Шифр Магдалины - Джим Хоган Страница 6

От понимания того, что произошло, у Джека перехватило дыхание. Немногим более года он прожил в Лондоне, выдавая себя за ирландца по имени Керри Торнли. Кроме Джесси Карри, единственным человеком, знавшим его настоящее имя, был Томми Дэвис. Томми был самым настоящим ирландцем, знал об Ирландии все, и его никаким Керри Торнли провести было невозможно. В конце первой же недели их совместной работы он выяснил, что его новый друг и работодатель, Весельчак Керри, на самом деле бизнесмен-американец по имени Джек.

А визитная карточка Данфи гласила, что Торнли является председателем Англо-Ирландской компании с ограниченной ответственностью по оказанию бизнес-услуг, Ган-Хаус, Миллбэнк, Лондон, SW-1.

За ширмой своего второго «я» Данфи чувствовал себя за непробиваемой броней. Так как Торнли был лицом абсолютно вымышленным, созданным компьютерным мозгом где-то в подвалах Лэнгли, то все действия Торнли не могли иметь для Данфи никаких последствий, а значит, Данфи в образе Торнли обладал такой свободой, о которой Данфи в образе Данфи не мог и мечтать.

И вот теперь, в момент наибольшей опасности, Джек утратил свою защиту. Инстинктивно он начал перестраиваться в свое прежнее «я», превращаясь из саркастического ирландца, Весельчака Керри, в сдержанного и несколько озабоченного американца Джека Данфи.

Движение в очереди заняло минут двадцать, и за это время у Джека разболелись ноги, в голове застучало молотом. Только сейчас до его сознания начало доходить то, что за одно утро он потерял практически все, что для него имело хоть какую-то ценность в жизни, включая Клементину.

Клементина!

Боже мой, подумал он, а как же Клем?

Девять часов спустя Данфи прошел в помещение «Дипломатического клуба» на третьем этаже зала вестибюля «В» в Международном аэропорту Джона Кеннеди. Клуб был почти пуст. Бросив свой чемодан рядом с потертым кожаным креслом, он взял охапку соленых кренделей, заказал проходившей мимо официантке виски «Бушмиллз», а затем юркнул в телефонную кабинку, чтобы сообщить о своем прибытии дежурному в Лэнгли.

Как обычно, прозвучали два гудка, после чего раздался молодой и бодрый голос дежурного:

— Алло.

Кое-что в этом мире все-таки никогда не меняется.

— Говорит… — Джек помедлил, как делал всегда, когда в соответствии с правилами должен был воспользоваться условным именем. Оно всегда его смущало. Взрослые люди, а играют с кодовыми именами, как подростки. — …Гобой, — закончил он. — У вас есть что-нибудь для меня?

На противоположном конце провода наступила короткая пауза, а затем дежурный сказал:

— Да, сэр. Вы должны прибыть в Центр в восемь утра.

— То есть… в понедельник?

— Нет, сэр. Завтра. — Данфи застонал. — Полагаю, что кому-то очень хочется с вами встретиться.

— Я только что прилетел, — пожаловался Данфи. — При мне даже одежды нормальной нет. Я еще после полета толком не пришел в себя. Мне негде остановиться.

— Могу порекомендовать вам пару…

— Но завтра же воскресенье. Ради Бога! В управлении никого не будет. Все будут… — Данфи попытался найти подходящее слово — Все будут молиться. Я тоже буду молиться. Я буду молиться целый день.

— Здесь сказано, воскресенье, сэр. В восемь часов. Может быть, вам удастся попасть на более позднюю службу.

— Не шути со мной, парень.

— Я просто передаю сообщение, сэр.

Данфи повесил трубку и набрал номер «800» — справочную службу отелей «Мариотт», заказал номер на уик-энд в гостинице рядом с Тайсонс-Корнер. [6]Покончив с этим, вышел на оператора международной связи и дал ей номер квартиры Клементины в Болтон-Гарденс.

— Керри? — Он внезапно лишился дара речи. — Керри? Где ты?

— Привет, Клем! Я…

— Где ты?

— Путешествую. Тут кое-какие дела обнаружились. В последнюю минуту.

— Ах вот оно что… В таком случае где ты находишься?

Его девчонка ничего не упустит.

— Я в Штатах. В Нью-Йорке. В аэропорту Джона Кеннеди. В «Дипломатическом клубе». В телефонной кабине номер два.

— Ну ты и зануда!

— Да, у меня сегодня был сложный день.

— Ну ладно… Когда ты вернешься?

— Вот в этом-то и все дело. Я не знаю. Может пройти… определенное время.

— Ой, не надо!

— Да, но… послушай, я не могу долго разговаривать, мне нужно срочно сделать один звонок. И мне необходимо узнать у тебя одну вещь: приходил ко мне кто-нибудь сегодня утром на квартиру?

— Пока я там была, никто. А с тобой все в порядке?

— Конечно, все в порядке. А что?

— У тебя голос какой-то не такой.

— Что значит не такой?

— Ну во-первых, — ответила она, рассмеявшись, — у тебя появился американский акцент.

Данфи заморгал глазами и снова перешел на хорошо отработанный ирландский говорок:

— Ничего не могу поделать, дорогая. Я рожден, чтобы постоянно кого-то передразнивать. Но мне сейчас важно, чтобы ты следовала моим рекомендациям. Почему, я объясню тебе позже.

— Черт!

Данфи был озадачен.

— Что значит «черт!»? Ведь я же еще ничего не сказал.

— Потому что фраза «объясню все позже» всегда означает какие-то проблемы.

— Ну в общем, я бы хотел, чтобы ты… какое-то время не ходила ко мне на квартиру.

— Что?!

— Не ходи туда до тех пор, пока мы снова не увидимся.

— Но почему?!

— Просто не ходи и все, Клем. Это очень важно.

— Но я ведь оставила там свои вещи! Почему я не имею права пойти туда? Там моя косметика! Значит, ты привел туда кого-то еще?

— Не будь дурой!

— В таком случае почему я не должна туда ходить?

— Ну, прежде всего по очень простой, элементарной причине: потому что меня там не будет. А во-вторых…

— Да? И что же во-вторых?

— Потому что это может быть опасно.

— Опасно?

— Клем… верь мне.

Повесив наконец трубку, Данфи вернулся в клубную комнату, нашел свое кресло, сел, откинувшись на спинку, и глубоко задумался, пытаясь подсчитать потери. В окно он наблюдал за тем, как взлетают одни самолеты и заходят на посадку другие. Когда к нему подошла официантка, он заказал еще одну порцию ирландского виски.

Никто раньше никогда не бросал Клементину. Он был в этом абсолютно уверен. Должно быть, он окончательно свихнулся.