Суть доказательств - Патрисия Корнуэлл Страница 64

— Она знала, что обычные токсикологические тесты показывают присутствие только декстрометорфана и не обнаруживают левометорфан?

— Не помню, чтобы мы обсуждали с ней этот вопрос, — сказал доктор. — Но мисс Харпер живо интересовалась деталями лечения и расспрашивала о применяемых препаратах. Не исключено, что дополнительную информацию по данному вопросу она могла получить в нашей медицинской библиотеке. По крайней мере, когда я впервые прописал левометорфан, мисс Харпер подробно расспрашивала меня о механизме его действия. Это было несколько лет назад. Лекарство экспериментальное, и она, что вполне понятно, испытывала некоторое беспокойство…

Доктор Исмаил еще что-то говорил о своей пациентке, но я уже не слушала. Доказать, что мисс Харпер намеренно оставила пузырек из-под сиропа от кашля в камине с расчетом на то, что я найду его там, было невозможно, но у меня сомнений на этот счет уже не оставалось. Она твердо решила уйти из жизни достойно, избежав посмертных упреков, однако при этом не хотела умирать в одиночестве.

Попрощавшись с доктором Исмаилом, я положила трубку, приготовила чашку горячего чая и подошла к окну. День выдался солнечный и тихий. Сэмми, одна из немногих сохранившихся в Ричмонде белок-альбиносов, снова опустошал мою кормушку для птиц. На мгновение наши глаза встретились, и зверек — с обсыпанной шелухой грудкой и выгнутым вопросительным знаком ободранным белым хвостом — замер, продолжая, однако, сосредоточенно двигать челюстями. Мы познакомились прошлой зимой, когда я, очищая от снега стекло, заметила пытающегося перепрыгнуть с ветки на кормушку бельчонка. Деревянная конусообразная крыша обледенела, и маленький охотник постоянно соскальзывал и падал на землю. В конце концов его отчаянные усилия увенчались заслуженным успехом. Потом я частенько приносила Сэмми горсть орехов и в результате так привыкла к нему, что уже беспокоилась, когда он пропадал, и радовалась, когда он возвращался, чтобы в очередной раз разграбить кормушку.

Допив чай, я присела на край стола, вооружилась ручкой и блокнотом, подтянула поближе телефон и набрала номер «Валгаллы».

— Джини Сэмпл, пожалуйста, — сказала я, не представляясь.

— Это пациентка, мэм? — спросила дежурная сестра.

— Нет. Она у вас работает… по крайней мере, работала раньше. Мы с ней давно не виделись.

— Минутку, пожалуйста.

Пауза оказалась недолгой.

— Извините, мэм, но Джини Сэмпл у нас не числится.

Черт! Но как же так? Имя значилось в отчете судмедэксперта, и там же был указан ее телефон. Телефон «Валгаллы». Или доктор Браун ошибся? Прошло десять лет. За десять лет много чего могло измениться. Мисс Сэмпл могла переехать. Или выйти замуж.

— Извините, Сэмпл — ее девичья фамилия.

— А какая у нее фамилия сейчас, вы знаете?

— Мне так неудобно… Конечно…

— Джин Уилсон?

— Э…

— В списке сотрудников есть некая Джин Уилсон, — продолжала дежурная. — Трудотерапевт. Секундочку. — В трубке послышался шелест бумаг. — Да, ее девичья фамилия Сэмпл. Но по уик-эндам она не работает. Будет в понедельник, с восьми утра. Оставите сообщение?

— А вы не могли бы сказать, как с ней связаться?

— Мы не вправе давать такую информацию, мэм. — В голосе дежурной зазвучали нотки подозрительности. — Если вы назовете себя и скажете номер телефона, то я передам миссис Уилсон, чтобы она перезвонила вам.

— Боюсь, к понедельнику меня здесь уже не будет. — Я помолчала секунду и со вздохом сожаления добавила: — Спасибо. Попробую еще раз, когда снова приеду в Ричмонд. А можно ей написать в «Валгаллу»?

— Конечно, мэм.

— Тогда, пожалуйста, продиктуйте ваш адрес.

Она продиктовала.

— А как зовут ее мужа?

Снова пауза.

— Кажется, Скип.

Скип? Скип может быть прозвищем Лесли.

— Мистер Скип или Лесли Уилсон, — пробормотала я, записывая. — Большое вам спасибо.

Справочная служба назвала мне Лесли Уилсона в Шарлотсвилле, Л. П. Уилсона и Л. Т. Уилсона в Ричмонде. Оставалось только найти нужный вариант. Я снова сняла трубку. Мужчина, ответивший на звонок, адресовавшийся Л. Т. Уилсону, сообщил, что Джини куда-то ушла и вернется домой через час.

Я понимала, что отвечать на вопросы, которые задает по телефону незнакомый человек, никто не станет. Джини Уилсон объявит, что должна предварительно посоветоваться с доктором Мастерсоном, и на том моя ниточка оборвется. Гораздо труднее отказать тому, кто вдруг заявится к вам лично, позвонит в дверь, представится главным судмедэкспертом штата да еще предъявит служебный жетон.

В джинсах и красном пуловере Джини Сэмпл-Уилсон выглядела никак не старше тридцати. Бойкая брюнетка с дружелюбным взглядом, рассыпанными по щекам веснушками и завязанными в хвост длинными волосами располагала к общению. В гостиной перед телевизором сидели на ковре два мальчика. Мультфильмы занимали их больше, чем незнакомая гостья.

— Вы давно работаете в «Валгалле»? — спросила я.

Она замялась.

— Мм… почти двенадцать лет.

Я даже вздохнула от облегчения. Джини Уилсон работала в больнице не только девять лет назад, когда уволили Джима Барнса, но даже и тогда, когда там лечился Эл Хант.

Она все еще стояла в проходе. На дорожке были две машины, включая мою. Похоже, муж уехал. Вот и хорошо.

— Я расследую убийства Берилл Мэдисон и Кэри Харпера.

В ее глазах мелькнуло удивление:

— Но что вам нужно от меня? Я никого из них не знала и…

— Можно войти?

— О, конечно. Извините. Пожалуйста.

Мы прошли в маленькую кухню, застеленную линолеумом и уставленную недорогой мебелью с жаропрочным пластиковым покрытием. На стенах висели деревянные шкафчики. Все было безупречно чисто, контейнеры с крупами аккуратно выстроились на холодильнике, полочки заставлены большими стеклянными банками с рисом, макаронами и печеньем. Из крана текла вода. В духовке, судя по запаху, что-то готовилось.

Следуя выбранной тактике, я решила сломить возможное сопротивление откровенностью и прямотой.

— Миссис Уилсон, в качестве подозреваемого по обоим делам проходил Эл Хант, бывший пациентом «Валгаллы» около одиннадцати лет тому назад. Он знал Берилл Мэдисон.

— Эл Хант? — растерянно повторила она.

— Вы его помните?

Джини покачала головой.

— Но вы же работали в «Валгалле» двенадцать лет назад?

— Вообще-то одиннадцать с половиной.

— Как я уже сказала, Эл Хант лечился одиннадцать лет назад.

— Не припоминаю.

— На прошлой неделе он покончил с собой.