Бангкок - темная зона - Джон Бердетт Страница 57

— Но почему Камбоджа? Если ему заплатили за фильм так, как мы думаем, он мог расплатиться со всеми долгами, вернуться к привычному образу жизни и спокойно заниматься жеребячеством.

Агент ФБР пожала плечами.

— Не знаю. Есть всего один свидетель, кто видел его в последние две недели. Старинная приятельница, с которой он поддерживал отношения. Она утверждает, что ей одной на всем белом свете он открывал душу. Эмоционально неуравновешенный, он все в себе подавлял. Такой психологический тип соответствует сознанию проститутки как мужского, так и женского пола.

Кимберли скатала новый шарик из риса, но на этот раз обмакнула в салат из сомтана, подержала, чтобы он как следует пропитался соусом, и отправила в рот. А я не решился вдаваться в объяснения, что сильные, но быстропроходящие страдания, которые ей предстоят, проистекают от чрезмерного стимулирования второй чакры, где, без сомнения, заключен основной движитель ее страсти к Леку.

— Она еще что-нибудь сказала?

Мне пришлось подождать ответа, потому что рот американки пылал огнем. Она икнула, на лбу выступил пот, лицо покраснело, как при сердечном приступе. В таких случаях худшая терапия — холодная вода, но она успела сделать глоток из стоящей в ведерке со льдом бутылки. После чего ей пришлось бежать в туалет. Пока Кимберли отсутствовала, я пожевал сомтан и проглотил пару улиток. Перец чили хорошо сочетается с пивом «Клостер» (две стихии соединяются в глубине рта в ревностном противоборстве, устраивая вкусовым пупырышкам восхитительную встряску). Когда агент ФБР вернулась, ее лицо приобрело нормальное выражение.

— Да. Сказала, пару недель назад он вернулся откуда-то из заграницы совершенно притихшим. А затем пропал. Обычно щедрый на шутки-прибаутки и по-пляжному разбитной, на этот раз он был совершенно подавлен. Пожалуй, я больше не хочу улиток и салата.

— Если я хорошенько попрошу, тебе приготовят стейк.

— Не надо: я как-то сразу села на диету. Ты ешь, а я посмотрю. Хорошо? А если почувствую себя голодной, подкормлюсь пустым рисом.

— Ладно. У этой женщины не сложилось впечатления, что у него появились деньги?

— Сложилось. Он погасил задолженность за квартиру в Инглвуде, рассчитался с бакалейщиком, а ей подарил шелковую блузку и юбку. Ее спросили, не тайский ли это шелк, но она в таких вещах не разбирается.

Наконец подали тушеную утку в горшочке. В глазах агента ФБР мелькнуло подозрение, но после того как я заверил, что блюдо не приправлено специями, она осторожно попробовала, а затем накинулась вовсю.

Зазвонил ее мобильник — прошу прощения, оговорился, в наши дни больше ничего не звонит. Устройство выдало музыкальный отрывок из старой тайской песни, которая понравилась американке, когда она была в Таиланде несколько лет назад: «Сексапильная, озорная, стервозная».

— Кимберли, — ответила она и стала слушать. Затем бросила в трубку: — Черт! — и закрыла телефон. — Вчера в Пномпене он покончил жизнь самоубийством. Судя по всему, воспользовался автоматом Калашникова и куском веревки, которую привязал к спусковому крючку. Не самый удобный способ, но если очень прижмет… — Она обвела взглядом оставшуюся на столе еду и посмотрела на меня.

Что-то заставило меня сразу потерять аппетит: смерть, способ, которым совершено самоубийство, тот факт, что человек в маске не предстанет перед правосудием, память о том, что он сделал с Дамронг или мысль, что придется ехать в Пномпень? Внезапно день совершенно лишился энергии. И не потому, что Меркурий двигался с востока на запад (хотя так оно и было, о чем публично упомянул наш премьер-министр как о факторе, негативно влияющем на политику). Меркурий мог катиться куда угодно. Но вот соединение Юпитера с Луной в знаке Скорпиона — да, в такие дни действительно лучше поваляться в постели с косячком марихуаны.

Дело приобрело нехорошую особенность постоянно ускользать из рук словно мираж. И еще сознаюсь — я не хотел ехать в Камбоджу, потому что нас там ненавидят. Обе стороны много сотен лет отнимали друг у друга землю, и теперь никто не вспомнит, кто первым затеял междоусобицу, которая и не думает утихать, сколько бы тайцев ни переходило границу, чтобы рискнуть деньгами в азартных играх.

Полагаю, нас не простили за поражение при Ангкоре. Даже в те времена, примерно семьсот лет назад, кхмеры настолько полагались на магию, что перестали заботиться о военной подготовке. Вторжение тайцев напоминало нападение банды мотоциклистов на беззащитную кондитерскую. Мы отняли все, что у них было: женщин, мальчиков, девочек, золото, рабов, их астрологию, храмовую архитектуру, музыку, танцы — это был один из первых случаев «кражи личности». [30]Не взяли только их кухню, которая в то время намного отставала от нашей, как, впрочем, и сейчас. Знать бы, как долго они будут держать на нас зуб, стоило бы проявить милосердие.

Внезапно нам с агентом ФБР расхотелось смотреть друг другу в глаза. Без иллюзии работы, когда нечего стало обсуждать, мы только гадали, что нам друг с другом делать. Косились исподтишка, когда думали, что другой отвернулся, и одаривали кармы друг друга удивлением и жалостью. Кимберли поигрывала лежащей на столе ложкой — что-то хотела высказать, но не решалась. Наконец водопад чувств пробил стену нерешительности.

— Может, дело в твоей стране? Я начинаю себя чувствовать как те западные мужчины среднего возраста, прогуливающиеся по Сукумвит в обнимку с девчонками вдвое моложе себя и с выражением на лице как у нашедших сметану котов. Понимаю, что выставляю себя на смех. — Она все-таки посмотрела мне в глаза. — Сознаю — по крайней мере левым полушарием мозга, — но не могу себя остановить. Внезапно во мне снова что-то вскипает, чего раньше никогда не случалось. Слишком много ставилось передо мной целей, которых надо было добиваться. Когда он рядом, я испытываю глубокое чувство любви, обожания и сострадания. Что сказать? Как человеческому существу, мне должно быть это присуще. Затем мы и здесь, хотя все это совершенно невозможно, согласен? Только не говори, что не испытывал ничего подобного с Дамронг.

Я сделал глубокий вдох.

— Разумеется, испытывал. Если видишь, что в твой гроб просачивается свет, трудно притворяться мертвым. Понимаешь, что обещание жизни не совсем пустая штука, а экстаз не только название наркотика и в рассказах о рае что-то есть. — Я сочувственно посмотрел на нее. — Если хоть маленькая часть в тебе осталась живой, ты не можешь не принять вызов.

Кимберли ответила кротким взглядом.

— Так ты меня прощаешь?

Я прикоснулся своей маленькой ладонью к ее большой руке.

— Только будь осторожна.

— Думаешь, я способна его погубить?

— Наоборот.

Она перевела взгляд на окружающие открытый ресторан деревья.

— Он почти меня не замечает. Совершенно меня не чувствует.