Сказки чужого дома - Эл Ригби Страница 6

– …мне на миг показалось, что ты его испугалась. Именно его. Думаю, мы удрали уже достаточно далеко, чтобы я мог спросить…

И начать думать. О том, что вышестоящий Ронима носит теперь другую форму. О том, что, может быть, зря не слушал Тэсс.

Мысли тревожно зашевелились в голове. Ласкез едва не взвыл в голос, проклиная весь свет разом. Так ждать, верить. И дать всего-то одному плешивому коту разбавить это ожидание, эту детскую веру страхом.

– Ты тоже узнала его. Так?

Таура приподнялась и тяжело вздохнула.

– Да. Он прилетал на остров с серыми. Но дело не в этом. Просто…

Ласкез припомнил. Тэсс говорила что-то… странное. Про туфли, и еще про какие-то сомнительные пошлые комплименты, которые, как Ласкезу казалось, должны девчонок радовать, а не пугать. Уж точно – не пугать настолько. Чтобы отчаянно запрыгнуть в поезд, на котором ты и вовсе не собиралась ехать. Чтобы впиваться в плечо, прятаться, дрожать и…

– Он схватит меня. Мне вдруг показалось, он сейчас схватит меня. Именно меня, и не из-за нашего дела, не из-за управителя или бедняжки Евы, а просто потому, что я…

Она запнулась, покраснела и прикрыла лицо. Подумав, Ласкез осторожно закончил за нее:

– Потому что ты… красивая?

Шпринг уткнулась в подушку. Ее уши уже не подрагивали. Она просто лежала неподвижно и молчала.

– Я боюсь таких, – наконец пробормотала она. – Они… такие… все время напоминают мне, что я больше не ребенок. Что мир очень большой и полон взрослых. Опасных взрослых. Жестоких.

Ласкез сдержанно кивнул. С подобными нехитрыми вещами он смирился давно. Задолго даже до того как у него начали пробиваться волосы на подбородке. Наверное, прямо в тот самый день, когда…

Роним, не улетай!

Ласкез моргнул. Потер переносицу. И пообещал:

– Я буду тебя защищать. И…

…Роним тоже. Надеюсь.

Этого он не произнес. Шпринг посмотрела на него, робко улыбаясь уголками розовых губ.

– Ты такой милый.

Он смутился и поспешил добавить:

– А ты подруга Тэсси. И моя. Ты же знаешь, мы тебя любим.

Она села, обняв колени, и заулыбалась шире. Ласкез протянул руку к раздвижному столику и взял разговорную тетрадь. Зашелестел страницами, считая: осталось больше половины. Больше половины пустых листов.

– Постарайся приободриться, – не поднимая взгляда, посоветовал он. – Сомневаюсь, что мы сделаем что-то полезное, если ты будешь лежать и грустить. Вряд ли кому-то поможем.

Она кивнула. Ласкез заметил, что девушка разглядывает листы бумаги.

– Что?

– А ты…

Таура потупилась и дернула ухом.

– Да?

– Ты не мог бы…

Ласкез отлистал две страницы назад и нашел ту, где писал о лапитапах и дóги. Дальше были записи о барсуках, о Выпуске алопогонных, о Дѝте, но та – последняя под Кровом – привлекла его внимание. Внутри него словно натянулась струна.

– Сделай мне мышку. Как в детстве. Ты складывал такие здоровские игрушки из старой бумаги. Помнишь?

Он удивленно посмотрел на нее. Шпринг спряталась за собственные растопыренные пальцы.

– Ладно, не надо. Я так… чокнулась, наверное. Просто подумала, что это меня бы успокоило.

– Без проблем, – поспешил заверить ее Ласкез.

Он вправду делал бумажные фигурки: птиц, лодки, флюгеры и самолеты. Для Тауры один раз создал целый десяток разноцветных мышек, которых шпринг развесила на нитке у окна комнаты. Она обожала эти игрушки, пока однажды во время празднества Перевéяния кто-то случайно не подпалил гирлянду.

– Только вспомню, как…

Он не глядя вырвал два листа и начал складывать. Пальцы вспомнили нужные движения быстро, а еще почти сразу пришло чувство странного умиротворения. Первая мышь получилась белая: единственная строчка, «волки боятся рогатых зайцев», оказалась на внутреннем сгибе. Ласкез не сразу заметил, что испортил именно этот лист… а осознав, подумал, что, возможно, поступил правильно.

Вторая, бело-синяя мышь была густо исписана фактами о Такатане. Ласкез отогнул фигуркам хвосты, ручкой подрисовал носы и глаза. Поставил игрушки на стол. Таура тут же схватила их.

– Благодарю… они чудесные.

– Ерунда.

Ласкез тоже невольно улыбнулся. Она всегда казалась ему немного смешной – эта девчонка. Смешной, нелепой, но, наверное, лучше всех на свете подходящей для хмурой, вечно озабоченной, ответственной Тэсси. И эту девчонку нужно было как-то уберечь. От всего. Неизвестно, от чего именно, но надо.

Поезд громче застучал колесами. Кажется, ему нравилась горка, по которой приходилось взбираться. Потолочные огоньки, закрепленные на металлических штырях, слабо покачивались, бликовали золотым. Листы тетради были хорошо видны. Ласкез перевернул еще страниц десять назад. И еще десять. Вернулся далеко-далеко в прошлое, стал читать.

«В книгах люди идеальные. А ты настоящий. Живой. И дружишь со мной».

«Ну… какому взрослому это надо – дружить с глупым мальчиком, который даже разговаривать не умеет?»

«Я, наверное, даже не представляю себе, каково это – быть настоящим сыщиком. И жить в Большом мире».

Так они общались: Ласкез писал, Роним отвечал вслух. Отвечал на все. Сейчас, вспоминая, Ласкез удивлялся, как детектив находил ответы даже на несусветные глупости, вроде этих. Потеряв голос, а вместе с ним часть себя, Ласкез спрятался от мира за книгами. И смог выбраться только к этому почти чужому человеку. А выбравшись, лип так настырно, что сам на месте сыщика быстро бы себя послал куда подальше. Записи – разные, о разных вещах, – на самом деле говорили об одном: «Не бросай меня. Помоги мне. Спаси меня». Роним спас. Даже уехав и не написав ни одного письма.

– Он хороший. Тэсси не права.

Ласкез снова поднял глаза. Таура кончиком пальца гоняла мышей по столу.

– Что…

– У меня есть интуиция. Она работает. Мы же умнее вас, забыл?

Он благодарно улыбнулся, но так и не смог отвлечься от мыслей и воспоминаний.

Сейчас, с наступлением темноты, они казались особенно тревожными.

До тумана

Они собирались читать очередной детектив. Ласкез едва высидел нудные уроки, наплел Тэсс какой-то ерунды про то, что собирается делать с мальчишками большую бумажную птицу, на которую будет ловить молнии. И, наскоро проглотив что-то на ужин, побежал со всех ног.

Влетев в читальню в третьем часу третьей вахты, он обнаружил, что Роним, откинувшись на спинку дивана, крепко спит. Книга лежала у него на коленях. На зеленой обложке виднелся знакомый силуэтный профиль: клыкастая морда с пятачком. Благородный офицер Пэртэ о'Лáно, сыщик-свинья. Название – «Дело Золотого Эшелона».