Новая Ты - Кэролайн Кепнес Страница 6

– Надо переварить. Не люблю, когда сразу просят высказаться по книге.

Эми наклоняет голову и смотрит на меня, как школьный учитель – на туповатого ученика.

– Ясно. Я ее с детства люблю и раз сто уже перечитывала.

Ее трясет, как от холода.

– Замерзла?

Она запихивает книгу в сумку, и мы уходим с пляжа. Я не сумел забрать кружку. Не сумел понять сказку. И песок забивается в кеды. Кто сказал, что ходить по пляжу приятно? Чушь!

В отеле мы вместе принимаем душ, и я загоняю своего «чарльза» в ее «шарлотту», а потом она помогает мне написать ответ для «БаззФид». Заказываем в номер пряные морские гребешки, булочки с омарами и канноли. Едим, занимаемся любовью, смеемся и засыпаем объевшиеся и счастливые.

Мы трахаемся в душе, в джакузи и на балконе (там ей нравится больше всего – она сама так сказала, когда мы ели чернику в постели), а еще на кресле и на диване. Ее счастливое лицо, трепещущие губы, сладкий стон, распахнутые ноги, приоткрытый рот… О этот чудесный маленький ротик! Лучшего места в мире мой член не знает. И я вталкиваю в приоткрытую щелку блестящую ягоду.

– Меткий выстрел. – Она подмигивает.

Мы живем здесь и сейчас, как герои блюза гребаного Джона Майера. И шутим, что руководству отеля придется превратить наш номер в мемориал безудержного секса. Моя любовь растет с каждой минутой. И я не стесняюсь об этом говорить – плевать на все правила! – потому что Эми другая, не такая, как остальные.

– Удивительно, обычно в отношениях раздражение копится, а у тебя, наоборот, уменьшается.

Швыряю в нее подушку.

– У меня его вообще нет!

Она пожимает плечами с хитрой улыбкой, и начинается бой подушками. Потом Эми усаживается на меня верхом и кормит черникой. Я целую ее ртом, полным ягод. Завожу разговор про «Чарльза и Шарлотту», но она только отмахивается, и я покрываю все ее тело сочными черничными поцелуями. Простыни придется выкидывать. Кончая, она стонет на весь этаж и разбрасывает подушки. Одна вылетает через окно с балкона.

– Так вот он какой – подушечный оргазм…

На мгновение у меня перед глазами встает Бек верхом на своей зеленой подушке. Шлепаю Эми по заднице.

– К вечеру нам и спать будет не на чем… – шепчу, снова готовый в бой.

– Эй, потише. – Она отодвигается. – Надо прогуляться.

– Никаких «надо», мы в отпуске.

Как же чудесно было в древности: ни тебе ресторанов, ни купонов на скидку, придуманных, очевидно, с одной гадкой целью – прервать наш восхитительный секс-марафон.

– Вот! – кричит Эми. – Кафе «Портовые шлюпки» с живой музыкой.

– Доставка у них есть? – делаю я последнюю попытку. Впустую! Эми вылезает из кровати, уверяя, что я ей еще спасибо скажу. Нет, это точно любовь. Как иначе объяснить, что я покорно натягиваю брюки, симулирую восторг по поводу предстоящего ужина со «свежайшими» устрицами и «непринужденной» музыкой, хватаю ключи и следую за моей малышкой?

В «Портовых шлюпках» творится страшное: парковка забита, официанты похожи на укурков, за столиками одни идиоты. На сцене доморощенная кавер-группа терзает «What’s Love Got to Do with It» Тины Тернер под шум, доносящийся с кухни, капризный визг избалованного засранца за ближайшим столиком и пререкания его избалованных родителей по поводу жареных гребешков. Мы не забронировали столик, купон на скидку сегодня не действует, нам предлагают подождать в баре. Час. Может, два.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, однако Эми удерживает меня и кивает на расфуфыренную пару за барной стойкой. Мужчина потягивает вино, дама пьет что-то синее. У меня нет никакого желания заводить знакомство, но стоит Эми шепнуть «делай, что сказала» – и я уже на все готов. Люблю такие игры. Она подкрашивает губы.

– Давай притворимся приличными людьми и поужинаем за их счет.

– Ты серьезно?

Она кивает, глаза сверкают.

– Ты будешь Кевин, а я – Лулу.

Черт, как же мы с ней похожи! Я тоже обожаю выдуманные имена, правда, использую их только в экстренных ситуациях – как получилось тогда с офицером Нико. Он решил, что меня зовут Спенсер Хьюитт, а я не стал отрицать.

– Ну, не знаю… – тяну я. – Лулу – дурацкое имя, какое-то ненастоящее.

Она хлопает от радости, и мы решаем, что будем Кевином и Минди из Квинса.

– Я – шеф-повар, а ты – начинающий актер.

– Актер?

Мне обидно. Почему не режиссер? Не врач?

Она берет меня за подбородок:

– Кем же еще работать такому красавчику?

Затащить бы ее в туалет для инвалидов и оттрахать хорошенечко прямо здесь и сейчас!.. Эх, она уже двинулась к паре. Если женщина решила пообщаться, ни один пенис не остановит ее от бестолкового трепа об автокоррекции на «Айфоне» – «Блеять! Ахаха!» – и о геморрое с арендованной машиной. Слово за слово – так мы и сошлись с Эпштейнами. Оказалось, они тоже из Нью-Йорка – «обалдеть, да!» – оба юристы и вообще милые ребята.

– Привет, я Ноа, это Перл. Мы настоящие евреи – какими их изображают в голливудских фильмах, – представился Ноа, пожимая мне руку.

Болтаем о Вуди Аллене, а потом к нам присоединяются Гарри и Лиам Бенедиктус. Гарри – уменьшительное от Гарриет. Она – финансист, он – брокер. Подавляем зевок. У них двое маленьких детей, и они заметно нервничают, но на любезности не скупятся. Лиам помешан на кинематографе и хочет, чтобы я рассказал о своей работе. Мы болтаем о всякой забавной чепухе из серии «старенькие родители и новые технологии». Я рассказываю, как моя чудаковатая мамаша шлет мне сообщения с рецептами для скороварки. А Эми говорит, что ее мать твердо уверена, будто «ЛОЛ» не может значить «ржунимагу» и расшифровывается «люблю, очень люблю». Все смеются и считают нас удивительно веселыми.

Временами разговор заводит нас в жуткие дебри, вроде колебаний котировок на американской фондовой бирже; тем не менее мы держимся. Никогда еще мы с Эми не были так открыты и честны друг с другом, как в этом говенном баре, под вымышленными именами. Каждая ложь делает нас ближе – практически единым целым. Эми врет, будто отец шлет ей кулинарные статьи Рейчел Рей. Нам самим хочется верить, что у нас нормальные родители, которые пишут забавные сообщения, звонят, любят нас и просят помочь с электронной почтой.

Подходит официантка и говорит, что освободился столик с диваном; если мы хотим, то можем попробовать на него втиснуться. Я хочу втиснуть Эми между ног кое-что другое, но она смеется. Она обожает диваны. Как и все женщины.

Пока мы пробираемся по залу, Эми шепчет:

– Правда здорово?

– Ага, – я киваю, – просто бомба!

Садимся рядом, бок о бок. Эми стучит по столу и начинает:

– Давайте сыграем.

Все мужики в зале хотят ее и с радостью променяли бы своих унылых телок на мою малышку. Но она моя!