Темное разделение - Сара Рейн Страница 64

Боль и чувство вины не покидали Тэнси долгое, долгое время.

Роз думала, что после ночи, проведенной с Джо Андерсоном, она долго будет испытывать чувство вины, но этого не случилось. Ведь он любил ее.

Она не думала, что он бросит Мелиссу и близнецов ради нее (ну, не сразу), но мечтала о продолжении романа и интриги, которая непременно произойдет, когда она будет подружкой члена парламента. Тайные уик-энды в сельских гостиницах, тихие ужины в ее доме. Даже тайные путешествия на машинах с затемненными окнами, с шофером, которому можно доверять, который знает правду, унося их с любовником в ночь. Не удивительно, что ей пришло на ум сравнение с Клеопатрой и Марком Антонием, завернутым в ковер. Роз видела это в кино.

Но потом она пришла в его дом и увидела, как он уезжает в ночь, чтобы привезти свою жену домой, она услышала, как он говорит соседу, что скучал по Мел, и она поняла, что Джо просто использовал ее. Она вернулась домой и села, вся дрожа, в гостиной с фотографиями ее тети и родителей в рамках над камином. Она думала о Джо и о том, как рисковала своей работой и карьерой, чтобы найти Мел ради него, и она зарыдала, зарыдала так горько, что ее чуть не стошнило. Отвратительно! Унизительно! И все из-за Джо Андерсона, бездушного жестокого двуличного лжеца!

Тетушка отнеслась бы с холодным неодобрением к такому поведению: она бы назвала это показным припадком и спросила бы Роз: неужели у нее нет гордости — рыдать и страдать из-за мужчины, который не хочет ее? А каково его бедной жене? — сказала бы она.

Роз никогда не забудет, как впервые увидела эту женщину, которая была на самом деле тетей ее отца и чьей внучатой племянницей она была. Это было вскоре после того, как ей исполнилось шесть лет и ее забрали в высокий узкий дом; его комнаты были темны из-за разросшихся за окном кустов. Ее тетя сидела в деревянном кресле с высокой спинкой в комнате, которую она назвала гостиной, и долго молча и изучающе смотрела на Роз. Затем она сказала, что здесь Розамунда будет теперь жить, потому что ее родители умерли, и спросила, хорошая ли она девочка и любит ли она Иисуса.

Роз не знала, что на это ответить, и она не знала, как быть с тем, что ее назвали Розамундой. Она была напугана тетей, и она боялась этого дома, который казался особенно темным и недружелюбным после современного, светлого родительского дома. В комнатах постоянно слышался шепот сквозняка из-под двери и сквозь незаделанные окна, от чего шевелились занавески, так что, когда она была в комнате одна, ей казалось, что кто-то прячется за ними.

Каждый вечер в семь часов (в восемь по воскресеньям из-за вечерней службы) Роз сама карабкалась по неосвещенной лестнице в свою спальню, и каждый раз она слышала, как ступени тихо скрипят, и она знала, что это вздохи дьявола, готового схватить ее и унести в ад. Тетя сказала, что нужно опасаться дьявола, который был повсюду в мире. У него раздвоенные копыта, и он бьет ими грешников.

— Я была грешницей, — сказала тетя. — Я была великая грешница, Розамунда, пока Господь не протянул руки ко мне и не вернул меня домой.

Когда Роз была маленькой, она не могла понять ничего из этого. Но она поняла и надолго запомнила звук шагов дьявола, с тихим скрипом ступающего по лестнице за ней, когда она шла спать. Каждую ночь она бегом бежала по лестнице, чтобы обогнать дьявола, и, вбежав в комнату, ныряла под одеяла, где она была в безопасности — ведь над кроватью висело изображение Иисуса. Дьявол не мог выносить вид Иисуса, и одно упоминание этого имени прогоняло дьявола прочь. Каждую ночь она молилась, поднимаясь по лестнице. Ее тетя сказала, что это очень хорошо, молитва — способ прогнать дьявола.

Тетя многое рассказывала Роз, и чем старше становилась девочка, тем больше она рассказывала. Она рассказала Роз, что у нее украли детство — обычное беззаботное детство большинство людей принимают как должное, но некоторые дети лишены этого. Совершенно невинные дети живут в ужасных местах, под властью жестоких и злых людей, и они вынуждены влачить жизнь в бедности и мерзости. Иногда они впадают в грех от такой жизни, это не всегда их вина, хотя за грех нет прощения, Роз должна запомнить это. В любом случае за грехи нужно платить. За грехи нужно платить… Или нет?

После смерти Джо большой дом неожиданно стал казаться Мел враждебным.

Ей никогда особенно не нравилось это место — слишком новый и ничем не привлекательный дом, — но никогда прежде он не вселял ей чувства тревоги. Сейчас он казался наполненным необъяснимыми звуками — скрипом двери, звуком мягких шагов по гравию дорожки под окном кухни, — и за всем этим скрывалось ощущение, что за ней следят. Совершенно смешно и совершенно ясно, что это была реакция на смерть Джо. Она слышала десятки рассказов о людях, потерявших родственников, — что они слышали, как погибший муж возвращается, как обычно, из офиса, и их не покидало ощущение, что в доме постоянно кто-то был. Когда речь идет о любимом муже, по которому ты скучаешь и скорбишь, эти ощущения, должно быть, приносят утешение. Но Мел вот уже несколько лет не любила Джо, и, хотя его смерть была ужасной и отвратительной, она вовсе не тосковала о нем.

Вскоре она поняла, что эти ощущения и повторяющиеся звуки начинают пугать ее, и она дошла до того, что пошла к врачам-специалистам. Конечно, и зрение, и слух были в полном порядке. Однако она продолжала слышать звуки, хотя и понимала, что их явно производил не призрак Джо, вернувшийся мучить ее!

Но однажды вечером, закрывая шторы в комнате внизу, которая была кабинетом Джо и в которую Мел очень редко входила после его смерти, она уловила стремительные шаги в саду у ворот и затем увидела силуэт женщины — обычной, неприметной, в темном дождевике, — быстро удаляющийся вниз по улице. Это вовсе не было игрой ее воображения, но и ничего вселяющего беспокойства в этом не было тоже; скорее всего, человек, ищущий определенный дом, или разносчик листовок и брошюр. Все же ей стоит задуматься об установке сигнализации, если она будет продавать дом и покупать что-нибудь поменьше, что она и хотела сделать, — это будет дополнительным плюсом при продаже.

Чтобы немного развеяться, Мел пригласила Роз Раффан на ланч через несколько дней после того, как видела женщину в плаще. Ей показалось, что Роз стала тоньше и немного бледнее, но она, казалось, была рада снова увидеть Мел и близнецов и была благодарна за приглашение. В воздухе висела легкая декабрьская дымка, но в доме было тепло и светло, и Мел приготовила вкусный суп с изысканным французским батоном, а на десерт сыр и фрукты. Они могли бы выпить пару бокалов вина, поскольку Роз не была за рулем. Детская коляска близнецов стояла у большого окна в лестничном пролете, потому что они любили наблюдать за происходящим на улице. Они по-прежнему были вместе, в жалком объятии, но Симона с удовольствием наблюдала за птицами на дереве под окном. Было по-прежнему невозможно различить их, но все знали, что у Симоны была свободной правая рука, а у Сони — левая…

Мел и Роз, конечно, говорили о Касталлаке и Джо, о том, какой странной была его смерть. Роз спросила Мел, как ей удается держаться, и Мел ответила: я прокручиваю в голове случившееся — и только теперь я поняла, как можно было спасти его.