Легкие деньги - Джеймс Гриппандо Страница 6

– Я просто очень переживаю. Если бы дело было только в нас с тобой, я бы вела себя иначе. Но ведь с нами еще Тейлор… Нужно хоть как-то обезопасить себя.

– Обезопасить от чего?

– Ну, может, это действительно грязные деньги. Кто-нибудь послал их мне по ошибке, решив, что я звено в их преступной цепи.

– Чушь!

– Ага, а влюбленный богатый старикашка – это не чушь!

– Послушай, – сказала Грэм, – я понятия не имею, кто послал тебе эти деньги и почему. Все, что я знаю, – отправитель не мог выбрать для этой цели лучшего человека, чем ты. Так что мы оставим деньги и подождем пару недель. Не трать ни доллара, по крайней мере пока. Возможно, через несколько дней придет письмо, где нам все объяснят.

– Или какой-нибудь мафиозо постучится в дверь.

– Именно поэтому мы оставим деньги здесь, в квартире.

– Но это же безумие, Грэм. Мы должны хотя бы положить их в банк!

– Плохая идея. Ты разве не смотришь новости? Эти мафиози еще больше взбесятся, если денег не будет дома. Пристрелят – глазом не моргнут.

– С какой стати?

– Предположим, преступники случайно послали тебе деньги. Предположим, они пришли за ними. Мы скажем, что денег у нас нет. Они сойдут с ума от злости, и кому-нибудь точно достанется.

– Ну хорошо, деньги здесь. И что?

– Мы просто отдадим их, вот и все. Они уйдут, довольные и счастливые, а мы будем жить дальше, как будто ничего не произошло. Шансы, что все именно так, равны нулю. Но если все пойдет по этому сценарию, мне не хочется, чтобы какие-то негодяи обвиняли меня в том, что я с ними в игрушки играю. Лучше, если мы сразу отдадим деньги.

Эми допила кофе, затем нервно огляделась:

– Я не знаю.

– Эми, тут нечего думать. Скорее всего это подарок, и мы теперь богаты. А если кто-нибудь объявится, мы отдадим деньги. Просто подожди пару недель. – Грэм наклонилась и сжала руку Эми. – И если все пойдет хорошо, ты сможешь вернуться к астрономии и получить степень.

– Ты знаешь, с какого бока ко мне подойти!

– Ну так что, ты «за» или «против»?

Эми улыбнулась, разглядывая пустую чашку.

– И где же ты хочешь схоронить наше добро?

– А я уже припрятала его! Деньги в морозилке.

– В морозилке?!

Грэм хитро улыбнулась:

– Ну а где еще полоумная старуха может спрятать наличные?

Райан провел ночь, то проваливаясь в мучительный сон, то неожиданно просыпаясь. Казалось, последнее было чаще.

Как единственному доктору в городке, Райану отпуск не полагался. Даже после трех лет непрерывной работы. Но для отца он нашел время, передав все срочные вызовы в клиники соседних городков.

Семь недель назад Райан перебрался сюда, в дом родителей. Они с женой жили раздельно и были в двух шагах от официального развода, точнее, от этого события их отделял один удар судейского молотка. Классический случай вдребезги разбитых иллюзий. Лиз работала официанткой, помогая Райану окончить медицинскую школу. Она надеялась, что, став врачом, муж сможет обеспечить ей безбедное существование. Все его друзья переехали в симпатичные домики у подножия гор и обзавелись хорошими машинами (причем у каждого из супругов была своя). Райан, пройдя хирургическую практику в главной клинике Денвера, тоже мог получить престижную работу. Но его не интересовали выгоды так называемой управляемой системы здравоохранения, где врачей награждали премиями за то, что те бездельничали и, в сущности, никого не лечили. Несмотря на протесты Лиз, Райан вернулся в родной город, где собирался заняться семейной медициной. Большинство пациентов городка были настоящими жертвами американской системы здравоохранения – дети низкооплачиваемых рабочих или фермеров, доходы которых велики для Медикэйд, [4]но слишком малы для оформления медицинской страховки. В конце концов Лиз повесила на дверь кабинета мужа табличку: «Оплата почасовая». Но Райан никогда не отказывался помочь людям, пришедшим без гроша в кармане. Когда сумма неоплаченных визитов выразилась шестизначным числом, Лиз не выдержала. Райан, по ее мнению, занимался благотворительностью. Она подала на развод.

Теперь Райан был дома. Его отец умирал. Жена уезжала в Денвер. Воспоминания детства обступали его в этом доме со всех сторон. Но смерть отца уже близилась, и было не до ностальгии. Плакаты с изображениями Роджера Стабаха и Кубка чемпионов до сих пор украшали стены комнаты, где Райан видел сны почти три десятка лет назад. Где теперь, интересно, Фарра Фосетт, с ее волосами в перьях и прозрачным купальным костюмом? Ушла, но не забыта.

«Хорошие времена были», – думал он. Сейчас все по-другому.

Было шестъ утра, а Райан почти не спал еще. Он все задавался вопросом: неужели смесь алкоголя и болеутоляющего так повлияла на отца? Все эти слова о шантаже и куче денег казались не более чем фантазией. Но черт побери, отец выглядел таким серьезным!

Райан решил проверить чердак.

Он встал с кровати, натянул джинсы, рубашку, надел тапочки. Половицы скрипели под ногами. Он старался ступать легко. Наверняка мать уже проснулась и сидит с отцом. Такая утренняя «служба» была для нее единственной возможностью побыть наедине с умирающим мужем. Они прожили вместе сорок пять лет.

Дверь скрипнула. Райан выглянул в коридор. Из комнаты отца не доносилось ни звука. Вход на чердак был над лестницей в конце коридора. Райан крадучись, словно вор, миновал ванную и комнату для гостей. В нужном месте с потолка свисала двухфутовая веревка. Он потянул. Люк раскрылся, точно пасть крокодила. Проскрипели пружины складной лестницы. Райан съежился, ожидая услышать голос матери. Но никто не позвал его. Медленно, стараясь не шуметь, он вытянул лестницу и закрепил. Затем перевел дыхание и начал подъем.

Вспотел он почти сразу же – жара застоялась на чердаке. Пыль щекотала ноздри. Предрассветный румянец окрасил небо, кусочек которого виднелся в окошке с восточной стороны дома. На утреннем свету все предметы отбрасывали длинные тени, там и тут поблескивала паутина. Райан потянул за шнур от лампочки, но она, по-видимому, перегорела. Он подождал несколько секунд, зная, что когда глаза привыкнут к полутьме, света из окна будет вполне достаточно.

Медленно, вещь за вещью, прошлое вставало перед Райаном. Давным-давно, двадцать пять лет назад, он с друзьями любил здесь играть. Сара, старшая сестра, всегда за ними шпионила. Именно она обнаружила здесь номер «Плейбоя». Райан до сих пор не понял, то ли ей нравилось быть пай-девочкой, то ли она любила смотреть, как его наказывают. Интересно, что бы сейчас сказала мисс Недотрога?

Все новые и новые образы прошлого одолевали Райана. Его первая стереосистема вместе с виниловыми пластинками, правда, растаявшими от стоградусной жары. Кларнет сестры, оставшийся еще со средней школы. Хлам напоминал Райану о том, что скоро придется выступить в роли душеприказчика и разгрести все некогда принадлежавшее отцу – простые вещи простого человека. Набор ржавых инструментов. Запасная удочка. Груды старой одежды. Мебель, которую отец так и не починил. И – если это не было шуткой – два миллиона долларов под половицей.