Час расплаты - Тэми Хоуг Страница 56

Глаза Таннер удивленно расширились.

— Боже мой! У Лорен Лоутон — пистолет? Плохо…

— Женщина верит в то, что, пока она ездила в супермаркет, Балленкоа, этот грязный извращенец, сидел в ее доме и кончал в нижнее белье, а ваши люди и палец о палец не ударили, чтобы ей помочь. И вы ее за это осуждаете?

— Нет, — подумав, ответила детектив Таннер. — Я уже говорила вам… На ее месте я бы пытала этого сукина сына до тех пор, пока он не вернул бы мне мою девочку. А потом я бы убила его.

— Она говорит, что он продолжает ее преследовать. С точки зрения психологии, это вполне логично. Балленкоа получил свой кайф, похитив дочь, а теперь щекочет себе нервишки, мучая ее мать. Он снова и снова пытается вызвать у себя те ощущения, которые были у него, когда он издевался над девочкой… Плюс этот гад заставляет ее мать мучиться и переживать за безопасность оставшейся у нее дочери, не говоря уже о ее собственной безопасности… Короче, то еще удовольствие для такого больного извращенца, как он.

— А теперь Балленкоа перенес поле своей деятельности в ваш город.

— Я его засажу, — пообещал Мендес, — если, конечно, Лорен Лоутон первой с ним не расправится. Не хотелось бы… У нас не так давно были зафиксированы случаи взломов и проникновений. Очень напоминает его почерк. Преступник проникает в дом, перекладывает вещи так, чтобы хозяева это заметили, но ничего не берет. Уходит он тем же путем, что и проникает. Если через окно, то оставляет окно открытым. Если через дверь, то же самое…

— Он хочет, чтобы владельцы знали, что он побывал в их жилищах, — сказала Таннер.

— Этим он как бы говорит всем: «Идите куда подальше. Вы меня не поймаете. Руки коротки». Он демонстрирует свою силу, показывает, что может войти и выйти, когда ему заблагорассудится. Он не оставляет после себя никаких улик. Еще ни разу его не застали на месте преступления. В общем, полиции не за что зацепиться.

— Я полистаю в наших записях. Может, и найдутся похожие дела, которые остались нераскрытыми, — пообещала Таннер. — Если до похищения Лесли Лоутон и случалось нечто подобное, то никто прежде не удосужился связать их с этим делом. Вы разговаривали с детективами из Сан-Луиса?

— Нет, — признался Мендес, — но мужчина, с которым мы там общались, ничего подозрительного припомнить не смог.

— Если вы о Нери, то он считает дни до пенсии. Тогда он сможет стать охранником в торговом комплексе и жить себе спокойно. Лучше я сделаю пару звонков. Я там кое-кого знаю.

— Спасибо.

— Это вам спасибо, — отъезжая на своем кресле на роликах прочь от стола, сказала детектив Таннер.

Женщина казалась немного смущенной, словно слова сами собой прилипали к ее нёбу.

— Спасибо, что держите меня в курсе дела, — наконец выдавила она из себя.

— Ну, вы же первой вели это дело. С какой стати я бы не стал держать вас в его курсе?

Таннер рассмеялась.

— Господи Иисусе! С какой вы планеты? Могу ли я туда перебраться? В моем мире двери не открывают, даже когда я пинаю их. Мне это дело досталось только потому, что оно глухарь глухарем. Никто не хотел им заниматься. Никто не желал связываться с Лорен Лоутон. Никто не верил, что его когда-нибудь можно будет закрыть. Теперь и я подозреваю, что они с самого начала были полностью правы.

— Будем надеяться на обратное.

Женщина задумчиво посмотрела на него. Мендес не смог ничего прочесть в ее глазах. Из нее смог бы получиться хороший игрок в покер… Конечно, если парни когда-нибудь допустят ее в свою игру…

— Мне надо позвонить, — сказала Таннер.

Он проводил женщину взглядом, пока та не скрылась за дверями. Интересно, что же у Дэнни Таннер в прошлом такого стряслось? Однажды, быть может, он обо всем узнает… Но позже… Сначала он засадит Роланда Балленкоа за решетку.

У Лорен было такое чувство, словно ее кто-то отходил бейсбольной битой от макушки до пальцев ног, причем били не ее тело, а душу. Снова и снова в ее памяти всплывала эмоциональная вспышка Лии. Душевная боль дочери была увеличена во много раз чувством вины и горем.

Во что же она превратила их жизнь? Она должна была стать для Лии опорой. Другая мать на ее месте сосредоточила бы всю свою любовь и заботу на оставшейся у нее дочери, девочке, которая потеряла отца и старшую сестру. А Лорен, погрузившись в горе и переживания, предоставила Лии самой разбираться со своими чувствами.

Мало того, она подвергла своего ребенка опасности. Она привезла Лию сюда, и теперь Балленкоа знает, где они живут.

Женщина пыталась рассуждать здраво. Итак, Балленкоа знал, где они живут в Санта-Барбаре, и мог проникнуть в дом в любое время. Вместо этого он уехал из города и осел в Сан-Луис-Обиспо.

Эти мысли не изменили ее настроения. Она переехала в Оук-Кнолл, хотя ей было известно, что он живет в этом городе. Она привезла Лию в этот город, прекрасно осознавая, что рано или поздно она схлестнется здесь с Роландом Балленкоа.

Замысел был ясен и логичен. Если ей никто не хочет помочь… если никто ничего не собирается предпринять против него… если он не хочет признаться в том, что сделал с Лесли… тогда она сама проявит инициативу… тогда она возьмет дело справедливости в свои руки… тогда она добьется от него правды любым способом…

Лорен каким-то образом удалось убедить себя в том, что ее планы не будут иметь никакого отношения к их с дочерью жизни. Как будто они смогут жить в воздушном пузыре, из которого Лорен будет выходить на время, вооружившись пистолетом и своими темными намерениями, а Лия останется в полной безопасности.

Что за черт!

Лорен почувствовала, что завязла в этом по уши. Все решения, принятые ею, были ошибочными, потому что только ошибочные решения могли привести ее туда, где она очутилась.

Хотела ли она быть заботливой и любящей матерью девочки, которая у нее осталась, или мстителем за дочь, которой ее лишили? Все в ней боролось против идеи смириться с утратой Лесли. В ее мозгу роилось множество вопросов, начинающихся со слов: «А что, если?..»

А что, если Лесли не мертва? А что, если она слишком рано смирится с ее смертью? Нет, она никак не может с этим смириться! А что в таком случае делать с Лией?

Мысли, словно оказавшиеся в картонной коробке шершни, роились в ее голове. Самой болезненной была мысль о том, что Лии, возможно, будет лучше без матери, чем с такой матерью, как она.

Они долго плакали, обнимая друг дружку. Лорен наговорила кучу правильных вещей, которые должна была бы сказать на ее месте хорошая мать. Она пообещала исправиться, меньше пить, больше есть и избавиться от пистолета Ланса. Она лгала… лгала… лгала…

Они постарались разыграть друг перед другом «семейный завтрак». Лорен затолкала в себя яичницу-болтунью, которую приготовила ей дочь. По настоянию Лии она разрешила дочери сесть за руль своего автомобиля. Вместе они съездили в Оук-Кнолл. Скоро день рождения Лии. Ей исполнится шестнадцать. Она хочет получить водительские права.