На грани - Никки Френч Страница 65

В дверь позвонили, Линн открыла. Я прислушалась, но не разобрала ни слова. Потом в дверь спальни постучали.

— Что?

— К вам гость.

— Кто?

За дверью помолчали.

— Джош Хинтлшем. — Линн понизила голос до драматического шепота: — Ее сын.

— О Господи! Подождите! — Я вскочила. — Пусть заходит.

— Думаете, можно? А если Линкс...

— Сейчас выйду!

Я бросилась в ванную, успокоила головную боль тремя таблетками парацетамола, поплескала в лицо ледяной воды и яростно вычистила зубы. Джош. Паренек на подоконнике, с подростковыми прыщиками и темными глазами Дженни.

Я вышла в гостиную и протянула руку:

— Привет, Джош.

Его ладонь была холодной и вялой. Он упрямо отводил глаза и смотрел в пол.

— Подождите в машине, Линн, — велела я.

Она вышла, на пороге бросив тревожный взгляд через плечо. Джош нервно переступил с ноги на ногу. На нем был спортивный костюм, из которого он уже немного вырос, сальные волосы падали на глаза. Надо бы сводить его в магазин, заставить принять ванну и вымыть голову, купить ему дезодорант. От Глории не дождешься.

— Кофе или чай? — спросила я.

— Да не надо, — промямлил он.

— Может, соку? — Правда, в холодильнике соку не было.

— Нет, спасибо.

— Садись. — Я указала на диван.

Он стеснительно ютился на краешке, пока я молола кофе и ждала, когда закипит чайник. Я заметила, какие у Джоша крупные ступни и кисти, какие тоненькие запястья. Глаза в красных обводах. Мне показалось, что ему настоятельно нужна помощь — впрочем, подростков я не видела лет десять. Мальчишки старше девяти лет для меня загадка.

— Как ты меня нашел?

— Заглянул в «Желтые страницы», в раздел «Детские праздники». Кристо сказал, что вы клоун.

— Прямо сыщик. — Я уселась напротив со своей чашкой кофе. — Джош, я искренне тебе сочувствую...

Он кивнул и пожал плечами:

— Да.

Крепкий орешек.

— Скучаешь, наверное.

Ну куда меня понесло?

Он поморщился и начал грызть ноготь.

— Мы редко виделись, — признался он. — Она вечно куда-то спешила или злилась.

Я сочла своим долгом заступиться за Дженни.

— Еще бы — с тремя детьми, домом и прислугой! — сказала я и сделала вид, что отпиваю из пустой чашки. Надя — психоаналитик-дилетант. — У тебя есть с кем поговорить по душам? Друзья, домашний врач?

— Мне не надо.

Мы умолкли, я налила себе еще чашку кофе и выпила.

— А вы? — вдруг спросил он.

— Я?

— Вам страшно?

— Стараюсь не поддаваться.

— Я вижу ее во сне, — признался Джош. — Каждую ночь. Но это хорошие сны. О том, как мама гладит меня по голове, обнимает и все такое. Правда, она гладила только Кристо. Говорила, что я уже большой. — Он покраснел. — От этого только хуже. — И он прибавил: — Мне так и не сказали, как она умерла.

— Джош...

— Я выдержу.

Я вспомнила снимок трупа Дженни и окинула взглядом неловкого паренька, сидящего рядом.

— Она умерла быстро, — выговорила я. — Почти мгновенно. Даже не поняла, что случилось.

— Вы тоже врете. А я думал, скажете правду.

Я перевела дыхание.

— Джош, на самом деле я ничего не знаю. Твоей мамы больше нет. Ей уже не больно.

Мне было стыдно, но ничего другого не пришло в голову. Джош резко встал и начал ходить по комнате.

— А вы правда клоун?

— Аниматор.

Он взял с полки пестрые погремушки, которыми я жонглирую.

— Жонглировать умеете?

Я немного покидала погремушки, но на Джоша это не произвело впечатления.

— А по-настоящему? Тремя каждый сможет.

— Ну попробуй.

— Я же не аниматор.

— Точно, — сухо согласилась я.

— Я вам кое-что принес.

Он присел над рюкзаком и вынул оттуда большой конверт.

Из конверта высыпались десятки фотографий, многие были сделаны на отдыхе. Я перебирала их, слыша стесненное дыхание Джоша. Совсем тоненькая, загорелая Дженни в желтом бикини, на песчаном пляже под ломтем синего неба. Дженни в отутюженных джинсах и зеленой тенниске, под руку с Клайвом, мило улыбающаяся в объектив. По сравнению с ней Клайв смотрелся уродом. Дженни за руку с маленьким Джошем, с младенцем на руках — видимо, Крисом; Дженни, сидящая на лужайке в окружении всех троих сыновей. Дженни с длинными волосами, со стрижкой «боб», с градуированным каре. Дженни на лыжах, лихо опирающаяся на палки. Среди людей и одна.

Я замерла над снимком, сделанным неожиданно, тайком от Дженни, — к нему она не успела приготовиться. Дженни стояла в профиль к объективу, снимок был нечетким. Ветер бросил поперек лица блестящую прядь волос. Щека словно фарфоровая, губы приоткрылись, рука была поднята. Дженни казалась задумчивой, почти печальной. Без привычных доспехов она превратилась в совсем другого человека — с такой Дженни я могла бы подружиться. И вдруг меня резануло как ножом по сердцу: в ней чувствовалась тайна. Я поняла, чем она могла привлечь к себе. Такой женщиной было бы очень просто заинтересоваться. О Господи!

Я молча отложила снимки и повернулась к Джошу.

— Бедный... — выговорила я, и он расплакался — всхлипывая, шмыгая носом, захлебываясь рыданиями, чертыхаясь, прикрывая лицо поднятой рукой. Я терпеливо ждала, положив ладонь ему на плечо, и наконец он выпрямился, выудил из кармана скомканный платок и прочистил нос.

— Извините, — всхлипнул он.

— Не надо извиняться. Хорошо, что есть кому поплакать о ней.

— Мне пора. — Он собрал снимки и запихнул их в конверт.

— Может, посидишь еще?

— Нет, надо идти. — Он вытер нос рукавом.

— Я дам тебе визитку. Захочешь поговорить — звони. И незачем листать «Желтые страницы». Подожди.

Я метнулась в спальню, Джош вошел за мной и остановился у двери. Какой он все-таки худющий. Дунет ветер — и переломится. Кожа да кости.

— А вы неряха, — вдруг заметил он.

Ах ты, поросенок!

— Да. Но я же не знала, что ты придешь. А то бы убралась.

Он смущенно усмехнулся.

— А это и есть ваш антикварный компьютер?

— Это я уже слышала.

Визитки куда-то завалились.

— В сети бываете?