Доброй ночи, любовь моя - Ингер Фриманссон Страница 56

* * *

Она лежала на поваленном стволе. Над ней вилась мошкара. Повсюду жужжало, шуршало и пищало.

Она слышала, как остальные разбивают лагерь. Она неподвижно лежала на стволе. Мошки облепили уголки глаз, но она слишком устала, чтобы их отгонять. До нее доносились воркующие возгласы Мартины, довольные и насмешливые, мягкие, как выкрики гиббонов высоко в ветвях.

Сквозь ресницы она видела мельтешение, слышала голоса, крики.

* * *

Где-то вдалеке грохотала гроза, она открыла глаза тогда, когда упали первые капли. Она еще ни разу не видела дождь с этой точки, снизу. Капли были белые, точно жемчужины, Жюстина лежала, а они падали, затопляли ее, впитывались в кожу и одежду, очищали, бодрили ее тело.

Бен сидел на корточках под навесом. Он переоделся в саронг и сейчас что-то помешивал на жестяном блюде, укрепленном над костром.

– Жюстина? – позвал он.

– Да.

– Все в порядке?

– Да.

– Есть хочешь?

– Не знаю. Может, и хочу.

– Переоденься во что-нибудь сухое.

Она посмотрела на кончики пальцев. Кожа сморщилась, словно она долгое время провела в ванне. Ладони были все в занозах.

Она сказала Бену:

– У меня кончики пальцев синие.

Она не знала, как сказать «синяки» по-английски.

Бен рассеянно кивнул.

Между деревянными палками был натянут кусок полиэтилена. Пригнувшись, Жюстина перебежала туда. Под навесом уже сидели Хенрик и немецкая пара. Жюстина скинула рюкзак. За стволами сверкнула молния. Тут же загрохотало.

– А где остальные? – спросила она.

– Пошли смотреть водопад.

Она опустилась на землю и попыталась развязать мокрые шнурки на кроссовках. Штаны были в прорехах, разбитое колено кровоточило. Вещи, лежавшие в рюкзаке, были упакованы в пластиковые пакеты, они не промокли, а вот содержимое поясной сумки превратилось в месиво: таблетки от головной боли, три тампона, блокнот для записей и несколько бумажных носовых платков.

Жюстина достала полотенце и стала вытираться. Парень в майке «Пепси» бродил в воде с рыболовным сачком. Время от времени он вытаскивал сачок, вынимал рыбу и совал ее в карман. Вскоре он вылез из реки и отнес улов Бену.

Жюстина надела шорты и сухую рубаху. Было не холодно. Гроза продолжалась, гремела вдалеке и одновременно совсем над ними. Сыпал дождь, размывая и без того скользкую почву.

– И зачем они к водопаду пошли? – вопросил Стефан. – Здесь воды не меньше.

– И никого не позвали? – пробормотала Жюстина.

– Позвали, как же. Но с нас на сегодня достаточно. Сил не осталось.

– Я лежала внизу, на большом стволе.

– Наверное, подумали, что ты заснула.

Жюстина заметила рюкзак Натана и поставила его рядом со своим. В джунглях все так и кипело, сверкали всполохи молнии.

– Тут все выглядит так драматически, – сказал Хенрик. – Чувствуешь себя таким ничтожным.

– Только бы молния не ударила! – воскликнула Катрин, перебираясь в середину площадки, защищенной навесом.

– Но это здесь дело обычное. Повсюду расщепленные деревья.

– Я хочу сказать, не ударила бы в нас!

– На водопаде еще опаснее.

– А вдруг они обратно дороги не найдут?

– С ними пошел один из этих оранг-асли, тот, что со шрамом, я не знаю, как его зовут. Он-то должен найти дорогу. У обитателей джунглей есть что-то типа врожденного радара. А ты что думаешь, Жюстина?

Она не ответила. Смеркалось, джунгли звучали все громче. До них долетело странное скрежетание, словно где-то неподалеку работала пила.

– А это, черт побери, что такое? – воскликнул Хенрик.

Стефан поднял голову:

– Мне кажется, это какое-то насекомое.

– Здоровенное насекомое, в таком случае.

– А может, лягушка. В общем, какое-то ночное животное.

– Спать придется в таком шуме? – поинтересовалась Катрин.

– Будем надеяться, что они скоро тоже отправятся на боковую.

Неподалеку замелькал свет карманного фонарика.

– Слава богу, возвращаются! – воскликнула Катрин.

Гроза неохотно отдалялась, но дождь по-прежнему лил как из ведра. Под навес заглянул Натан. Ухватил Жюстину за ногу.

– Сидите тут в уюте.

Она не могла заставить себя встретиться с ним взглядом.

– Вы бы видели, какой там водопад, вот это зрелище!

– Ты мог бы позвать меня, – тихо сказала она. – Вы вдруг просто исчезли.

– Но ведь ты так устала. У тебя все равно бы сил не хватило. Мы едва пробрались туда.

– Все равно ты мог бы мне сказать.

Натан залез под навес, его широкий лоб блестел от дождя. Он посмотрел на рюкзаки:

– Надо было пленку подстелить. Теперь придется спать прямо в болоте.

Он принес ей ужин: чай в пластмассовом стаканчике и рыбу с рисом.

– Тебе не стоит вылезать и сухую одежду мочить.

– Спасибо, – прошептала она.

Минуту спустя она спросила:

– Дождь скоро перестанет?

– В это время года здесь по ночам почти всегда льет.

Она разложила их спальные мешки. Один из туземцев ходил вокруг лагеря и сыпал какой-то порошок. Порошок мерцал в темноте желтыми отсветами.

– Змеиный порошок, – усмехнулся Натан.

Все уже поели. Ярко-желтые пластмассовые тарелки стопкой мокли под убывающим дождем. Мартина, надев налобный фонарик, возилась с камерой. Натан забрал у нее фотоаппарат и щелкнул Мартину. Вспышка осветила ее лицо.

– Фотограф всегда остается за кадром, – пояснил он.

– У меня был роман с фоторепортером.

– Был?

– Именно. Был.

– А нам умыться не надо? – спросила Катрин. – Зубы почистить и всякое такое.

– Мы приняли душ, – сказала Мартина. – Под водопадом. Фантастически приятно. Вода такая мягкая и теплая, прозрачная как хрусталь.

Жюстина натянула дождевик и сунула ноги в мокрые кроссовки.

– Ты куда? – спросил Натан.

– В кусты, – коротко ответила она.

Она ступила на раскисшую глину и едва не упала. Пришлось вернуться, попросить фонарик. Луч света метался в мокрой листве. Жюстина перешагнула через фосфоресцирующий круг и отошла в сторону. Присела в темноте.

Что-то зашуршало. Перед глазами качалась пятнистая ветка, похожая на огромную змею, сердце застучало, в горле застрял крик. Жюстина прикусила губу.