Последний проект - Майкл Ридпат Страница 63

Забираясь вечером в свою холодную постель, я впервые в жизни ощущал настоящий страх.

Увидев меня утром, Даниэл довольно умело разыграл искреннее изумление:

– Значит тебе все-таки удалось бежать? Но не лучше ли было сразу рвануть в Боливию или куда-нибудь еще в том же роде? Копы, чтобы ты знал, в этой стране жуть какие сообразительные. Боюсь, что здесь они тебя сразу найдут.

– Они меня отпустили, – ответил я.

– Это почему же?

– Существуют кое-какие технические проблемы с уликами. Оснований для ареста недостаточно.

– Следовательно, подозрения с тебя не сняты?

– О том, чтобы снять подозрения, и речи нет, – вздохнул я. – Боюсь, что меня все-таки ждет тюрьма.

– Ну и что? Ты там прекрасно уживешься. Такой здоровый парень как ты сразу обзаведется кучей полезных друзей.

– Меня серьезно тревожит подобная перспектива, Даниэл.

– Понимаю, – сказал он, посерьезнев на миг. – Желаю удачи. Думаю, что она тебе потребуется. – Он кинул мне свежий экземпляр «Глоб» и спросил: – А это ты видел?

Свой портрет я обнаружил на четвертой полосе. Рядом с моим изображением находилась фотография Фрэнка. Тут же была помещена статья.

«В расследовании убийства Фрэнка Кука полиции помогает человек по имени Саймон Айот. Мистер Айот по национальности англичанин, ему двадцать девять лет. Он был коллегой мистера Кука в венчурной фирме „Ревер партнерс“ и одновременно являлся затем покойного…».

В статье было очень мало фактов, но зато она изобиловала всякого рода спекуляциями.

Оказалось, что Даниэл был не единственным, кто читал газету. Примерно через полчаса позвонила Конни и сообщила, что меня желает видеть Джил.

Джил сидел за своим огромным столом, а за его спиной в окне высились небоскребы финансового квартала. Выглядел босс весьма сурово. Перед ним лежала газета.

– Я слышал, что тебя отпустили, но не думал, что ты так сразу появишься в офисе.

– У меня куча работы, – ответил я. – Которая, кроме всего прочего, отвлекает меня от мрачных мыслей.

– Всё это выглядит довольно скверно, Саймон, – сказал он, кивая на раскрытую газету. – Как для тебя, так и для «Ревер». И насколько я понимаю, тебя вчера вечером показывали по телевидению.

– Да, это так.

– Я звонил Гарднеру Филлипсу, чтобы спросить, верит ли он в твою невиновность.

– И что же он на это сказал?

– Сказал, что вообще не пытается рассматривать проблему с этой точки зрения.

– Филлипс отличный юрист.

– Я тебя уже однажды спрашивал, и теперь хочу повторить свой вопрос: Ты виновен? – он навис над столом, а его маленькие глаза за толстыми линзами очков сверлили меня насквозь.

– Нет, я невиновен, – ответил я, твердо глядя ему в глаза. – Я никогда раньше не видел этого револьвера. И я не убивал Фрэнка.

Джил глубоко вздохнул. Мне казалось, что он страшно устал.

– О’кей. Мне, видимо, следует доверять собственным суждениям. Я по-прежнему буду тебя поддерживать, и позабочусь о том, чтобы моему примеру последовали все остальные коллеги. Однако прошу, сделай все возможное для того, чтобы твое имя не появлялось в прессе.

– Сделаю всё, что смогу.

– Вот и хорошо, – бросил он и замолчал, ожидая, когда я выйду из кабинета.

Уходил я от него со смешанными чувствами. Сомнения, которые испытывал в отношении моей невиновности Джил, причиняли мне настоящую боль. С другой стороны, он еще раз проявил свою ко мне симпатию. Образ «Ревер» в глазах общественного мнения значил для него очень много, если не всё. А я этот образ запятнал. Все улики против меня выглядели весьма убедительно, но Джил по-прежнему оставался на моей стороне. Вместо того, что бы действовать рационально – то есть просто выкинуть меня из фирмы, Джил поставил на первое место лояльность по отношению к сотрудникам, веру в меня и собственные взгляды порядочного человека. Я был ему очень за это благодарен и понимал, что не имею права его подвести.

После ленча я закончил составление проекта Инвестиционного меморандума по «Тетраком» и разослал документ партнерам. Затем, сказав Джону, что пробуду весь остаток дня на совещании, взял такси и отправился домой. У Лайзы имелся ключ от дома отца, который она хранила в небольшой вазочке на каминной доске. Я захватил ключи, прошел несколько десятков ярдов до гаража на Бриммер-стрит, вывел «Морган» и двинулся на место преступления в Вудбридж.

Под огромным куполом неба, на котором собирались дождевые облака, «Домик на болоте» казался особенно одиноким. Со стороны моря, прижимая к земле болотную траву и раскачивая стоящие за домом деревья, дул сильный ветер. Здесь практически ничего не изменилось с того момента, когда мы с Лайзой обнаружили тело Фрэнка. Не было лишь «Мерседеса», который, очевидно, забрала полиция. Копы, тщательно обнюхав жилище покойного, собрали все, что их заинтересовало, и отбыли восвояси. С тех пор дом стоял пустым и одиноким. Интересно, как поступит с ним Лайза? Сохранит ли она его в память об отце или, напротив, продаст, чтобы поскорее забыть о трагедии?

Я вошел в дом. На моих руках были перчатки. Хотя, как я полагал, полиция и закончила изучать это место, мне не хотелось оставлять лишние отпечатки, которые могли бы быть обнаружены позже. Должен признаться, что отправлялся я в эту экспедицию не без волнения. Меньше всего мне нужно было, чтобы полиция узнала о моем визите и сделала из этого ложные выводы. Но еще более опасно было, сложа руки, сидеть дома.

В холодном помещении стояла мертвая тишина. Даже дедушкины напольные часы у одной из стен гостиной замолкли. У них кончился завод. В застоявшемся воздухе попахивало плесенью, а на всех ровных поверхностях лежал тонкий слой пыли. На полу, в том месте, где я нашел тело Фрэнка, остались следы белых линий. Хотя дом выглядел вполне нормально, мне казалось, что все предметы из него вначале изымались, а затем их аккуратно вернули на свои места.

Большинство вещей Фрэнка оставалось в доме. Книги, журналы, фотографии. По большей части это были изображения Лайзы и Эдди, и лишь на одном был запечатлен Фрэнк и его бывшая супруга. Их сфотографировали в момент бракосочетания. На столе рядом с видавшим виды креслом-качалкой Фрэнка лежали две книги – книга о птицах Роджера Тори Петерсона и один выпуск из серии триллеров о «Секретных материалах». Стены комнаты, как и прежде, были украшены литографиями с изображениями птиц и морских пейзажей. Первым делом я подошел к его письменному столу. Все ящики были пусты. Не осталось ни записей, ни дневников, ни календарей, которые могли бы пролить свет на то, о чем он думал в последние часы перед смертью. На столе осталась лишь разрисованная цветами коробочка для карандашей. Её своим руками сделала Лайза, когда была маленькой девочкой. Тонкий слой пыли покрывал этот, видимо, драгоценный для него подарок. В гостиной не оказалось ничего, что говорило бы о работе хозяина в венчурной фирме «Ревер».