Гонки со смертью - Мэг Гардинер Страница 57

Она улыбнулась, увидев почерк Эван. Список покупок. А вот еще какая-то казенная бумага с выдержками из судебного дела. А вот квитанция из аптеки.

Она просмотрела глазами чек и замерла. Тест для определения ранних сроков беременности.

Энджи побежала в дом звонить бывшему мужу.

Океан светился изнутри синим электрическим светом. Я плыла неизвестно где. Волны накатывали на берег и разбивались о песок. У кромки воды стоял Джесси.

Вот он стоит, и ветер ерошит его волосы, залепляя глаза. Он ждет меня, а я не могу выбраться на сушу, потому что не в силах двигать ногами.

Позади я слышу звук бурлящей воды и оборачиваюсь. Поверхность океана за моей спиной зияет тремя рваными полосами. Я пытаюсь плыть быстрее, чтобы удрать от этих когтистых следов, принадлежащих невидимому чудовищу.

Но руки словно ватные. Я зову Джесси, но мой голос поглощает рев океана. А страшные рваные полосы приближаются. Вода под ними становится прозрачной и словно прорезанной набухшими синими жилами.

«Ты хочешь что-нибудь сказать?» — бьется у меня в мозгу. Я кричу пронзительно и протяжно. И Джесси видит это. Он бросается в воду и борется с волнами. Окунув голову, мощными рывками плывет ко мне. А бурлящие следы чудовищных когтей на воде теперь уже не синие, а черные. Я слышу дикий хохот и протягиваю руку навстречу Джесси. Он совсем близко, всего в нескольких дюймах, и вдруг невидимые когти разрезают воду прямо над его головой.

Я дернулась и проснулась. Руки мои комкали простыню, и казалось, будто грудь придавило бетонной плитой. На потолке мелькали блики от телевизора. Страшный сон застрял в голове, повис, словно крик ужаса. Я повернулась и пошарила рядом с собой, ища Джесси.

Но его в постели не было. Я поморгала, пытаясь настроить зрение. По телевизору шли новости — репортаж с борта вертолета: снятые с воздуха проселочная дорога, рощица и «вольво» Бекки О'Кифи. Потом показали фотографию Бекки с Райаном на коленях. Он прижимался к ее груди и блаженно улыбался, как улыбаются младенцы, не знающие ни боли, ни страха. Я лежала не двигаясь и чувствовала себя слабой и беспомощной.

Джесси сидел за моим компьютером. Я встала и спросила:

— Не можешь уснуть?

Он ударил по кнопке на клавиатуре.

— Сейчас шесть утра. Ты вырубилась в одно мгновение.

Теперь я и сама заметила сероватый брезжащий свет, пробивавшийся из-под занавесок. Я обняла Джесси за плечи, теплого, лохматого, и поцеловала в макушку. Потом посмотрела на монитор и застыла.

— Откуда это пришло?

— От твоего отца.

— Ч-черт!

Он убрал руки с клавиатуры.

— Ты просто смотри. Не теряй присутствия духа.

Я села. Он переключил ноутбук на видео, искоса глянул на меня и нажал кнопку «пуск».

Дергаясь и подпрыгивая, как при обычной домашней видеосъемке, камера двигалась через комнату. Стандартная гостиная, с мебелью из ИКЕА на заднем плане. Яркий свет из окна засветил объектив, и изображение пропало. А когда возобновилось, человек с камерой уже стоял перед креслом и наводил объектив на сидящую в нем женщину.

— Дана, — прозвучал нежный мужской голос, — хочешь поздороваться?

Я вцепилась в край стола.

— Боже!

Джесси обнял меня за плечи.

— Ее муж снимал это видео и передал его твоему отцу.

Изображение сфокусировалось на лице женщины. Это была Дана Уэст. Вернее, то, что от нее осталось.

Она сидела в кресле скукоженным маленьким комочком. Камера держала в кадре только лицо и плечи, но не могла скрыть чудовищных спазмов, сотрясавших ее руки и ноги. Она была истощена до предела, голова — обтянутый кожей череп. Весила она килограммов сорок, а то и меньше, и напоминала какую-то бесформенную игрушку. А еще она смеялась.

Потом губы ее страшно ощерились, зубы выдвинулись вперед, и из-за них, как слизень, высунулся язык. Она махнула рукой перед камерой и крикнула:

— Привет!

Звук этот больше походил на вопль попавшей в капкан кошки. В объективе снова показалась ее рука со скрюченными пальцами. До меня наконец дошло, что так она, оказывается, машет в камеру.

За кадром снова раздался голос ее мужа:

— Милая, ты хочешь что-нибудь сказать?

Взгляд ее блуждал по потолку. Один зрачок нормальных размеров, другой сильно расширен. Черный и влажный.

На этом кадре Джесси остановил видео в прошлый раз, теперь же оно продолжалось.

Дана смеялась. Эти гортанные звуки, казалось, никак не были связаны с ее мыслями, движениями или эмоциями. Я судорожно сжимала край стола.

Мужчина нежно обратился к ней:

— Дана, ты помнишь, как мы упражнялись?

На мгновение мне показалось, что она ничего не осознает. Но постепенно я с ужасом понимала, что она находится в ясном уме. Взгляд ее перестал блуждать, и Дана направила его прямо в камеру. Она продолжала трястись и дергаться, извергая из себя этот гортанный смех, но тем не менее с усилием поднесла скрюченную руку к лицу. Рот ее открылся, и она снова издала утробный крик попавшего в капкан животного.

— Привет, доченька! — Она перевела дыхание. — Мамуля любит тебя!

Она хлопнула себя кулаком по губам и послала воздушный поцелуй. Потом камера выключилась, успев показать последний кадр, где Дана уронила руку на живот. Его размеры не оставляли сомнений — Дана была беременна.

Я вышла из ванной после приступа тошноты. Джесси сидел с закрытыми глазами, потирая пальцами лоб.

— Второй видеоматериал ты, наверное, смотреть не захочешь, — сказал он.

— Включай.

Я села. Казалось, кровь сгустилась у меня в венах. Джесси запустил новый файл.

Это было низкокачественное видео, записанное с веб-камеры. Человек в форме офицера военно-воздушных сил, сидя за письменным столом, говорил в объектив. Примерно моего возраста, он выглядел прямо-таки изможденным. Тихим, ровным голосом он комментировал видео с изображением Даны:

— Поначалу я считал ее состояние просто депрессивным. Оно заметно ухудшалось первые три месяца. Она отказывалась от еды и не могла спать. — Он несколько раз моргнул и продолжил: — Но потом начались приступы панического страха и галлюцинации. Словно она бредила наяву. Я понял, что с нею происходит что-то ужасное. У нее начались нарушения координации движений и речи. Постепенно болезнь окончательно пожрала ее.

Он смотрел в камеру.

— То видео, что я отснял? Да, это было за две недели до появления на свет ребенка. К тому времени Дана была уже совсем плоха, и я знал, что ее дни сочтены. Тогда мы уже получили результаты магниторезонансного сканирования. Когда я снимал то видео, она не спала уже целых восемь недель. У нее была патологическая бессонница. — Он взъерошил волосы. — Мы делали эту видеозапись для нашей девочки, чтобы, когда она подрастет, у нее осталась память о матери. И Дана даже в том своем состоянии… — Он закрыл глаза. — В общем, мы делали это для нашей малышки.