Спящая красавица - Филипп Марголин Страница 6

Эшли кивнула. Женщина-полицейский была одного с Эшли роста и сложения. Детектив Берч попросил ее дать девушке свою толстую куртку и распорядился подогнать машину к дому Маккласки. Он хотел уберечь Эшли от непогоды и внимания прессы.

Когда машина почти вплотную подъехала к дому, Берч вывел Эшли через боковую дверь. Несколько репортеров все же заметили ее появление, но девушка оказалась в автомобиле раньше, чем они могли ее потревожить. Женщина-полицейский включила мигалку и сирену, а также во время короткого переезда к дому Спенсеров гудела в клаксон.

На улице все еще шел дождь, и Берч раскрыл над Эшли зонтик.

– Мне ведь не придется смотреть на тела?

– Мы только пройдем на кухню, – успокоил он.

Берч уже побывал в доме и знал расположение комнат: кухня примыкала к лестнице, ведущей на второй этаж. Фотограф-криминалист делал снимки на этом участке. Берч попросил его покинуть помещение.

– Не спешите, Эшли, – произнес детектив. – Осмотритесь хорошенько.

Эшли стояла в центре кухни, медленно поворачиваясь, пока внимание ее не сфокусировалось на обеденном столе. Там были две сложенные бумажные салфетки и маленькое пятнышко молока. Она подошла к раковине, затем открыла посудомоечную машину.

– Чепуха какая-то, – пробормотала Эшли.

– Что именно?

– Когда мы приехали домой, папа выгрузил все из посудомоечной машины. Мама находилась в отъезде, и он хотел, чтобы к ее приезду везде была чистота, поэтому перед тем, как отправиться на матч, вымыл всю посуду, убрал тарелки и стаканы в стенной шкаф.

– Понятно.

– Вечером мы с Таней ели шоколадный торт с молоком, пока смотрели взятый в прокате видеофильм. Это мама испекла торт. Наши грязные тарелки были в посудомоечной машине. Мы поставили их уже после того, как папа пошел спать. Но сейчас в раковине ничего нет, и в машине нет никакой посуды, а я точно знаю: тот человек ел.

– Может, он не пользовался тарелкой и вилкой? – предположил Берч. – Ел руками?

– Нет, – твердо сказала Эшли. – Я слышала, как звякнула тарелка. Именно поэтому я и... бросила папу. Я догадалась, что убийца закончил есть и идет ко мне. Так где же тогда тарелка?

Детектив обвел взглядом кухню и заметил приоткрытую дверку шкафчика под раковиной. Берч был в латексных перчатках, но, чтобы распахнуть дверку пошире, использовал карандаш. Коробка с пакетами для мусора лежала на боку, и виднелся кончик частично вытянутого нового пакета. Берч сидел на корточках перед шкафчиком, размышляя. Через некоторое время он поднялся.

– Вы уверены, что дверь холодильника открывалась?

Эшли кивнула. Берч открыл холодильник.

– Проверьте содержимое, – попросил он. – Посмотрите сможете ли вычислить, что именно он ел.

Эшли заглянула внутрь. На переднем плане стоял прозрачный пластиковый молочный пакет. Она прикинула уровень молока. Потом осмотрела полки, стараясь ничего не пропустить.

– Торт исчез. Он забрал его, вместе с блюдом. И я уверена, что он наливал молоко из пакета. Когда мы поели, пакет был на три четверти полон. На столе капли молока. Я вытерла стол после ужина.

– Умница! Вот пример блестящей дедуктивной работы. – Впервые после того, как начался весь этот ужас, Эшли улыбнулась. – Готов поспорить, что преступник положил тарелку, торт и все, что могло дать нам образец его ДНК, в один из мешков для мусора и унес с собой.

Улыбка сползла с лица Эшли.

– И это означает, что вы не сумеете его поймать?

– Эшли, это всего лишь означает, что нам придется чуть больше постараться.

