Беги домой - Шейла Куигли Страница 56

Вернувшись, он протянул Кэлу тарелку с картошкой и стянул у Микки бутерброд.

— Мне все же интересно, что Даррен имел в виду, когда говорил о Кенни.

Микки пожал плечами:

— Бог его знает. Но с его сестрой все как будто в порядке, — и он жестами обрисовал на себе пышную грудь. — Я бы не отказался, черт возь…

— Микки, — прервал его Робби, кивнув головой в сторону дверного проема, где стояла Эмма, наблюдавшая за ними со своим обычным угрюмым выражением лица.

— Привет, Эмма, — помахал ей Микки. — На кухне есть чипсы, детка.

Она громко шмыгнула носом и повернулась к ним спиной. Когда Микки посмотрел на своих друзей, то увидел, что Кэл сложился пополам от смеха, а Робби готов к нему присоединиться.

Даррена нашла Керри. Она пробежала через весь Хоктон, вернулась через Ньюботтл, взобралась на вершину холма Сихиллса и вошла в Рассел-Вудс. Этот лес был посажен всего три года назад, но деревья уже были довольно высокими, а на некоторых уже показались почки.

В лесу стояла тишина, потому что птицы не вили гнезда на тоненьких деревцах. Керри показалась, что она слышит детский плач. Замедлив шаг, она свернула с тропинки, направляясь к большому камню-скульптуре. Вблизи оказалось, что камень высечен в форме двух рук, сложенных в молитвенном жесте. Керри удивилась, что никогда раньше этого не замечала. Плач слышался позади скульптуры.

Осторожно заглянув поверх камня. Керри, к своему удивлению, увидела там рыдающего Даррена. У нее внутри похолодело. Что еще случилось?

Обойдя камень, она присела на корточки и положила руку брату на плечо. Он вскочил в испуге, но, узнав сестру, успокоился. Лицо у него было грязным и опухшим от слез.

— Что случилось, Даррен? — ласково спросила Керри.

Брат помотал головой и заплакал еще сильнее. Керри не могла припомнить, чтобы видела его таким расстроенным. Из всей семьи Даррен был, пожалуй, самым сдержанным, даже больше, чем Робби. Так что причина, заставившая его так рыдать, должна быть очень серьезной. Она почувствовала, что ее сердце в панике забилось чаще — какая еще беда свалилась на их семью?

— Ну давай, Даррен, — убеждала брата Керри. — Я не смогу тебе помочь, если ты не расскажешь мне, в чем дело.

— Я… Я не могу, — всхлипнул он.

— Нет, можешь. Это же я. Ты же знаешь, что можешь рассказать мне все на свете.

— Нет, — он затряс головой, — я не стукач.

Керри присела рядом с ним, облокотившись на камень.

— А это уже зависит от обстоятельств. Иногда бывает необходимо поделиться с кем-нибудь, чтобы самому не взорваться.

— Нет! — Даррен был непреклонен. — Я никому не могу рассказать, даже тебе.

Керри почувствовала, что ее терпение, и так не слишком крепкое в последнее время, готово лопнуть.

«Если этот маленький негодник не откроет свой рот прямо сейчас, мне придется его хорошенько потрясти», — подумала Керри.

— Даррен! — В ее голосе зазвучали предостерегающие нотки, которые Даррен так хорошо знал.

Он взглянул на нее, и в его темных глазах застыла такая печаль, что все нетерпение Керри куда-то улетучилось. Он выглядел так, как будто у него в руках был ключ ко всем самым страшным тайнам на земле, и этот ключ прожигал дырку в его ладони.

Она сжала его плечо и мягко произнесла:

— Мне нужно знать, если тебя что-то гложет. Расскажи мне, что случилось, чтобы я могла тебе помочь. — Ее терпение иссякло. — Даррен, выкладывай, черт возьми!

Даррен снова начал всхлипывать, но прежде чем Керри действительно взорвалась, он начал рассказывать о том, что задумал Стиви, о том, что Кенни собирается стать одним из живых мертвецов.

Закончив рассказ, он вытер сопли рукавом и выложил остальные свои горести:

— Я хочу, чтобы мама была с нами. И чтобы Клер была с нами. Ты и Робби никогда со мной ни о чем не говорите, только «Приготовь нам чаю, Даррен» или «Сделай это, Даррен». Вы оба считаете, что я еще ребенок.

Керри обдумала то, что он сказал, затем обняла его и прижала к себе:

— Прости, Даррен, возможно, ты прав. Послушай, завтра мама возвращается домой, а копы говорят, что делают все возможное, чтобы найти нашу Клер. — Она стиснула зубы и продолжила: — А что касается Стиви… Оставь его мне. Я разделаю его на кусочки, так что больше не переживай на этот счет.

Поднявшись, она протянула Даррену руку и помогла ему встать. Когда она снова заговорила, ее голос был сдержан, даже суров:

— Вставай, Даррен, нам пора домой.

Клер открыла глаза и уставилась в пустоту. Ее обволакивала кромешная тьма. Она не могла припомнить случая, чтобы было так темно. Даже когда поздним зимним вечером она лежала в постели, все равно можно было различить какие-то тени, сгустки темноты, здесь же…

Ее первым порывом было желание закричать, и она уже открыла рот, но оттуда не вылетело ни звука. Горло Клер пересохло, и ей показалось, что весь рот набит ватой.

Она мысленно обследовала свое тело.

Руки были плотно прижаты по бокам.

Клер почувствовала, что лежит на прохладной шелковой ткани.

Да и все, чего касалось ее обнаженное тело, было прохладным и шелковистым.

А потом Клер вспомнила.

Это была шелковая обивка гроба.

Гроба, в котором она лежала.

Что-то сдавило ей грудь, и ее дыхание сбилось. В ужасе Клер всхлипнула.

Потихоньку впадая в панику, она закашлялась.

Все ее тело горело от боли. Клер начала задыхаться, отчего запаниковала еще больше.

Ее сердце бешено забилось, готовое разорваться. На лбу выступил пот и, скатившись, смешался со слезами, текущими по ее щекам.

Может, она уже под землей? Но почему?

Зачем было столько с ней возиться, чтобы потом просто похоронить?

Заживо?!

Она закричала. Ее крик был наполнен страхом и ужасом.

Где остальные девушки?

Почему я?

Мамочка, пожалуйста, забери меня отсюда.

Гроб. Это слово выскочило откуда-то из глубин ее сознания и разрослось до неимоверных размеров.

Клер охватила паника. Она начала колотить пятками по стенке, все быстрее и быстрее. Мотая головой из стороны в сторону, она умудрилась в бешеном порыве приподнять руки и, опершись на локти, принялась молотить по крышке гроба.

Но хватило ее ненадолго, в изголодавшемся теле оставалось не так много сил. Очень скоро из гроба слышалось уже лишь жалостливое попискивание и слабый скрип ногтей по стенке. Она была словно котенок, которого засунули в мешок и выбросили в канаву.