Смерть от воды - Торкиль Дамхауг Страница 67

— Я не преувеличиваю, когда говорю, что мы переживаем это каждый день. Так что если вы приходите сюда и задаете вопросы, это ничего не вскрывает, потому что ничего не закрылось. — И снова Рикард Рихтер замолчал.

Роар продолжил:

— Вы, конечно, понимаете, что я приехал из Осло не без веских оснований. Но нам рано давать вам ложную надежду, что вы получите ответы на мучающие вас вопросы. Есть вероятность, что существует связь с другим делом, над которым мы сейчас работаем, и мы хотим вникнуть в основательную работу, проделанную нашими коллегами в Бергене в связи с тем, что случилось с Ильвой.

Он не хотел упоминать ее имени, но дело сделано, и, кажется, родители не отреагировали. Хорошие слова о работе бергенской полиции также остались без комментария.

— Придется перевернуть все камни. И не один, а много.

Рикард Рихтер откашлялся, и Роар решил, что он не хочет больше красивых фраз.

— Дело касается женщины, найденной убитой, правильно? На фабрике.

Роар медленно выдохнул:

— Я хотел бы свободно и открыто говорить с вами, но, принимая во внимание интересы следствия…

— Она тоже замерзла до смерти? — поинтересовалась Анна София Рихтер. Голос был легкий и удивленный, будто она остановилась под деревом во время прогулки по лесу и задумалась, что за птица там так странно пела.

Нина Йенсен, которая до сих пор сидела молча, вступила в разговор:

— Мы очень благодарны, что есть такие, как вы, кто готов нам помочь. Как я говорила по телефону, очень важно, чтобы вы ни с кем это не обсуждали. Даже с соседями и друзьями. Пока никто из журналистов, ни в газетах, ни на телевидении, не знает, что мы снова взялись за это дело.

Рикард Рихтер перебил ее:

— Если у наших дверей опять появится эта свора, я не знаю, что я сделаю.

Он все еще стоял у стола с чашкой в одной руке, другую руку он держал в кармане. Роар видел, как в кармане сжимался и разжимался кулак.

— Вас об этом уже спрашивали, — сказал он, — но я хотел бы попросить вас подумать снова. Случалось ли когда-нибудь что-то, вызвавшее ваше недоумение в среде, где вращалась Ильва? — Он понял, что вопрос слишком неконкретный, и повторил: — Можем ли мы вас попросить составить обзор всего, в чем она принимала участие в последние два года перед фатальным вечером?

Рикард Рихтер издал стон, но его жена ответила, все с той же кукольной улыбкой:

— Это очень даже возможно. Я сохранила все ее дневники из старшей школы. Она очень подробно записывала все, что делала. Полиция уже многое из этого видела. Но чтобы за два года до этого?..

— Соревнования по плаванию, спортивные лагеря, путешествия на каникулах, — кивнул Роар. — И с вами тоже. Другими словами, огромная работа.

Пока они стояли в прихожей и благодарили за прием, Анна София Рихтер развернулась, исчезла в соседней с гостиной комнате и тут же появилась снова.

— Вы наверняка видели фотографии Ильвы, — сказала она, обращаясь к Роару, — снятые после того, как ее нашли.

Он не ответил.

— Это с выпускного, весной того года. Я хочу, чтобы вы это увидели, потому что она была такой, наша дочка. — Она протянула фотографию в рамке.

Он ее узнал по другим фотографиям. Каштановые волосы, спускавшиеся волнами из-под красной шапочки, правильные черты лица, карие глаза, полные губы. Красивая девушка, хотел он сказать, но осекся. Вернув фотографию, он заметил легкое сходство с матерью, будто остатки девичьих черт замерли на кукольном лице.

— Спасибо, — сказал Роар и коснулся ее руки.

В машине его осенило:

— Ты успеешь доехать до места, где ее обнаружили?

Нина покосилась на него:

— А ты успеешь?

До самолета все еще оставалось несколько часов. Роар не знал, почему так спросил.

— Я полагаю, там вряд ли найдутся какие-то следы. Через пять-то лет, — сказала Нина.

Он усмехнулся:

— Никогда не знаешь, что найдется, когда из Осло приезжает суперследователь.

Нина Йенсен улыбнулась в ответ:

— К твоему огорчению, я так хорошо знаю вашу среду, что не падаю ниц от восхищения.

Ему нравился этот дразнящий тон. Если бы не обратный билет в тот же вечер, он бы пригласил ее на пиво. Роар взглянул на руки, державшие руль. Несколько колец на пальцах, и во всех — камни.

— У тебя были проблемы с Викеном? — осмелился он спросить. — Ты поэтому уехала?

Он почувствовал, что взывает к доверительности, к которой знакомство, длившееся всего несколько часов, мало располагало. Но она ответила:

— Нет, не поэтому. Я знаю, что многим с ним трудно. У меня проблем не было. Я бы даже сказала, он мне нравился.

Роар верил ей. Викеном восхищались те, кто не боялся его, как чумы. И все-таки она уехала из-за медвежьих убийств, насколько он понял, но не стал больше ее расспрашивать.

Она настроила навигатор и свернула с трассы по указанию.

— Я не знаю точно, где это.

Они ехали по дороге между полей в сторону леса.

— Судя по рапорту, это должно быть прямо здесь.

Пока они парковались, солнце спряталось за горами на юго-западе. Небо приобрело темно-голубой оттенок, оставаясь таким же ясным, как посреди дня. Они наткнулись на следы сапог в мягкой лесной почве. Роар пошел вперед. И вдруг резко остановился. За несколькими кустиками вереска рядом с деревом под скалой лежали какие-то предметы. Он шагнул через вереск. Там стоял фонарь с толстой восковой свечой. Она не горела, но, видимо, горела незадолго до этого, потому что рядом лежал букет цветов, а в вазе стояли пять свежих роз.

— Мы явно его нашли, — констатировала Нина Йенсен, встав рядом с ним.

Какое-то время они молчали. Роар вспомнил, каково стоять у могилы человека, по которому тоскуешь. Он вдруг с уверенностью почувствовал, что между двумя убийствами есть связь. Будто бы само место поведало ему об этом, деревья, тропинка, уходившая вглубь, но в первую очередь цветы и эта свеча. Он знал, что в этих интуитивных догадках нет ни капли здравого смысла, что они скорее желаемые, а не полезные. «Концентрация, Роар, — скомандовал он, — полная концентрация. Пятая степень». И когда он звонил Викену из аэропорта через пару часов, он уже собрал целую кучу рациональных аргументов, чтобы убедить инспектора продолжать работу с бергенским следом. Ранения глаз и удар по голове камнем были только двумя из них.

Но он не успел привести и одного аргумента, как Викен сказал:

— Я собирался послать тебе сообщение с материалами для Полицейского управления Бергена. Успеешь принять до отъезда?

Роар сообщил, где он и что самолет в Осло подан на посадку.