Толмач - Родриго Кортес Страница 63

– Вы ошибаетесь, господин, – побледнел старичок. – Это китайская вещь. Я патриот!

Кан Ся и сам знал, что это китайская тушница. Их в немыслимом количестве производили во всей провинции Чжили. Просто прежде китайские мастера ставили на них испанское клеймо, чтобы лучше продавалось. Он перевернул тушницу, аккуратно отделил бумажную наклейку с иероглифами и сразу же увидел это клеймо – там, где и раньше, на «подошве»…

– Не выдавайте меня, господин! – схватился за сердце хозяин. – Прошу вас!

Сзади что-то громыхнуло, и Кан Ся обернулся. В лавку ввалилась четверка парней.

– Иноземное есть? – строго поинтересовался один.

– Нет, ребята, откуда у меня иноземное? – подбежал к парням на непослушных старых ногах лавочник. – Все только наше, китайское…

Парни деловито обошли и осмотрели полки, смерили Кан Ся взыскующим взглядом и так же неторопливо, по-хозяйски вышли.

– А ведь это же «братья»… – задумчиво пробормотал вслед им Кан Ся. – Надо же… вот не думал.

Он вернул тушницу трясущемуся от пережитого ужаса лавочнику, вышел на улицу и огляделся. Теперь, когда он до конца поверил, что в Пекине вовсю хозяйничают люди Триады, он вдруг начал видеть их повсюду. Вот молодой учитель кунг-фу с отрубленным мизинцем, вот неприметный старичок в коляске рикши, вполголоса отдающий распоряжения двум зрелым мужчинам в хорошей одежде. Их было не так уж и много, но они действительно были везде! А потом он прошел еще два квартала и возле русского посольства увидел их в действии.

На глазах у двух полицейских люди Триады убивали студента. Или, если точнее, добивали – парень уже давно ни на что не реагировал. А рядом, высоко держа главные улики – найденную у парня в карманах иноземную чернильную ручку и пенсне, – стоял огненно-рыжий, как самый рыжий из европейцев, хунгуз.

– Все. Готов, – отрапортовал один из бойцов, и рыжий кивнул.

Студента оттащили с дороги, посадили, оперев спиной о стену, и рыжий подошел, принял у помощника листок бумаги, приложил листок к груди мертвеца и с размаху приколол его иноземной ручкой.

Кан Ся проводил их взглядом и подошел к трупу. На перепачканном кровью белом листке черной тушью были криво выведены три иероглифа: «Он любил иностранное».

* * *

– Вот так поступать с каждым, – едва отойдя от трупа, повернулся Рыжий Пу к трем новым сопровождающим его Дай-Ло.

– Сделаем, Дедушка, – хором подтвердили готовность выполнить приказание все три Дай-Ло.

– Если будут проблемы с полицией, лучше уступите. А через недельку мы их всех головой в помои засунем.

– Как скажете, Дедушка, – хором отозвались Дай-Ло.

Рыжий Пу поморщился. Он не любил работать с новичками; слишком велик риск осечки, но вот приходилось: дел оставалось еще очень много, а опытных людей не хватало катастрофически. Ну, и потери…

Собственно, потери были неизбежны. Своему первому Дай-Ло Рыжий Пу лично вырвал сердце,

едва получил от Управителя титул Дедушки. Нужно было показать, кто в порту хозяин, да и вообще – дерзок был старый Дай-Ло не в меру. Затем четырех Дай-Ло подряд, одного за другим, расстреляли солдаты Юаня Шикая во время пинской кампании против кунг-фу. Шестого Дай-Ло вместе с его подчиненными зарезали в фанзе возле Сыпингоу. И вот теперь новые три…

– Простите меня, Дедушка, а когда мы длинноносых резать начнем?

– Сначала уберем гнилое мясо, – усмехнулся Рыжий Пу. – А когда народ выздоровеет и станет единым, тогда и за варваров можно приняться. Кто устоит перед единым народом?

– Никто, Дедушка! – хором отозвались новички.

– И я так думаю, – улыбнулся Рыжий Пу.

Он обвел хозяйским взглядом широкую улицу, и в груди у него потеплело. Да, потери были велики, но борьба оказалась не напрасной. Кто бы мог поверить пару лет назад, что захват иноземцами китайских портов заставит людей проснуться, а императрицу Цыси – признать, а затем и призвать на помощь силу духа божественной Триады? Кто бы мог поверить, что наступит время, когда идеалы справедливости восторжествуют, а трупы продажных любителей иноземных вещей и религий будут открыто валяться на городских улицах?

Рыжий Пу горделиво улыбнулся. Он знал то, во что сегодня даже его ближайшие помощники вряд ли поверят: не пройдет и десяти лет, и священные идеи Тай-Пин станут претворяться в жизнь. И тогда богатые потеряют сворованное у простых людей богатство, сановники потеряют свою навязанную простым людям власть, и Истинно Духовный Человек – главное и единственное звено между Небом и Землей, между Божественным и Плотским – наконец-то поймет, как он велик.

* * *

Действительный статский советник, Чрезвычайный посланник в Китае, кавалер Георгиевского креста Михаил Николаевич Гирс проводил взглядом удаляющихся ихэтуаней с рыжим предводителем во главе и решительно задвинул шторку.

Собственно, погромщики взяли власть в предместьях столицы еще с неделю назад, но в то время привлекать дополнительный военный отряд для охраны миссии он счел неуместным – был риск спровоцировать протесты цинского правительства.

Но теперь, когда «боксеры-ихэтуани» появились и в Пекине, стало ясно: Цины пойдут на все и до конца. Поэтому Гирс еще вчера, 15 мая 1900 года, отправил Алексееву короткую шифрограмму с просьбой выслать-таки военный отряд, а уже сегодня боялся, что опоздал. Огороженный высоченной, в двадцать одну версту по периметру стеной Пекин грозил превратиться в ловушку для каждого иностранца.

– Что у нас на дорогах, Надан Иванович? – обратился он к начальнику Пекинской почтовой конторы.

– Плохо, Михаил Николаевич, – отозвался Гомбоев. – Пока с портом Дагу связь держим, но, думаю, день-два, от силы – неделя, и нам и эту дорогу перекроют.

– Заказанное оружие подвезти успеют?

– Вряд ли, Михаил Николаевич, – с сомнением покачал головой Гомбоев.

Гирс недовольно хмыкнул. Сегодня на каждого члена русской миссии в Пекине было всего-то порядка тридцати патронов, и если ихэтуани пойдут на штурм…

– А вы, Виктор Викторович, провели ревизию, как я просил? – повернулся он к врачу миссии.

– Да, Михаил Николаевич, – кивнул Корсаков и протянул через стол опись медикаментов. – Для мирной жизни есть все, а вот случись стрельба… Бинтов, йода, морфия будет остро не хватать.

– Мы вообще можем не удержаться, Михаил Николаевич, – внезапно подал голос Евреинов, второй секретарь посольства.

– Знаю, – кивнул Гирс. – И какие по этому поводу мысли?

– Надо бы женщин и детей к англичанам отправить. Не думаю, что они откажут, а стены у них потолще…

Гирс на секунду задумался.

– Согласен. Вот вы этим и займитесь, Борис Николаевич. И просите не только за детей и женщин; надо бы всех штатских понадежнее укрыть. А теперь давайте снова и по порядку, все, что у нас есть: оружие, снаряжение, резервы. Начнем с первого секретаря. Слушаем вас, Василий Николаевич.