Исчезнувший мир - Том Светерлич Страница 6

– Прости, мне не следовало этого говорить, – сказала Мосс.

– Давай подышим свежим воздухом, – предложил Брок. – Сможешь спуститься?

– Я справлюсь. Спущусь через минуту.

Первую ночь с Дэйви Джиммом она провела в маленькой спальне в конце коридора, скорее кладовке или шкафу, чем нормальной третьей спальне. Она помнила ножи, которые Дэйви купил на блошином рынке, и постер с Кристи Бринки из «Спортс иллюстрейтед». Они лежали на скрипучей двуспальной кровати, его жадные пальцы под ее эластичными трусиками, тяжелое влажное дыхание на шее. Она помнила, какие он издавал звуки во сне, когда она лежала и смотрела, как лунный свет подкрадывается к портрету фотомодели в купальнике.

Мосс подождала, пока не услышала внизу голос Брока, и открыла дверь в прежнюю спальню Дэйви Джимма. Войти в эту комнату было все равно что выйти в открытый космос с созвездиями зодиака и звездными скоплениями, горящими в бесконечной тьме. Она нашарила выключатель – вероятно, в глубине души ожидая увидеть все тот же постер с фотомоделью в купальнике и коллекцию ножей, но вместо этого обнаружила комнату мальчика, со светящимися в темноте наклейками в виде звезд на стенах. Как глупо! Мосс пожалела о сделанном Броку признании, понимая, что следовало держать рот на замке, не стоило вообще упоминать об этом доме. Это непрофессионализм, минутная слабость. Она смотрела на комнату не из прошлого, а из настоящего – комнату мертвого ребенка.

Она нашла Брока на улице. Лужайки на Крикетвуд-Корт прихватило морозцем, ветровые стекла припаркованных машин покрылись ледяными узорами. В верхнем окне соседнего дома включился свет.

– И где во время этих событий была Мариан? – спросила Мосс. – Кто-нибудь ее видел?

– Все соседи ее знают, но ее здесь не было, – ответил Брок. – С пятницы. Мы перебудили всех ее друзей и родных, пытаемся ее найти.

– Ты упоминал, что приятель Мерсалта водил красный пикап. Никто не знает этого парня?

– Никто. Соседи замечали пикап, потому что он часто парковался на улице, но Мерсалт со своим другом общались только между собой.

– Мне кажется, стоит пойти дальше и подключить систему оповещения о пропавших детях, – предложила Мосс.

– Она может объявиться, – возразил Брок. – Может, она у друзей. Мы проверяем.

Систему оповещения ввели совсем недавно, напомнила себе Мосс, она пока еще не настолько известна.

– Это поможет, – заверила она. – Кто-нибудь мог ее видеть.

Брок посмотрел на свои часы с подсветкой.

– Мосс, твой кабинет ведь в Информационном центре криминальной юстиции?

Это здание было нервным центром ФБР, недавно возведенная на пустынных холмах Западной Виргинии, рядом с Кларксбергом, диковина из стекла и бетона. Здание принадлежало ФБР, но раз у ВМФ не было поблизости собственных, офис СУ ВМФ располагался именно там.

– Ты и живешь там? Где-то рядом с Кларксбергом? – спросил он.

– Точно.

– Там работает моя жена Рашонда, в фотолаборатории. Может, вы даже пересекались.

– Ты муж Рашонды Брок?

В здании инфоцентра работало несколько тысяч человек, но Рашонду Брок, заместителя директора лабораторного подразделения, знали многие. Кабинет Мосс находился неподалеку от детсада комплекса, и хотя она никогда не встречалась с женой Брока, она видела, как Рашонда оставляет там дочерей каждое утро, с потоком поцелуев и объятий.

– Кажется, я видела рисунки твоих детей, – сказала она. – Брианна и Жасмин, верно? Таблички с именами висят на доске у моей двери. Фиолетовые динозавры…

– Барни, – улыбнулся Брок и хихикнул. – Вечно эти динозавры Барни. Ими забита вся комната Брианны.

Мосс представила Рашонду рядом с Броком, они так подходили друг другу. Рашонда – всегда сияющая, полная и высокая – наверное, испытывает удовольствие всякий раз, когда ей удается рассмешить такого серьезного человека.

– Так ты приехала из самого Кларксберга, да? Это… где-то час-полтора отсюда? – спросил он, выудив из кармана пиджака конверт, а из него – ключ-карточку. Он протянул ключ Мосс. – Мы снимаем неподалеку несколько комнат, не стоит тебе сегодня ночью возвращаться в Кларксберг. Завтра утром все равно придется сюда ехать.

– Упаду там на ночь, – сказала она, отметив перемену в поведении Брока. Заметив ее протез и упомянув о жене, он смягчился.

– Глубокие воды, – произнес он, устремив взгляд в небо, хотя из-за туч не было видно ни одной звезды. – В детстве я мечтал стать астронавтом. Дедушка с бабушкой возили меня на запуск ракет с мыса Канаверал. Самое прекрасное зрелище из тех, что я видел в жизни, пока не родились дочки.

Рассветный сумрак освещали вспышки пожарных сирен, словно взлетающие и исчезающие из вида ракеты.

– Это зрелище всегда прекрасно, во все времена, – сказала Мосс.

– Иди поспи. Мои люди продолжат работу. Совещание по результатам в девять утра, будут все, а потом встретимся с прессой.

* * *

Когда она удалялась от Крикетвуд-Корт и Хантинг-Крика, плечи и спину щекотало желание побыстрее увеличить расстояние от этого дома. Брок забронировал номер в гостинице «Вестерн» рядом с Вашингтоном, что в штате Пенсильвания, но перед тем, как выбраться на семьдесят девятое шоссе, Мосс свернула к парковке у ресторана «Пицца-хат» рядом с Чартьерс-Криком. Именно здесь убили Кортни, в ноябре, за год до выпускного. Пиццерия не изменилась с того раза, когда Мосс здесь проезжала, кирпичное здание с полукруглой крышей, сзади – два больших мусорных контейнера, в фарах машины они выглядели синими.

Тело Кортни бросили между этими баками. Мосс подсчитала часы – почти тридцать три, с тех пор как в последний раз видели Мариан Мерсалт. Мариан – семнадцать, а Кортни было шестнадцать, когда она погибла. Мосс поехала в гостиницу, думая об умершей подруге и о пропавшей девушке. А у мертвецов исчезли ногти. Это Патрик Мерсалт убил свою семью? Где он сейчас?

В багажнике Мосс хранила сумку с необходимыми вещами – сменной одеждой и туалетными принадлежностями, – чтобы можно было в любой момент сорваться с места. В гостиничном номере она разделась, сняла протез и обмотку. Едкая вонь влажного пота на мгновение сбросила сонливость. В душевой не за что было ухватиться, но как только пошла горячая вода, Мосс села на край поддона и закинула в него ногу, а потом подвинулась по фаянсовой поверхности, чтобы сесть на резиновый коврик.

Горячая вода струилась по телу. Мосс вымыла голову гостиничным шампунем, пытаясь смыть запахи разложения и крови. Без костылей или инвалидного кресла ей пришлось прыгать по ковровому покрытию, пока она не скользнула под накрахмаленные простыни, завернувшись в стеганое одеяло. С задернутыми шторами и выключенным светом комната погрузилась в чудесную темноту. Холодно. Мосс начала засыпать, но в голове всплывали тела женщин и детей, вращающиеся по огромной кровавой дуге, и их зияющие раны.