Повелитель игры - Лоренсо Сильва Страница 66

Франк вспомнил древнюю легенду и подумал, что они дошли до границы, обозначенной развалинами Авалона, в котором никогда не восстанет от сна король Артур.

— Почему же эта капсула времени считается такой исключительной? Совершенной? — спросил он. Впереди лежал берег осушенного пруда.

— Потому что подземелье в буквальном смысле содержит одну из форм времени. Помещение громадное — с половину футбольного поля.

— Одну из форм времени? Что же там находится? Атомные часы, что ли? В таком громадном хранилище и предметы должны быть весьма немалыми.

— Нет, как раз наоборот. Почти все они совсем маленькие.

— Маленькие, говорите? — Бэленджер остановился на берегу пруда.

— Их там миллионы.

Франк разглядывал металлическую не то оправу, не то просто край прямоугольного предмета, торчавшего из ила.

— Что же это за формы времени?

— Семена.

— Не понимаю. — В душе Бэленджера ворочались нехорошие предчувствия.

— Семена всех известных съедобных растений Земли, — продолжал Повелитель игры. — За ними стоят десять тысяч лет селекционных экспериментов. Когда люди только начали практиковать сельское хозяйство, у них был один-единственный метод — проб и ошибок. Они брали дикорастущие виды и пытались их одомашнить. У многих зерна и плоды были мелкими и нисколько не обеспечивали того, что мы теперь считаем нормальным питанием. Маис, например, который мы сейчас называем кукурузой, представлял собой дикорастущую траву с початком в пару дюймов длиной и всего несколькими рядами зерен на нем. Но в результате тысячелетий тщательной селекции были получены те высоченные растения, которые возделываются сегодня.

— Зачем нужно было складывать все эти семена в пещеру, затерянную среди полярных гор?

— Дело в том, что многие ученые и лидеры стран очень сомневаются в том, что человечество может выжить, — охотно пустился в объяснения Повелитель игры. — Их пугает не только глобальное потепление. Все время нарастает опасность ядерного холокоста. Допустим, появится какой-нибудь вирус, способный лишить незащищенные семена всхожести. В землю врежется астероид. То и дело начинаются разговоры о новых опасностях, о которых прежде не слышали. Впрочем, сегодня нам нужно бояться не столько природы, сколько самих себя. Если какие-то отдельные человеческие популяции выживут после глобального катаклизма, то Подземелье Судного дня сбережет для них семена, которые обеспечат им пропитание в дальнейшем.

— Прежде всего люди должны знать, где оно находится, — сказал Бэленджер. — А ведь информацию о нем никак не назовешь общедоступной.

— Местонахождение хранилища приходится держать в тайне, чтобы обеспечить безопасность семян. От расхищения его предохраняют заграждения и герметичные двери.

— Значит, я не смогу туда попасть, даже если буду знать, где оно находится?

— Есть специальные власти, которые знают, где расположено хранилище и как туда проникнуть.

— Предположим, они погибли во время того самого катаклизма, которого страшатся.

— Лучше надеяться, что этого не случится. Без Подземелья Судного дня глобальный катаклизм отбросит человечество на десять тысяч лет назад, к эпохе самого зарождения сельского хозяйства, и процесс отбора и выведения съедобных растений придется начинать сначала. Именно для того, чтобы этого не случилось, и была создана капсула времени. Десять тысяч лет хранятся в спасительном сне во льдах Арктики, дожидаясь непредсказуемого будущего.

— Сон во льдах Арктики? — Бэленджер нахмурился. — Если глобальное потепление реально происходит, то Заполярье оттает, температура в капсуле повысится, и сохранить семена не удастся.

— Вы сказали «если»… Нет ничего реального.

— Эта игра — вполне. Собака укусила меня на самом деле. Аманда посбивала руки не во сне. — Бэленджер посмотрел на нее и спросил: — Куда ты бросила камень, который вытащила из той штуки?

— Вот он. — Аманда подняла камень.

Неровный булыжник величиной с кулак был густо облеплен засохшей грязью.

Бэленджер прикинул его на вес, потом вернулся к ручью и вымыл. Камень оказался серым.

— Тут какая-то полоса, — заметила Аманда.

— Мирские страсти, мирская тщета… — негромко произнес Франк.

— Господи! Это же… — Рей взял камень у него из рук и покрутил перед глазами. — Святые угодники! Это же прожилка золота!

Драгоценный металл был тускло-желтым и нечистым, но минерал сохранял свое природное очарование. Бэленджер, прищурившись, разглядывал камень, потом посмотрел на другую сторону долины, куда указывала стрелка навигационного прибора Рея — к северным горам.

— Шахта! — сказал тот.

Аманда указала на непонятную штуковину, утонувшую в иле, и заметила:

— Наконец-то я поняла, что это такое. Шахтная вагонетка.

— Нагруженная золотом, — добавил Бэленджер.

— Зал записей… — пробормотал Рей.

— Что? — Неожиданная смена темы разговора озадачила Франка.

— Повелитель игры дал нам ключ, но мы его не распознали. Гора Рашмор. Зал записей.

— Все равно не понимаю.

— Повелитель игры рассказал нам, что портреты президентов на горе Рашмор начали делать в самый разгар Великой депрессии, — пояснила Аманда. — Создатели памятника так боялись, что могут начаться массовые волнения, которые погубят страну, что сделали в монументе особое помещение. Они намеревались сохранить там важнейшие документы, такие как Декларация независимости. Но депрессия закончилась, опасности социального взрыва больше не было, и в конце концов в этот зал поместили только документы о создании монумента.

— Под горой… — Голос Рея окреп. — Проклятье! Он сразу дал нам ответ, а мы не сообразили. Склеп находится под одной из этих гор! В шахте! — Рей злобно взглянул на часы. — Почти полчетвертого.

Он посмотрел на стрелку своего индикатора, прошлепал через ручей и поспешил по траве к горам.

Бэленджер выждал, пока Рей отойдет, снял шляпу, наушники и вытер лоб. Он сорвал гарнитуру и с Аманды, а потом для надежности зажал микрофоны между ног, чтобы Рей не слышал, о чем они говорят.

— Что ты хотела мне сказать?

— Эти доски…

— Что с ними случилось?

— Под ними лежит труп.

— Я это учуял.

— Я упомянула Деррика. Рей избил его до смерти.

— Избил до… — Бэленджер осекся, не выговорив последнего слова.

«Блэкберри» у него в кармане завибрировал. Заставив себя, как уже стало обычным, сдержать эмоции, он приложил аппарат к уху.

— Наденьте наушники, или я взорву заряд, — потребовал голос.

— Джонатан, вам понравился этот эпизод игры? — спросил Бэленджер, глядя в небо.