Миновал март, не по сезону холодный. Апрель разразился дождливыми серыми днями и одновременно разноцветьем красок: весенних цветов и нежно-зеленой листвы – таких ярких под лучами скупого солнца, что они казались ненатуральными. Однако Эшли почти не замечала смены времен года. Она очень любила отца, и тот факт, что он умер, спасая ее жизнь, действовал на нее сокрушительно, опустошая душу и лишая сил. Ужасная смерть Тани Джонс усугубляла горе Эшли.

Сразу после случившегося несчастья заходили или звонили тренеры, кое-кто из товарищей по команде и друзей. Разговоры получались тягостными. Все, разумеется, хотели ее поддержать, но не знали, что сказать, кроме "Мне очень жаль", или "Мы тебя любим", или "Ну как ты?". И после первых нескольких визитов и звонков Эшли перестала видеться или разговаривать с кем-либо. Поначалу друзья проявляли настойчивость, но вскоре отступились.

Реакция ухажера Эшли, Тодда Франклина, оказалась для нее особенно мучительной. Тодд был капитаном футбольной команды юношей, выступавшей не так удачно, как девичья. Порой Эшли казалось, что Тодда неприятно задевали успех и признание, выпавшие на ее долю. Встречаться они начали только в начале года, но уже сейчас Эшли сомневалась, нужно ли продолжать эту дружбу.

Они виделись преимущественно в компании друзей, но иногда бывали и наедине друг с другом: на вечеринках, а также несколько раз у нее дома, когда родители уходили спать. Вообще-то Эшли нравилось общество Тодда. С ним весело, он славный и нежный, хотя обижался, что она не позволяет ему излишних вольностей. Но Эшли просто еще была не готова к близким отношениям. Она не спешила, желая дождаться своего единственного парня. И в этой роли она Тодда не видела.

Через несколько дней после трагедии юноша пришел навестить ее. Но с самого начала встреча не заладилась. Из сообщений газет и телевидения все знали, что Таня перед убийством была изнасилована, но почему-то журналисты умалчивали об Эшли, оставляя простор для догадок и толкований.

Терри оставила молодых людей одних в комнате. Они присели на диван. Обычно, как только дверь закрывалась, Тодд бросался обнимать подругу. Но на сей раз он соблюдал дистанцию и даже не делал попыток до нее дотронуться. Он не задерживал взгляд на ее лице дольше одной секунды и разговор вел странный. В его присутствии Эшли вдруг почувствовала себя прокаженной и подумала, что Тодд пришел проведать ее лишь из чувства долга, а сам бы с удовольствием оказался где-нибудь в другом месте. Нет, она не жаждала его прикосновений. Мысль о сексе будила в памяти мерзкие лапания того негодяя и его отвратительный кислый запах. Но все-таки хорошо бы Тодд проявил какие-то признаки расположения, вместо того чтобы скованно сидеть рядом, украдкой отсчитывая минуты. После этого визита парень больше не появлялся и не звонил.

После трагедии Эшли не могла заставить себя отправиться в школу. Целыми днями она сидела у себя в комнате или валялась в кресле, тупо пялясь в телевизор. Терри пыталась внушить дочери, что никто не винит ее в смерти Тани, но Эшли была уверена, что одноклассники непременно спросят, почему она жива, а Таня погибла.

Во вторую пятницу апреля, в четыре часа дня, Терри вернулась домой после беседы с директором школы. Мать Эшли была невысокого роста, с большими карими глазами, смуглой кожей и прямыми короткими черными волосами. В свое время, в колледже, она занималась кроссом и до сих пор обладала стройной, сильной фигурой бегуньи на длинные дистанции. Когда Терри вошла в гостиную, на экране происходило какое-то ток-шоу. Остановившись в дверях, она молча взирала на дочь. Было очевидно, что Эшли использует телепрограмму просто как шумовой наркотик и – спроси ее потом – не сможет припомнить ни слова.