Измененный - Майкл Маршалл Смит Страница 60

— И что дальше?

— Медленно иди ко мне, шагая на ширину плитки. И внимательно смотри на стену.

Они двинулись одновременно. Через пару шагов их движения сделались синхронными, а звук получился такой, словно они исполняют медленный танец в пустом зале, приближаясь друг к другу в па-де-де. Холлам старался не обращать на это внимания, но потом услышал, как хмыкнул эксперт.

— Тсс, — прошипел Холлам, хотя и сам едва не засмеялся. — Дело серьезное.

От его слов эксперт захохотал вслух, но тут же затих.

— Смотрите-ка, — сказал он. — Кажется, я что-то нашел.

Холлам подошел.

— Где?

Эксперт указал на вертикальный, залитый цементом шов между двумя рядами плиток.

— Видите?

— Ничего не вижу.

— Все остальные швы, которые я прошел, одинаковые. Примерно в одну восьмую дюйма. А этот гораздо уже.

Холлам увидел, что парень прав, хотя сам бы он никогда этого не заметил. Наверное, поэтому хорошие эксперты получаются далеко не из всех. Помощник шерифа ощупал стену с обеих сторон от шва. Через минуту нажал посильнее. Секунда, а затем послышался щелчок. Часть выложенной плиткой стены медленно сдвинулась внутрь на полдюйма.

Холлам услышал выдох — он не понял, вздохнул ли это эксперт или кто еще, — затем взялся за край двери и надавил.

За дверью оказался коридор примерно в тридцать футов длиной. По левой стороне — две двери и еще одна в конце. Они вошли в коридор вместе. На них тут же навалилась тишина, такая плотная, что люди услышали дыхание друг друга. Они начали открывать двери, одну за другой.

За первой оказалось что-то вроде кладовки со спортивными снарядами, только почему-то подвешенными на ремнях. На короткой полке в стене лежало несколько инструментов, которые показались бы более уместными в мастерской. Отвертки, короткие пилы, ручная дрель. На боковой стене висело вытянутое зеркало.

В следующей комнате обнаружилась весьма неплохая видеоаппаратура и два дивана, поставленные так, чтобы с них можно было смотреть, что делается за стеной из одностороннего стекла. Помощник шерифа с экспертом вместе вышли из комнаты и медленно направились к последней двери.

Та оказалась гораздо тяжелее предыдущих, и, когда открылась, из-за нее с шорохом крыльев вырвался сгусток морозного воздуха.

Эксперт издал какой-то сдавленный сип.

Холлам прошел мимо него к предметам, висевшим на крюке в центре комнаты. Вставшие колом пластиковые мешки, как из морозилки, походившие на мешки для переноски покойников. В данный момент все были пусты.

Но помощник шерифа все равно протянул руку и откинул полог одного мешка. Внутри оказалось пятно высохшей, замороженной крови. Он присмотрелся внимательнее и увидел на пластике отметины, примерно в том месте, где могла бы находиться голова. Те были похожи на следы от зубов. Как будто кто-то, подвешенный в этом мешке, но еще живой, пытался прогрызть путь на свободу.

— Ладно, — произнес Холлам тихо, прекрасно сознавая, что от того, как он поведет себя сейчас, напрямую зависит, чем закончится его карьера. — Теперь нам не обойтись без Баркли. Я попробую поймать сигнал и позвонить ему. А ты останься у двери винного погреба и никого не впускай. И еще: мы никому ничего не скажем, пока не доложим шерифу. Понятно?

Эксперт попытался заговорить, не сумел и вместо этого кивнул.

Я прождал час на улице перед воротами того дома, где жила Кассандра. Холлам так и не появился. Понятия не имею почему, но мне казалось, что моих слов нормальному копу хватило бы, чтобы просто приехать и посмотреть. Может, ему вообще на все наплевать?

В затылке пульсировал сгусток боли, добавляя ощущений к сохранившимся после вчерашней попойки. От этого мир казался жарким, ярким и ненастоящим. Я еще раз позвонил помощнику шерифа, но телефон опять оказался переключен на голосовую почту. Сообщений я оставлять не стал. К черту копа!

Я заметил, что на экране горит индикатор, сообщающий о трех новых сообщениях от «друзей» из Facebook, в которых, скорее всего, содержатся новости. И их к черту. Мысль о том, что я могу заинтересоваться событиями, происходящими в чьей-то жизни — что когда-либо или интересовался, или делал вид, будто интересуюсь, — едва не заставила меня засмеяться вслух.

Когда я понял, что похитителя у меня за спиной больше нет, то немного посидел совершенно неподвижно, убеждаясь, что он не перешел в какое-нибудь другое место, откуда будет удобнее спустить курок. Потом с опаской поднялся, сделал несколько пробных шагов, все еще подозревая, что они могут оказаться последними. В следующий миг я бросился вперед и схватил бумажник и ключи от машины. Прошел через недостроенный дом, наткнулся на дверь из толстого куска фанеры. Вышел на законсервированную стройплощадку, залитую слепящим солнцем, и двинулся через нее к шоссе. Моя машина стояла у обочины.

Простояв минут пять на Бен-Франклин-драйв, глядя на проезжающие мимо машины и идущих курортников, я наконец-то поверил, что мой похититель просто ушел. Я заковылял вдоль дороги к дому, где жила Кассандра, и принялся ждать. Тем временем позвонил в больницу, и мне сказали, что Стеф спит.

Что же дальше? Я неожиданно понял, что могу сделать кое-что полезное и должен был вспомнить об этом раньше. Мне вовсе не хотелось этим заниматься, но было ясно, что я живу теперь в другом мире, где с моими желаниями нисколько не считаются. Кроме того, хоть это и жутко сознавать, дело было полезное. Как минимум. Я поспешил к высоким железным воротам, открыл их и вошел во двор.

Дойдя до тридцать четвертой квартиры, я засомневался. Забрать свою флешку, уничтожив таким образом доказательства, что я был в этой квартире, крайне важно — не говоря уже о том, как важно заполучить копии фотографий; ведь тогда я смогу доказать копам, что происходит нечто странное. И, разумеется, я войду. Но все-таки я выждал еще немного. Затем повернул ручку. Я сделал это уверенным, решительным жестом и толкнул дверь, шагнув в сторону, как только та открылась. Ничего не произошло. Никто не набросился на меня из квартиры, никто не выстрелил.

Я осторожно сунул голову в дверной проем. Дверь, открывшись, замерла, коридор за ней был выбелен солнечным светом, лившимся из балконной двери в противоположном конце.

Я прошел в гостиную. Не успел я остановиться рядом с пепельницей, полной окурков, оставшихся с предыдущей ночи, и двумя винными бокалами, как понял, что здесь что-то изменилось. В большинстве случаев мы не обращаем внимания на запахи. Мы реагируем в основном на то, что видим и слышим. Но не успел я сосредоточиться на зрительных ощущениях, как часть моего разума ухватилась за что-то другое: в квартире больше не пахло Кассандрой.

Я посмотрел на дверь ванной комнаты. Она была несколько обшарпанной, и ей не повредила бы покраска, но слова «Изменен» на ней больше не было.