Осеннее преступление - Андерс де ла Мотт Страница 6

Негромкий звук заставил ее бросить взгляд через плечо. Клейн вошел в зал и остановился. Он повернулся к стенной росписи, сложив руки, точно в молитве. Челюсти сжаты, глаза темные. Кожа на лбу тонкая, кость проступает отчетливо, как у Хо-кана в его последние недели.

Анна, спаси меня, пожалуйста!

Спаси меня!

Тревога пробила ее панцирь, злым осенним ветром ворвалась в мысли и зашептала ее собственным, Анны, голосом: переезд, новая работа, ее и Агнес новая жизнь — все это одна большая ошибка.

Бруно и Алекс, как всегда, приехали первыми. Алекс поставил свой черный “форд-эскорт” у шлагбаума, за которым начиналась узкая гравийка, и они несколько минут посидели, открыв боковые окошки и люк в потолке и включив автомагнитолу.

Хотя ночи становились все холоднее, заставляя листву там и сям желтеть, лето в последний раз пошло в атаку. Отвоевало себе еще пару дней, прежде чем капитулировать перед неизбежным. А это, в свою очередь, означало, что пришло время исполнить ежегодный ритуал. Последняя капля лета на их тайном пляже в каменоломне Мёркабю.

Они с Симоном уговорились встретиться в половине третьего у шлагбаума, но знали, что он никогда не приезжает вовремя.

— Вот странно все-таки — живет ближе всех, а все равно опаздывает, — сказал Бруно.

— Ну ты же его знаешь, — проворчал Алекс.

Отец Бруно говаривал: тот, кто опаздывает, не уважает чужое время, поэтому сам Бруно являлся на встречи минут за пять до назначенного, не меньше. Его раздражало, что Симон относится ко времени наплевательски. Остальные трое в их компании считали опоздания Симона совершенно нормальным делом.

Они сделали музыку погромче. Выбрались из машины, закурили по сигарете и отошли к дереву помочиться. Ни Бруно, ни Алекс не курили всерьез, пачка сигарет в машине принадлежала подружке Алекса Карине, но курение было чем-то вроде ритуала. Совместным делом в последние ленивые деньки. Докурив и затоптав окурки, они без особой охоты принялись перетаскивать рюкзаки и все прочее. От шлагбаума до каменоломни оставалось еще метров пятьсот.

Узкая дорожка круто карабкалась вверх, рюкзаки были тяжелыми, и Бруно успел взмокнуть, прежде чем они доперли вещи до каменного плато с левой стороны каменоломни — там они обычно и разбивали лагерь. Алекс, наоборот, совсем не выглядел перенапрягшимся. Раньше Бруно завидовал Алексу. Гибкому, послушному телу, уверенности в себе, тому, как многие смотрят на него. Со временем Бруно смирился. Он все-таки оставался лучшим другом Алекса, что означало, что некий отсвет ложился и на него. Бруно занимал второе место в их неофициальном рейтинге. Во всяком случае, ему самому так виделось.

Только они поставили первую палатку, как далеко внизу мелькнул оранжевый “крещент” Симона.

— Очень вовремя, — буркнул Бруно Алексу. Тот молча пожал плечами.

— Сорри, надо было одному парню позвонить, — пропыхтел Симон, стаскивая с плеча чехол с гитарой.

— Вечернюю газету прихватил? — кисло спросил Бруно. Его отец всегда так говорил, если кто-нибудь опаздывал хоть на несколько минут. Идиотское выражение, конечно, но ему было жарко, он сердился, а Симон и не думал извиняться.

К сильнейшему раздражению Бруно, Симон пропустил его слова мимо ушей.

— Когда девчонки приедут?

— Карина заканчивает в четыре. — Алекс выглянул из палатки. — Мари заедет за ней, и они сразу сюда. Приедут не позже половины пятого.

— Окей. А как вообще обстоят дела, просто чтобы знать? Вы с Кариной вместе по четным неделям или по нечетным? Никак не могу вычислить…

Алекс в ответ только ухмыльнулся и продемонстрировал Симону средний палец. Бруно тоже попытался пошутить:

— Ну и работа — подтирать задницы старичью. Карине что, нравится?

— Во всяком случае, это настоящая работа. — В голосе Алекса вдруг прозвучало раздражение, чего Бруно совсем не ожидал. Он попытался защититься:

— Да ладно, я сам все лето впахивал как черт.

— В папином ресторане, ага. Это не считается.

— Еще как считается! — Бруно разволновался. Это Симона надо отчитывать, а вовсе не его, Бруно.

— Нет, не считается, — встрял Симон. — Твой начальник — твой папа, значит, тебя не могут уволить. И он вряд ли заставит тебя вытирать кому-нибудь задницу. Разве что твоему замечательному старшему братцу.

Алекс захохотал и ткнул Симона кулаком в плечо. Бруно почувствовал, как к щекам прилила кровь, и прошипел:

— У меня отец, во всяком случае, не псих какой-нибудь. — Он тут же понял, что зашел слишком далеко, но было уже поздно.

Симон зло глянул на Бруно, но ничего не сказал. Легкий сквозняк поднял полог палатки, потом даже этот звук затих, уступив место гнетущему молчанию.

— Ну-ну, девочки, мы вроде уже выросли из игры “а мой папа…”? — Алекс попытался разрядить атмосферу. — Я думал, детский сад давно позади? Вы же знаете, в этой игре всегда побеждаю я, потому что Хенри больше и сильнее ваших папаш-слабаков. К тому же у него есть пистолет, так что. — прибавил он ребячливым голосом и бросил каждому по банке пива из сумки-холодильника. — Вот, пейте! Мир, да?

Зашипели банки, и все с облегчением выдохнули.

— Сорри, я перегнул. — буркнул Бруно Симону.

— Да ничего. Я первый начал. Тем более что Алекс прав. — Симон взмахнул банкой.

— Просто Хенри противнее всех наших отцов вместе взятых. Посмотри только на дикаря, которого он воспитал. Шея, как у быка, руки — как у гориллы. Еще чуть-чуть — и его уши можно будет варить вместо пельменей.

Симон и Бруно обменялись ухмылками.

— Да идите вы оба! — Алекс допил пиво и демонстративно рыгнул, после чего поднялся и смял банку одной рукой.

— Значит, так. Сейчас приносим остальные вещи из машины и быстренько ставим палатку Симона. Тогда успеем окунуться до того, как девчонки приедут.

Ребята едва успели натянуть плавки, как внизу показались Карина и Мари, с рюкзаками и пластиковыми пакетами. Алекс поставил свой бумбокс на краю плато, и над каменоломней загремели “Деф Леппард”.

Бруно и Симон быстро оделись, убавили музыку и слезли со лба, чтобы пойти навстречу девочкам. Кажется, оба обрадовались, что прыгать в воду не придется. Каменоломня была в глубину не меньше, чем в ширину, озерцо маленькое, и вода в нем никогда не прогревалась как следует. Однако Алекса мысль о холодной воде, кажется, не беспокоила. Он босиком потрусил по тропинке к дальнему краю каменоломни. А потом принялся ловко взбираться по крутой скале.

Когда Бруно и Симон помогли девочкам донести вещи до плато, Алекс уже стоял на верхнем уступе и ждал. Внизу темнела неподвижная водная поверхность, семь на одиннадцать метров, скалу освещало полуденное солнце, заливая золотом загорелое мускулистое тело Алекса.