дела. К сожалению, он был далеко не гением в подобных вопросах.

Ясным представлялось только то, что люди из этого списка незаконно хранили свои деньги на оффшорных банковских счетах.

И не просто деньги, а более миллиарда долларов.

Он уже пытался связаться с некоторыми банками, указанными в этом списке, но все без толку. Он даже позвонил по домашним телефонам некоторым лицам из того же списка, но с таким же успехом. Да и что он хотел услышать от них? Что они признаются в незаконных финансовых махинациях?

В тот поздний воскресный вечер он просматривал последний номер газеты «Нью-Йорк таймс», чтобы как следует подготовиться к очередному разговору с Норой Синклер, как вдруг ему в глаза бросились знакомые имена. Вот это удача! Наконец-то! Три, четыре, пять, девять, одиннадцать фамилий из того самого таинственного списка. И все они принимали участие в светской вечеринке в ресторане «Уолдорф-Астория».

И ему показалось, что он многое понял. По крайней мере то, почему его решили убрать. Хотя бы потому, что он в принципе мог что-то знать о той дискете.